Спрос и продолжение
На законодательные изменения, направленные на минимизацию злоупотреблений при проведении одного из самых популярных процессуальных действий — обыска, возлагались большие надежды. Принятый в ноябре прошлого года закон, известный в народе под названием «маски-шоу стоп», стал неким компромиссным решением в рамках проводимого диалога между властью и бизнесом. Но первый год практической реализации его положений показал, что нередко новые правила правоохранители адаптируют к своим старым привычкам. Например, такая новация, как обязательный допуск адвоката на любой стадии проведения обыска, — положительное изменение, но, по словам Дениса Овчарова, партнера, руководителя практики защиты бизнеса Lavrynovych & Partners Law Firm, практика показывает, что следователю ничего не мешает начать обыск, не дожидаясь адвоката: провести все необходимые действие и допустить его уже на финишной прямой — стадии составления протокола. Что касается законодательного запрета на изъятие компьютерной техники, то он также относительный. Например, компьютерную технику можно изъять, если есть необходимость проведения экспертного исследования содержащейся в ней информации или эта техника является средством совершения преступления. «Реальность и основания необходимости такого изъятия, естественно, следственного судью не интересует. И, как показывает практика, вернуть имущество, изъятое во время обыска, стало еще сложнее, чем раньше», — констатирует г-н Овчаров. Еще одним сдерживающим фактором при проведении этого следственного действия должна была стать его обязательная фиксация с помощью аудио- и видеотехники. «Все это хорошо, правда, ознакомиться с такой видеозаписью следователь не позволит, ссылаясь на тайну досудебного расследования. Поэтому если в видеозаписи и зафиксированы какие-либо нарушения, доказать их на стадии досудебного расследования вряд ли удастся», — признается наш собеседник.
Эксперты не питают особых иллюзий и относительно законодательных новаций осени 2018-го — «сиквела» прошлогоднего акта — закона «маски-шоу стоп № 2», вступившего в силу 4 ноября с.г. «Так называемый закон маски-шоу стоп № 2 стал логическим продолжением принятого осенью 2017-го акта с одноименным названием. В то же время ожидалось, что объем позитивных нововведений определенно будет шире», — отмечает Ярослав Грегирчак, заместитель бизнес-омбудсмена в Украине. С одной стороны, он позитивно относится к целому ряду законодательных нововведений, например, наделению лиц, права которых ограничиваются или нарушаются ходом досудебного расследования, возможностью инициировать вопрос о закрытии уголовного производства, если были пропущены сроки досудебного расследования, предусмотренные в статье 219 УПК, либо же ходатайствовать перед прокурором или руководителем органа досудебного расследования о закрытии уголовного производства, открытого в связи с обстоятельствами, относительно которых уже существует неотмененное постановление о закрытии. С другой стороны, Ярослав Грегирчак обращает внимание на то, что в опубликованном финальном тексте указанного закона отсутствуют некоторые важные положения, содержавшиеся в тексте законопроекта, который был внесен в сессионный зал парламента. «Изначально предлагалось, что в случае, если резолютивная часть определения следственного судьи содержит среди прочего признание незаконным действия или бездействия конкретного правоохранителя, такое решение в течение суток должно передаваться руководителю соответствующего органа досудебного расследования для автоматического начала служебного расследования. Кроме того, предполагалось, что если служебное расследование завершается привлечением к дисциплинарной ответственности, лицо, права которого были нарушены в рамках досудебного расследования, вправе получить от государства компенсацию ущерба, нанесенного действиями или бездействием правоохранителя. В то же время в законе все же сохранили норму о том, что в случае выплаты такой компенсации государство имеет право на возмещение в порядке регресса от такого правоохранителя», — поясняет г-н Грегирчак.
Блок прост
Не менее важной законодательной вехой для уголовной практики стала реализация процессуального этапа судебной реформы, которая, как известно, преподнесла немало нормотворческих сюрпризов в связи с появлением «уголовного блока». Он, в отличие от основного массива новаций процессуального законодательства, введенного в эксплуатацию 15 декабря прошлого года, вступил в силу с 15 марта нынешнего. Среди ключевых нововведений этого блока много давно ожидаемых адвокатами. Это и введение нового концепта исчисления сроков досудебного расследования, которое «привязывается» к моменту внесения сведений в Единый реестр досудебных расследований (ЕРДР), а не уведомления лица о подозрении: изменение призвано пресечь злоупотребления со стороны правоохранителей в рамках так называемых фактовых уголовных производств. И новая опция для стороны защиты — возможность обжаловать уведомление о подозрении по истечении двухмесячного срока со дня такого уведомления. «Изменения, внесенные в УПК в рамках процессуальной реформы, были призваны стимулировать правоохранителей быстрей и эффективнее проводить расследования, ограничить их возможность безосновательно затягивать сроки в уголовных производствах и сбалансировать права сторон на стадии досудебного расследования», — отмечает Денис Овчаров и обращает внимание на определенные «но». Основная проблема в том, что перечисленные изменения хоть и решают многие проблемные вопросы уголовного процесса, распространяются не на все уголовные производства: только на те, которые были начаты после 15 марта с.г. «Такая законодательная оговорка привела к еще большим злоупотреблениям. Теперь новые уголовные производства намеренно и безосновательно объединяются со старыми для того, чтобы на них не распространялись упомянутые новые правила УПК», — уверяет г-н Овчаров.
