— Чем запомнился 2018 год для вашей практики?

— Текущий год был для нас наполнен жесткой борьбой с необоснованными арестами имущества в уголовном производстве. Мы столкнулись со многими, порой удивительными основаниями для инициирования и принятия решений об аресте имущества юридических лиц, зачастую идущими вразрез со здравым смыслом.

Действующий Уголовный процессуальный кодекс Украины в статье 2 закрепляет целью уголовного преследования охрану прав, свобод и законных интересов участников уголовного производства, а также ставит задачу для уполномоченных лиц действовать исключительно в рамках надлежащих правовых процедур и не допускать необоснованного процессуального принуждения.

К сожалению, стремления законодателя не всегда разделяются теми, кто эти правовые нормы применяет от имени государства. Потому мы вынуждены констатировать, что установленные запреты остаются лишь на бумаге, а применение процессуального инструмента происходит в режиме «кто во что горазд».

— В чем особенности процессуального статуса юридического лица в уголовном производстве?

— Само по себе юридическое лицо не способно совершить никакого преступления. За всеми действиями юридического лица всегда стоят осознанные или неосознанные действия физических лиц, в той или иной мере связанных с юридическим лицом, влияющих на его деятельность. При этом связанные с юридическим лицом физические лица не всегда совершают противоправные действия, имеющие непосредственное отношение к деятельности этих юридических лиц.

Например, руководитель компании с целью получения наследства почившего родственника подделывает завещание. Желаемая таким руководителем наследственная масса не содержит в себе корпоративных прав предприятия, с которым его связывают исключительно трудовые отношения. Однако для следствия это не повод, чтобы не вовлекать предприятие в длительные уголовно-правовые разборки. Под видом «обеспечения интересов уголовного производства» в режиме полной секретности на имущество предприятия налагают арест. При этом, как правило, арест налагается на все имущество, то есть вместе с товарами, находящимися в обороте, и денежными средствами на счетах, чем фактически блокируется хозяйственная деятельность. И «по стечению обстоятельств» происходит это в аккурат к моменту выплаты заработных плат и так необходимых нашему государству обязательных платежей. При этом сторону обвинения совершенно не интересуют потребности предприятия и права его ни в чем не повинных работников. Складывается впечатление, что следствие руководствуется интересами «потерпевших», жаждущих забрать свой кусок наследства у родственника.

— Но аресты налагают суды, как они оценивают доводы следствия?

— Практика показывает, что для ареста имущества предприятия достаточно рапорта оперативного сотрудника о полученной от не разглашаемого им источника информации, например, о причастности компании к финансированию терроризма. И хоть такая информация без какого-либо подтверждения является не чем иным, как обычными сплетнями, суды идут навстречу правоохранителям и вносят свою лепту в борьбу с призрачной преступностью.

Кроме того, в нашей стране бытует мнение, что долги отдают только трусы. Не являются исключением и собственники бизнеса, завязшие по уши в кредитах и не желающие расставаться с отданным в залог имуществом предприятия. В своем стремлении не возвращать одолженное такие собственники щедро формируют крайне замысловатую судебную практику по аресту имущества в уголовном процессе.

— То есть «уголовный арест» используется как аргумент, например, против залога?

— Чего только не делают, чтобы не платить. Например, пишут сами на себя заявления о совершении преступления. В этой части для реализации задуманного юрист (причем должность не имеет значения) громко заявляет правоохранителям, что собственник бизнеса (или руководитель) категорически запрещает исполнить решение суда о передаче отданного в залог имущества кредитору. Такие преступные действия, согласно заявлению, могут нанести существенный вред ничего не подозревающему залогодержателю. Последнего нужно защищать и просто необходимо срочно наложить арест на и так арестованное имущество, дабы не допустить бесконтрольного снятия ареста с этого имущества нерадивым собственником (или руководителем).

Как показывает практика, на такие заявления о преступлении очень быстро реагируют правоохранители. Не позднее чем в день обращения инициируется судебный арест заложенного имущества, а заявителя вызывают как потерпевшего. Суды удовлетворяют такие ходатайства и в дальнейшем отказывают залогодержателю в снятии ареста, аргументируя принятое решение защитой прав этого же залогодержателя. А то, что такой арест лишает возможности залогодержателя стать полноценным собственником имущества и элементарно пользоваться фактически своим же имуществом, ни у кого не вызывает когнитивного диссонанса.

— На какие еще уловки могут идти должники?

— Нередко собственники изменяют индивидуальные характеристики залогового имущества. Так, заложенное административное здание по проспекту Петлюры, 34 в городе N легко может стать незалоговым имуществом по проспекту Петлюры, 34а. Конечно же, с использованием уголовного производства (чужого, старого, ничем не связанного с деятельностью предприятия) такое якобы новое имущество помещается под надежный арест.

Еще запомнился случай, когда на основании ходатайства представителя гражданского истца в деле, где никому не было объявлено подозрение, был арестован целый имущественный комплекс предприятия. К сожалению, принимая такое решение, суд не удосужился ознакомиться с нормами УПК и ГПК, что истца без ответчика не существует. Но самым ужасным было то, что сумма заявленного к инкогнито иска составляла всего 100 тысяч гривен, в то время как цена арестованного успешно функционирующего современного комплекса явно превышает десятки миллионов.

— Что вы посоветуете делать? Как бороться с такими подходами к арестам?

— Прежде всего нужно наконец-то признать, что безосновательное наложение арестов на имущество имеет массовый характер. Думаю, за необоснованное наложение арестов целесообразно ввести реальную ответственность тех, кто инициирует такие аресты, а также тех, кто их санкционирует. Причем ответственность должна измеряться в сумме реально понесенных убытков от необоснованного ареста, таких как простой предприятия, уплаченные штрафы контрагентам за несвоевременно исполненные обязательства, уплаченные штрафы государству за несвоевременную уплату налоговых платежей, а также понесенные расходы на правовую помощь.

С введением такой ответственности дисциплины станет гораздо больше. На наш взгляд, существующие процессуальные нормы не стоит дорабатывать, они полностью удовлетворяют реальным потребностям. Но их надо четко соблюдать, и в каждом конкретном случае, обращаясь с ходатайством об аресте или налагая арест на имущество, следователь, прокурор и суд должны взвешивать свои действия, оценивая их согласованность с положениями статьи 2 УПК: «Соответствуют ли мои действия тем заданиям, которые передо мной поставило государство»?