Многогранность ипостасей, в которых может вступать в те или иные правоотношения лицо, имеющее свидетельство о праве на занятие адвокатской деятельностью, довольно часто становится причиной детального разбирательства по поводу возможности привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности. Так, например, нередки случаи, когда на адвоката жалуются в квалификационно-дисциплинарные комиссии адвокатуры (КДКА) соседи, односельчане или супруг, требуя наказать по всей строгости и лишить права на доступ к профессии из-за бытовых вопросов. В этой части КДКА и Высшая квалификационно-дисциплинарная комиссия адвокатуры заняли четкую позицию: дисциплинарная ответственность — исключительно в пределах занятия адвокатской деятельностью. Но что делать, если на адвоката жалуется клиент или иное лицо, с которым в профессиональные отношения лицо, имеющее статус адвоката, вступило как специалист в сфере права или физическое лицо — предприниматель, оказывающий услуги в сфере права?

Ответ на этот вопрос не так однозначен, хотя практика формировалась в пользу юрисдикции КДКА, и чтобы поставить точку в дискуссии, понадобилось решение Большой Палаты (БП) Верховного  Суда (ВС).

Игры со статусами

Одной из причин, по которой адвокаты вступают в правоотношения с одними клиентами как адвокаты, а с другими — как юристы, была оптимизация налогообложения. Выбор заключать договор от имени юриста — физлица-предпринимателя, находящегося на упрощенной системе налогообложения, если участие адвоката было необязательным, а не от имени адвоката индивидуальной практики, был логичным с точки зрения налогообложения. Ведь налоговое бремя на доходы самозанятого лица, осуществляющего независимую профессиональную деятельность, составляет около 50 %, в то время как юрист-предприниматель платит лишь единый налог. Тем более что длительное время представители «со статусом» не требовались для большинства процессов, и во многих случаях, если не было необходимости сохранять адвокатскую тайну либо не было шансов получить адекватное возмещение расходов на правовую помощь, клиенту было все равно: подписать договор об оказании правовой помощи или выдать представителю доверенность. Более того, в хозяйственных судах подтверждением полномочий признавалась исключительно доверенность на сопровождение дела.

Впрочем, если такие манипуляции проводились в обоснование причин неподведомственности жалобы на адвоката КДКА, дисциплинарные органы все чаще их не принимали во внимание.

Так было и в деле гр-ки А., в отношении которой КДКА Ровенской области в 2016 году открыла дисциплинарное дело и привлекла ее как адвоката к дисциплинарной ответственности в виде предупреждения по жалобе на ее действия, совершенные как представителем юридического лица, действовавшим на основании доверенности. Ровенский окружной административный суд постановлением от 4 ноября 2016 года исковые требования гр-ки А. к КДКА удовлетворил частично: признал противоправным и отменил решение дисциплинарной палаты КДКА Ровенской области от 21 января 2016 года о привлечении истца к ответственности. Суд счел, что ответчик не доказал правомерности принятия решения о наложении на адвоката дисциплинарного взыскания в виде предупреждения, однако решение об открытии дисциплинарного производства, по мнению суда, соответствует критериям правомерности. При этом Житомирский апелляционный административный суд постановлением от 6 февраля 2017 года отменил решение суда нижестоящей инстанции в части отказа и удовлетворил исковые требования в полном объеме. Суд руководствовался тем, что ответчик нарушил процедуру принятия обжалуемого решения.

БП ВС сочла выводы судов ошибочными и постановлением от 6 ноября 2019 года по делу № 817/66/16 отменила принятые по нему решения, отказав в удовлетворении иска на следующих основаниях.

КДКА, установив признаки дисциплинарного проступка, предусмотренного пунктами 3, 5 части 2 статьи 34 Закона Украины «Об адвокатуре и адвокатской деятельности» (Закон) — нарушение Правил адвокатской этики (ПАЭ), неисполнение или ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей адвоката, привлекла гр-ку А. к ответственности, применив в отношении нее взыскание в виде предупреждения. Действие ПАЭ распространяется на все виды адвокатской деятельности, а в определенной преамбулой части — и на другую деятельность адвоката, которая может противоречить его профессиональным обязанностям или подорвать престиж адвокатской профессии.