В целом характеризуя тенденции, которые в 2018-м наметились на поприще уголовной защиты бизнеса, самой яркой Денис Овчаров называет участившиеся факты претензий правоохранительных органов к крупным налогоплательщикам в связи с использованием аутстаффинговых и аутсорсинговых услуг. «Речь идет об аутсорсинге персонала, поиском и трудоустройством которого якобы фактически занимались сами компании-заказчики, а плата за оказание этих услуг перечислялась аутстаффинговым компаниям. Это послужило основанием для следствия квалифицировать такие правоотношения как мнимые. В качестве главных доказательств таких утверждений правоохранительные органы предоставляют заключения «своих» экспертов, которые «рисуют» нужные им выводы», — поясняет г-н Овчаров, констатируя: в дальнейшем оспорить такие заключения и привлечь к ответственности эксперта практически невозможно.
Борьба с коррупцией — это направление было в числе приоритетов работы представителей правоохранительной системы в 2018 году. Но в отличие от предыдущего года в нынешнем на «антикоррупционном» поприще наблюдалась не столь бурная деятельность. Правда, тенденцию к уменьшению громких «коррупционных» дел можно считать временным явлением — затишьем перед бурей, которая грянет уже в 2019-м, когда должен заработать новый Высший антикоррупционный суд.
По состоянию на начало ноября 2018 года в Совет бизнес-омбудсмена поступило чуть более 750 жалоб на действия правоохранителей, что составляет 16 % от общего количества обращений, которые мы получили с мая 2015-го. Если говорить о системных проблемах во взаимоотношениях бизнеса с правоохранительными органами, то, основываясь на практике нашей институции, в этом году можно выделить следующие тенденции. Во-первых, начиная со второго квартала наблюдается некоторое уменьшение количества жалоб, касающихся безосновательного проведения досудебного расследования уголовных производств: прежде всего речь идет о практике внесения сведений в ЕРДР по так называемым фактовым составам преступления, львиную долю которых всегда занимали случаи уклонения от уплаты налогов (статья 212 УК). Во-вторых, в третьем квартале резко уменьшилось количество жалоб на бездействие правоохранителей, что преимущественно проявлялось в необоснованном отказе в открытии уголовных производств и неэффективности/затягивании досудебного расследования. В-третьих, четвертый квартал подряд наблюдается рост количества жалоб на злоупотребления при проведении обысков и получении временного доступа к вещам и документам. Но поскольку такое изъятие, как правило, санкционировано постановлениями следственных судей, соответствующие жалобы в работу брать мы не можем. При этом с декабря 2017 года Совет бизнес-омбудсмена не получил ни одной жалобы на такие процессуальные нарушения при проведении обыска, как допуск адвоката, отсутствие видеофиксации обыска, незаконное изъятие цифровых данных или компьютерной техники, — здесь усматривается явный положительный эффект от реализации положений так называемого закона маски-шоу стоп № 1.
Авторитетные юристы
|
Ярослав Зейкан (EQUITY)
|
Ведущие
|
|
1
|
AVER LEX
|
2
|
Солодко и Партнеры
|
3
|
EQUITY
|
4
|
VB Partners
|
5
|
Василь Кисиль и Партнеры
|
Ведущие юристы
|
|
1
|
Виталий Сердюк (AVER LEX)
|
2
|
Евгений Солодко (Солодко и Партнеры)
|
3
|
Ольга Просянюк (AVER LEX)
|
4
|
Денис Бугай (VB Partners)
|
5
|
Виталий Касько (Василь Кисиль и Партнеры)
|
Другие известные юридические фирмы*
|
Arzinger
|
ESQUIRES
|
GOLAW
|
Sayenko Kharenko
|
Ario
|
Ильяшев и Партнеры
|
S.T. PARTNERS
|
Шкребец и Партнеры
|
Другие известные юристы*
|
Олег Вдовичен (Вдовичен и Партнеры)
|
Артем Дроздов (AVER LEX)
|
Игорь Глушко (GOLAW)
|
Екатерина Гупало (Arzinger)
|
Константин Глоба (Barristers)
|
Евгений Грушовец (Ario)
|
Афанасий Карлин (ESQUIRES)
|
Вячеслав Кохляков (Династия)
|
Ирина Кузина (Barristers)
|
Александр Лысак (EQUITY)
|
Татьяна Лисовец (Соколовский и Партнеры)
|
Алексей Менив («Шкребец и Партнеры»)
|
Анжелика Моисеева (GOLAW)
|
Тарас Пошиванюк (EQUITY)
|
Владимир Рудниченко (Integrites)
|
Сергей Смирнов (Sayenko Kharenko)
|
Андрей Сидоренко (Скляренко, Сидоренко и Партнеры)
|
Игорь Федоренко (AVER LEX)
|
* — В АЛФАВИТНОМ ПОРЯДКЕ.ИСТОЧНИК: UKRAINIAN LAW FIRMS 2018. A HANDBOOK FOR FOREIGN CLIENTS
© Юридична практика, 1997-2024. Всі права захищені
Кількість адвокатських балів | Вартість |
---|---|
Відеокурс з адвокатської етики | 650 грн |
10 адвокатських балів (включаючи 2 бали за курс з адвокатської етики) | 2200 грн |
16 адвокатських балів (включаючи 2 бали за курс з адвокатської етики) | 3500 грн |
8 адвокатських балів (без адвокатської етики) | 1800 грн |
Щодо додаткової інформації
Email: [email protected]
Тел. +38 (050) 449-01-09
Пожалуйста, подождите…