Можно много говорить о недостатках изменений процессуального законодательства, да и вообще о целесообразности обновления кодексов, но такая научно-популярная дискуссия не отменит необходимости работать по новым правилам. Юристы лишь начинают разбираться в тонкостях положений кодексов, удивляясь, возмущаясь и все же сохраняя оптимизм. Наименее «пострадавшим от новаций оказался Гражданский процессуальный кодекс (ГПК) Украины. Среди основных нововведений гражданского процесса можно выделить расширение способов судебной защиты, недопущение злоупотребления процессуальными правами и введение института встречного обеспечения.

 

Защитная реакция

Способы защиты, которые может применить суд в гражданском процессе, расширяются — в части 2 статьи 5 ГПК указано: если закон или договор не определяют эффективного способа защиты нарушенных, непризнанных или оспариваемых прав, свобод или интересов обратившегося в суд лица, суд в соответствии с изложенным в иске требованием такого лица самостоятельно может определить в своем решении способ защиты, не противоречащий закону. Некоторые эксперты высказывали мнение, что такая норма идет вразрез с движущим началом гражданского процесса — принципом диспозитивности, согласно которому возбуждение и поддержание процесса является не обязанностью, а правом, свободной волей заинтересованных лиц.

«Предусмотренное право суда определить способ защиты решит существующие проблемы неэффективности и исполнимости судебных решений», — считает Владимир Ващенко, управляющий партнер VB PARTNERS. По мнению г-на Ващенко, судебная защита должна быть эффективной, но определение способа защиты в договорах, согласно статье 16 Гражданского кодекса Украины, не нашло своего широкого применения, а законодатель не способен перечислить и предусмотреть способы на все случаи жизни.

«На данном этапе не совсем понятно, что имел в виду законодатель под способами защиты, которые противоречат закону. По всей видимости, суд в таких случаях будет принимать во внимание явную несопоставимость способа защиты с правоотношениями, сложившимися между сторонами, — отмечает Юрий Артюх, партнер АО «Шкребец и партнеры». — Вне всяких сомнений, это нововведение позволит более эффективно осуществлять защиту нарушенного права».

 

Против злоупотреблений

Особое внимание в новом ГПК уделено защите от злоупотребления процессуальными правами. Так, установлено, что одним из принципов осуществления гражданского судопроизводства является недопустимость таких злоупотреблений. А в статье 44 ГПК определены действия, которые в зависимости от конкретных обстоятельств суд может признать злоупотреблением процессуальными правами и оставить без рассмотрения либо возвратить жалобу, заявление, ходатайство.

Такая норма введена как способ эффективной защиты от процессуальных диверсий, отмечает Юрий Артюх, но все же, по его словам, «некоторые виды злоупотреблений, такие как подача одинаковых исков, подача жалобы на решение, которое не подлежит обжалованию, следовало бы убрать из дискреционных полномочий суда, чтобы избежать возможного злоупотребления правом уже со стороны суда».

Владимир Ващенко напомнил, что ранее примеры злоупотреблений процессуальными правами приводились в разъяснениях высших специализированных судов, а теперь через указанный в ГПК примерный перечень участники судебного процесса получат представление о том, что считать злоупотреблением. «Угроза возврата жалобы, иска, ходатайства, возможность применения судом мер процессуального принуждения (например, штрафа) должны дисциплинировать участников, — считает г-н Ващенко. — В то же время законодатель в Кодексе признает, что существует манипуляция автоматическим распределением дел между судьями. Как мы понимаем, такая манипуляция не имеет смысла без незаконного взаимодействия с представителями судебной системы. Также применение критерия «заведомо» к действиям будет означать обязанность судьи обосновать это в определении о возврате жалобы, иска, ходатайства».

«Сложность в том, что в каждом конкретном случае суд должен определить границу между добросовестным использованием своих процессуальных прав и злоупотреблением ими, учитывая, что недобросовестность при реализации своего права — оценочная категория», — отмечает секретарь Пленума Верховного Суда Дмитрий Луспеник. Судья положительно оценивает возможность наложения судебного штрафа за злоупотребление процессуальными правами и обращает внимание на то, что в гражданском процессе должна быть обеспечена индивидуализация наказания, а заключение суда о факте злоупотребления должно быть максимально мотивировано в определении суда. «Цель судебного штрафа — дисциплинировать участников процесса и лиц, присутствующих в судебном заседании, обеспечить своевременную защиту нарушенных прав», —  резюмирует г-н Луспеник.

 

Пойти навстречу

Одной из самых обсуждаемых новаций гражданского процесса является введение встречного обеспечения иска (статьи 154, 155 ГПК). В отличие от обеспечения иска, целью которого является защита интересов истца, встречное обеспечение направлено прежде всего на защиту интересов ответчика, кроме того, фактически является сохранением существующего status quo между сторонами до принятия окончательного решения суда, отмечает Дмитрий Луспеник.

