— Фонд гарантирования вкладов физических лиц (ФГВФЛ), как известно, активно прибегает к помощи внешних советников. Какие проекты им передаются?

— Сегодня Фонд выводит с рынка уже 115 неплатежеспособных банков. Это огромный объем текущей юридической работы, которую собственными силами он физически осуществить не может. Мне точно не известно, общая ли это тенденция, но, работая с Фондом уже более года, могу отметить, что у нас легких дел нет.

 

— Какие дела сопровождает ваша компания? Как вы оцениваете качество активов?

— Нередко наша работа по делам Фонда напоминает работу пожарной команды. Например, по судебному делу относительно банка «Таврика» о прекращении обязательства совпадением должника и кредитора в одном лице (статья 606 ГК Украины), когда банковская система оказалась за шаг от легализации новой схемы прекращения обязательств. Или когда суды стояли на позициях, что иск, апелляционная, кассационная жалобы, подписанные не лично уполномоченным лицом, следует оставлять без рассмотрения, поскольку у уполномоченного нет права выдавать доверенность на представительство интересов. И тем, и другим делом мы стали заниматься уже после решения кассационного суда, вынесенного не в пользу Фонда. И только успешное представительство в Верховном Суде Украины уберегло ФГВФЛ от фактической парализации его деятельности по делам банков-банкротов. За подобные проекты можно было бы получить высокий гонорар, но мы сопровождали их на условиях pro bono.

Даже привычные дела о взыскании задолженности в работе с Фондом не такие уж простые — должники делают все, чтобы не вернуть долг. Сегодня у нас таких дел на более чем 6 млрд грн, но это только на бумаге выглядит перспективно.

Что касается качества активов, то они могут быть самыми разными. Есть дела, когда у Фонда нет доступа к первичным документам для взыскания долгов, потому что до момента введения в банк временной администрации факторинговым компаниям были уступлены права требования с передачей оригиналов кредитных договоров.

 

— Какие тенденции наблюдаются в судебной практике по этой категории споров?

— Пожалуй, в этой категории дел судебная практика наименее стабильна. Такого количества банков в ликвидации не было за всю историю Украины, и потому она только начинает формироваться, в том числе под влиянием изобретательности юристов должников.

Что касается правовых позиций, то в первую очередь я бы отметил решение вопроса подведомственности. Недавно ВСУ подтвердил позицию, что на споры, возникающие на стадии ликвидации (банкротства) банка, не распространяется юрисдикция административных судов. Интересная и достаточно дискуссионная в юридических, в том числе судейских, кругах позиция. Некоторые административные суды закрывают производства на таких основаниях, но многие отказываются это делать, отходя от позиции ВСУ.

Также заслуживает внимания позиция Высшего хозяйственного суда Украины о неправомерности получения банком средств от должника на внутрибанковский распределительный счет — все расчеты в национальной валюте должны проводиться через корреспондентский счет банка, открытый в НБУ.

 

— Последняя практика больше в пользу Фонда или должников?

— В целом законодательство в этой сфере достаточно понятно участникам правоотношений. Все знают последствия, например, введения временной администрации. Но те, кто на этом потерял, прилагают свои усилия для реализации разных схем. Это и попытки зачета встречных требований в самых разных вариациях, и старания провести совпадение должника и кредитора в одном лице. Поэтому задача судов — отстоять позицию закона: дать оценку тем или иным действиям с позиции соответствия законодательным нормам. И, на мой взгляд, суды справляются с этой функцией.

Считаю, что судебная практика в большей части сложилась не в пользу Фонда или должника, а в пользу справедливости и здравого смысла. Хотя, конечно, есть и исключения.

 

— По словам директора — распорядителя ФГВФЛ Константина Ворушилина, оплата работы внешних советников осуществляется на условиях «гонорара успеха». Устраивает ли вас такой подход?

— Да, это соответствует действительности. Сегодня юридическая компания фактически получает гонорар только в случае, когда банк, пребывающий в ликвидации, получает средства на счет или продает взысканное имущество. Такая формула подходит Фонду, но явно не в интересах юридической компании. Более чем за год работы мы фактически стали инвесторами этих процессов, но гонорар едва ли покроет половину прямых затрат: на заработную плату юристов, командировочные…

 

— Видите ли вы перспективы работы с ФГВФЛ?

— Мы оптимисты и входим в число тех, кто подал пакет документов на аккредитацию. Мы понимаем, что и Фонду должен кто-то помочь. Он не является бизнес-структурой, которой присуща мобильность, и ему для изменений необходимо время.

Сейчас для получения гонорара надо проделать немалый объем бюрократической работы, поэтому мы выделили отдельную группу юристов, которая готовит и вовремя подает Фонду всяческие отчеты, чтобы не отвлекаться от основной работы по делу.

Более того, есть откровенно бесперспективные проекты с точки зрения реального взыскания. Например, нам в работу передали дело, которое блокировалось в судах почти пять лет, хотя, на первый взгляд, речь шла о банальном взыскании задолженности с физического лица. Юристы оппонентов избрали тактику обжалования каждого процессуального документа. Так, определение об открытии производства обжаловалось 21 раз, то есть суд первой инстанции не мог приступить к рассмотрению по сути пять лет. Основная задача заключалась в поиске процессуальных инструментов, чтобы дать отпор таким действиям и заставить суд применить меры предотвращения злоупотребления правами. Это сложный проект, но мы понимаем, что реальный гонорар вряд ли получим — за пять лет ликвидного имущества уже не осталось.

Другая проблема — нежелание передавать на аутсорсинг действительно денежные дела — споры банков, которым предоставлялось рефинансирование НБУ под залог. Это наиболее качественный портфель, характеризирующийся высоколиквидным обеспечением. Но ни Фонд, ни НБУ не желают оплачивать юридические услуги, точнее, НБУ настаивает на получении всего объема погашенного долга, не желая делиться с юридическими советниками. Парадокс в том, что такая позиция может обернуться полной потерей — заемщики, участвующие в подобных делах, далеко не бедные люди, пользующиеся услугами высококлассных юристов. А мы знаем, что наши коллеги при отсутствии надлежащего сопротивления способны на многое.

Оценить перспективность работы с Фондом поможет статистика: в предыдущем реестре аккредитованных юрконсультантов было 165 лиц, а сегодня их всего лишь 26. И если Фонд не изменит подход к отношениям с юридическими консультантами, в частности к оплате труда, ситуация будет ухудшаться.

 

— Что необходимо предпринять для более эффективного сотрудничества?

— Во-первых, договор не должен быть обременен бюрократическими процедурами. Во-вторых, надо изменить подход к оплате юридических услуг. В этой связи взаимных справедливых механизмов предостаточно, не может юридическая компания инвестировать в Фонд с надеждой вернуть инвестиции в лучшем случае через год. В-третьих, необходимо установить прозрачные правила передачи юридическим компаниям дел на сопровождение. Насколько мне известно, работа в этом направлении Фондом ведется.