Такое нарушение ПАЭ, по мнению КДКА, проявилось в неисполнении обязательства по заключению с клиентом договора об оказании правовой помощи, притом что адвокатская деятельность осуществляется исключительно на основании договора об ­оказании правовой помощи (который в исключительных случаях может быть заключен устно, и представительство в суде юридического лица в этот перечень не входит) в силу требований статьи 14 Закона. Хотя документами, подтверждающими полномочия адвоката, могут быть как непосредственно договор, так и ордер, доверенность или поручение центра бесплатной вторичной правовой помощи.

Из системного анализа положений статей 26 и 27 Закона БП ВС сделала вывод, что предоставление правовой помощи адвокатом без заключения договора в письменной форме, в том числе только на основании доверенности, не допускается, кроме случаев, предусмотренных частью 2 статьи 27 настоящего Закона. Поскольку адвокатская деятельность истицы в установленном законом порядке не прекращена, заключение договора о предоставлении правовой помощи следует считать ее профессиональным долгом, предусмотренным законом.

Таким образом, осуществляя представительство юрлица в суде при рассмотрении гражданского дела на основании вышеуказанной доверенности, гр-ка А., которая получила право на занятие адвокатской деятельностью, приняла присягу адвоката и возложила на себя обязанность неуклонно соблюдать требования Закона и ПАЭ, должна исполнять свои профессиональные обязанности адвоката. БП ВС подчеркивает, что распространение на адвоката гарантий его профессиональной деятельности (и обязанностей) не зависит от содержания договора о предоставлении правовой помощи. Следовательно, в связи с несоблюдением гр-кой А. как адвокатом законодательства, регулирующего осуществление адвокатской деятельности, как считает БП ВС, решения КДКА Ровенской области приняты с соблюдением пропорциональности между выбранным видом дисциплинарного взыскания и совершенным истицей дисциплинарным проступком и с учетом обстоятельств являются мотивированными и правомерными.

Запросить подтверждение

Стоит отметить, что вопрос, касающийся представительства в судах и подтверждения полномочий адвокатов, постоянно стоит на повестке дня в Верховном Суде. В этой связи заслуживает внимания постановление Кассационного уголовного суда в составе ВС от 13 ноября 2019 года по делу № 201/1058/19. В нем апелляционная жалоба адвоката была возвращена судом по причине, что к ней не прилагались копии договора на оказание правовой помощи, являющегося основанием для выдачи адвокатом ордера, а также выписка из Единого реестра адвокатов Украины (ЕРАУ) о внесении о нем как об адвокате сведений в ЕРАУ, подтверждающая отсутствие фактов приостановления или прекращения права на занятие адвокатской деятельностью.

ВС обязал апелляционный суд рассмотреть жалобу по сути, напомнив, что, согласно пункту 2 части 1 статьи 50 Уголовного процессуального кодекса (УПК) Украины, полномочия защитника на участие в уголовном производстве подтверждаются следующими документами: свидетельством о праве на занятие адвокатской деятельностью; ордером, договором с защитником или поручением органа (учреждения), уполномоченного законом на предоставление бесплатной правовой помощи. В этом случае использована синтаксическая конструкция, в которой однородные члены предложения соединены бессоюзной связью и между двумя последними членами предложения стоит разделительный союз «или». То есть полномочия защитника должны считаться подтвержденными, если в дополнение к свидетельству защитник предоставил хотя бы один из документов, предусмотренных этим пунктом. При этом часть 2 статьи 50 УПК Украины гласит, что «установление любых дополнительных условий для подтверждения полномочий защитника или для его привлечения к участию в уголовном производстве не допускается», а приобщение к материалам уголовного производства защитником выписки из ЕРАУ законодательством не предусмотрено.

Ирина ГОНЧАР • «Юридическая практика»