Ежегодно Высший совет правосудия (ВСП) готовит доклад о состоянии обеспечения независимости судей. К сожалению, мы можем отмечать увеличение количества заявлений судей о посягательстве на их независимость, равно как и то, что нарушения являются довольно типичными. О системных причинах таких нарушений и комплексных предложениях по их устранению мы поговорили с членом ВСП Павлом Гречковским.

— Судя по сообщениям о вмешательстве в деятельность судей, наиболее часто нарушителями их прав являются представители прокуратуры и других правоохранительных органов. Павел Николаевич, у Совета есть эффективные инструменты защиты судей от такого влияния?

— ВСП ведет реестр сообщений о вмешательстве в работу судей с конца 2016 года. Все эти заявления публикуются в открытом доступе на сайте Совета. За 2019 год к нам поступило 450 заявлений от судей разных инстанций, в 2018 году — 436. Традиционно более двух третей от этого количества составляют заявления от судей первой инстанции. Однако по итогам рассмотрения мы не всегда находим основания для того, чтобы применять меры реагирования или обращаться в правоохранительные органы. Причины очень разные в каждом случае. Часто сами заявления не мотивированы реальными угрозами или препятствиями, с которыми столкнулся судья в том или ином деле. По статистике прошлого года, только каждое шестое заявление было обоснованным.

Вклад правоохранительных органов в эту статистику остается весомым из года в год. Законодатель, очевидно, предполагал публичность такого реестра нарушений как один из действенных профилактических механизмов. На определенном этапе это сработало, и само по себе внесение сведений о попытке давления на судью в открытый реестр остается важным инструментом защиты независимости каждого судьи. Сами цифры реестра отражают масштаб проблемы, но демонстрируют лишь один из параметров системного кризиса.

Можно ли решить эту проблему ускоренным или просто эффективным рассмотрением таких заявлений в рамках полномочий ВСП? Нет.

Комплексные решения лежат в плоскости законодательства и реформы прокуратуры, у которой должны быть видимые результаты, а не показательные. Судебная реформа и реформа прокуратуры должны дать кумулятивный эффект, когда правосудие станет нормальным процессом, лишенным прямых угроз и шантажа в адрес судей. Процессуально судьи, адвокаты и правоохранители — оппоненты, но это противостояние должно иметь цивилизованные формы. Всякие «силовые» маневры — следствие слабой правовой позиции той стороны, которая начинает разыгрывать непроцессуальные сценарии, чтобы компенсировать дефицит правовых аргументов.

— Можно ли каким-то образом разорвать замкнутый круг, когда жалобы на нарушение со стороны должностного лица или органа направляют для рассмотрения именно этому органу или лицу? Есть ли конструктивный диалог по этому вопросу с новым Генпрокурором?

— Ситуация с нарушениями прав адвокатов и судей со стороны правоохранителей не исправится кардинально, пока существует практика заказных уголовных дел. Любой адвокат подтвердит, что в таких производствах именно правоохранительные органы, являясь инициаторами сфабрикованных обвинений, часто идут до конца и готовы разными способами добиваться обвинительных приговоров. Если им мешает и защита, и суд — тогда давление начинается не только на адвокатов (а бывают случаи подачи необоснованных дисциплинарных жалоб в Квалификационно-дисциплинарные комиссии адвокатуры, медийных атак), но и на судей. Арсенал применяемых средств одинаковый. Многое ли зависит от руководства правоохранительных органов? Думаю, личный фактор является решающим для искоренения этой проблемы.

— Любопытно, что и в отчетах Национальной ассоциации адвокатов Украины (НААУ) именно правоохранители отмечаются в качестве основных нарушителей прав адвокатов. Может, надо как-то системно решать эту проблему, судьям и адвокатам сообща?

— В адвокатуре ситуацию с нарушениями фиксируют органы адвокатского самоуправления и профильный комитет НААУ. За минувший год только в советы адвокатов регионов поступило более 3,5 тысяч обращений адвокатов о нарушениях прав — от отказа в ответе на адвокатский запрос и до «силовых» обысков. Насколько я знаю, НААУ ведет коммуникацию с правоохранительными органами в части соблюдения гарантий адвокатской деятельности и профессиональных прав стороны защиты по каждому отдельному случаю. Кроме того, такие нарушения — предмет диалога с международными профессиональными организациями и институциями. Поэтому в части защиты своих прав адвокатура действует очень системно и в наиболее сложных ситуациях получала поддержку и специального докладчика ООН по вопросам независимости судей, и адвокатов, и Совета адвокатских и юридических сообществ Европы, и Международной комиссии юристов.

Но отмечу, что самые серьезные риски для адвокатуры, по моему мнению, в последние годы создает спонтанное законотворчество, а не силовые структуры. Откровенно лоббистские или просто безграмотные законопроекты становились тем, что адвокатура воспринимала как угрозу независимости профессии и наступление на права адвокатов. Закон Украины «Об адвокатуре и адвокатской деятельности» 2012 года признан абсолютно европейским, а вот большинство предлагаемых правок почему-то навязывают обратный вектор развития «назад в СССР».