Согласно ГПК, суд обязан применять такое встречное обеспечение в двух случаях: если истец не имеет зарегистрированного места жительства (пребывания) или местонахождения на территории Украины и имущества, находящегося на территории Украины, в размере, достаточном для возмещения возможных убытков ответчика, которые могут быть вызваны обеспечением иска, в случае отказа в иске; или же если суду предоставлены доказательства того, что имущественное положение истца, его действия по отчуждению имущества либо другие действия могут осложнить или сделать невозможным исполнение решения суда о возмещении убытков ответчика, которые могут быть вызваны обеспечением иска, в случае отказа в иске.

Исчерпывающий перечень мер встречного обеспечения в Кодексе не указан. Согласно новым нормам, встречное обеспечение, как правило, осуществляется путем внесения на депозитный счет суда денежных средств в размере, определенном судом, а также может быть осуществлено путем предоставления гарантии банка, поручительства или иного финансового обеспечения. Определены в ГПК также основания для отмены встречного обеспечения, правила рассмотрения ходатайства об отмене и т.д.

«На данном этапе сложно прогнозировать, насколько этот механизм будет действенным, поскольку на суд возложена обязанность определять размер встречного обеспечения, а вот критериев, по которым рассчитывается этот размер, законодатель не устанавливает, ограничиваясь обтекаемой формулировкой «с учетом обстоятельств дела», — подчеркивает Юрий Артюх. — Фактически уже на этапе встречного обеспечения суд должен обоснованно рассчитать размер ущерба от обеспечения иска, что представляется затруднительным в том случае, если суд применяет встречное обеспечение по собственной инициативе либо в случаях, когда такое обеспечение является обязательным».

«Встречное обеспечение в недобросовестных руках может быть использовано против интересов лица, права и законные интересы которого нарушены, — считает Владимир Ващенко. — Суд, действуя по сути в интересах ответчика, может установить непосильный размер депозита для истца. Таким образом, наряду с правовой позицией и собранными доказательствами финансовая состоятельность участника процесса становится существенным фактором, который влияет на возможность добиться судебной защиты или отказа в ней. Как и в случае с залогом в уголовном процессе, уйдут годы для формирования судебной практики, в данном случае — подходов к определению потенциальных убытков и иных рисков ответчика, размера денежного депозита, иных действий, которые могут быть назначены судом».

Для Европы институт встречного обеспечения давно не нов и используется как в рамках отдельных национальных правовых систем, так и на международном уровне, обращает внимание Владислав Ярмак, юрист ILF. «Встречное обеспечение позволит дисциплинировать истца, защититься от незаконных действий и злоупотреблений правом. На практике обеспечение иска использовалось рейдерами и конкурентами для блокирования деятельности компании или для понуждения к переговорам о недружественном поглощении. Теперь это возможно только в обмен на соразмерную денежную компенсацию, — рассказал г-н Ярмак. — Насколько эффективным будет этот новый процессуальный институт, покажет судебная практика. Но уже очевидно, что решения о соразмерности мер обеспечения и встречного обеспечения иска будут спорными и вызовут много возражений и жалоб сторон».

 

Взгляд в будущее

Гражданский процесс ожидает и других новаций, многие из которых схожи с аналогичными изменениями к другим процессуальным кодексам, но имеют свою специфику. «Мне нравятся новеллы ГПК о раскрытии доказательств, об электронных доказательствах, о возможности суда осмотреть веб-страницу/сайт и зафиксировать их содержание, жесткие сроки представления доказательств, возможность проведения экспертизы по заказу участника и т.п. Для лиц, участвующих в судебном процессе, с одной стороны, открываются широкие возможности для отстаивания прав и интересов, доказывания обстоятельств дела, — прогнозирует Владимир Ващенко. — С другой стороны, учитывая чрезмерную регламентированность процесса и последствия несоблюдения процессуальных правил, эффективность такой защиты будет напрямую зависеть от профессиональной юридической работы и иногда — от способности участника авансировать значительные судебные издержки».

С надеждой смотрит в будущее гражданского процесса Дмитрий Луспеник: «Перспективы применения нового ГПК зависят от понимания того, что современные правовые реалии требуют ориентации не только на формализм гражданского процессуального регулирования, но и, что не менее важно, на более фундаментальные для эффективного судопроизводства ценности — органическую имплементацию общепризнанных норм и принципов в сфере правосудия, таких как право на судебную защиту, право на справедливое судебное разбирательство, принцип правовой определенности и т.д., что требует осмысления определенной реконструкции гражданского судопроизводства и нового взгляда на сферу гражданского процесса как на систему судебных и несудебных цивилистических процедур, которые защищают интересы правосудия и способствуют институционализации судебной власти в сфере частного права».