Насколько судьи и адвокаты могут совместно противостоять нарушениям их прав, можно долго дискутировать. Практика показывает, что в силу негосударственного статуса и особенностей профессии адвокаты оказываются в авангарде публичной борьбы за независимость и безопасность своей работы, а остальные участники системы правосудия, как правило, более осторожны в своих действиях. Какая тактика более результативна, мы видим по динамике законодательства. В последнее годы были приняты несколько законов, которые прямо влияли на независимость судей. Часть этих изменений Конституционный Суд Украины (КСУ) признал не соответствующими Основному Закону. Но эти изначально неконституционные инициативы беспрепятственно проходили все этапы принятия, хотя в публичном диалоге с парламентом и средствами массовой информации можно добиться значительных корректировок в решениях законодательного органа. В этом году появились два системных решения КСУ по вопросам судебной реформы. Эти решения открывают путь к исправлению ошибок судебных реформ 2016 и 2019 годов. И я надеюсь, что такие недостатки будут устраняться в диалоге с судейским сообществом, Высшим советом правосудия и органами судейского самоуправления, как это и предписано международными стандартами и, в частности, последним решением Венецианской комиссии по Закону № 193-IX. Площадки для такого диалога созданы.

— Наиболее используемый инструмент давления на судью — открытие производства по статье 375 Уголовного кодекса (УК) Украины. По этой норме открыты сотни, если не тысячи производств, но приняты буквально единицы обвинительных приговоров, прежде всего ввиду отсутствия юридической четкости у понятия «заведомо неправосудное решение». Возможно, борьба с преступностью не сильно пострадает, если эту норму упразднить? Насколько можно говорить о ее неконституционности?

— В отчете, который ежегодно готовит ВСП, именно внесение в Единый реестр досудебных расследований (ЕРДР) сведений о преступлении, предусмотренном статьей 375 УК Украины, названо первым в главе о вмешательстве правоохранительных органов в работу судов. Да, практика злоупотребления этой статьей, чтобы добиться от судьи нужного решения или отомстить ему, распространена. Излишне говорить, что это злоупотребление полномочиями и нарушение международных рекомендаций и принципов независимости судей.

Эта норма Уголовного кодекса Украины проблемная и по мнению международных организаций, к чьим рекомендациям нашей стране желательно прислушиваться. Например, GRECO рекомендовала отменить статью 375 или, как минимум, уточнить в законодательстве, чтобы она применялась исключительно к умышленным нарушениям, а правоохранительные органы не могли неправомерно давить на судей путем ее применения. В Совете Европы также есть документы с позицией по Украине, в которых отмечаются риски этой статьи. Это очевидная законодательная ловушка, попытки устранить которую предпринимали и ВСП, предлагая определить Генерального прокурора (его заместителя) специальным субъектом внесения в ЕРДР сведений о совершении преступлений, предусмотренных статьей 375 УК Украины, и парламентарии — в законопроектах и представлении в КСУ, дело по которому рассматривается с января 2020 года.

— Сейчас, в условиях надвигающегося экономического кризиса, государство принимает меры по сокращению расходов бюджета, которые затрагивают и судебную власть. В частности, была инициатива ограничить максимальный размер зарплаты всех, кто получает доход из бюджета, в том числе судей 40 процентами от суммы, превышающей десятикратный размер минимальной заработной платы. По вашему мнению, это было попыткой давления?

— ВСП публично обращался к высшим органам власти относительно финансовых проблем в обеспечении работы судов и выступил против секвестра бюджета судебной системы. Были описаны четкие параметры, причины дефицита бюджетных средств, аргументы о необходимости дополнительного финансирования в условиях карантина. Наша позиция была максимально четко и открыто донесена и Кабинету Министров, и Верховной Раде Украины, предоставлен консультативный вывод к проекту изменений в бюджет. Мы все понимаем, что карантин является триггером экономического и бюджетного кризиса, и так происходит не только в Украине. Судебная система не живет отдельно от всей страны — эти кризисы повлияют и на нее, очевидно. С учетом того, что суды находятся при этом еще и в длительном кадровом кризисе, сложно спрогнозировать, насколько устойчивой она окажется к этому тройному стрессу. При этом важно помнить, что органы власти должны работать, и никакой карантин правосудие не может остановить. Даже в условиях чрезвычайного положения право граждан на обращение в суд, как и право на защиту, не подлежат ограничениям. Первые эффекты мы уже можем наблюдать: на 9 апреля в повестке дня ВСП — 17 заявлений судей об отставке. Для одного дня это рекордный отток кадров. Причины его уже понятны.

— Сейчас судьи также подвержены серьезному информационному прессингу в связи с рассмотрением дел о нарушении норм карантина: адвокаты трубят об отсутствии достаточной юридической аргументации протоколов полиции, общество в целом довольно агрессивно реагирует на такие события. Были ли заявления о попытках прямого давления на судей в таких делах?

— Ограничения в связи с карантином соответствуют вызовам, которые создает пандемия. В Украине введены меры, аналогичные тем, которые применены в других европейских странах и показали свою результативность. Советы в социальных сетях, нарочито провокационное поведение и последующее опротестование протоколов я бы отнес к способу юридического троллинга. Да, адвокаты с удовольствием занимаются такими исками «против карантина», преимущественно в целях пиара, пользуясь слабыми сторонами нормативной базы. Это очевидно по тем постам, которые появляются в фейсбуке. Это — хайп. Зачем это делают граждане, лично мне непонятно. Ведь даже если суд не применит штраф, согласившись с недостатками законодательства, это никоим образом не остановит распространение вируса и не убережет от заболевания.

Беседовала Ирина ГОНЧАР, «Юридическая практика»