Большинство норм Кодекса Украины по процедурам банкротства (Кодекс) были продиктованы многолетним опытом развития этой сферы правоотношений и всеми игроками рынка воспринимались как прогрессивные. Уже 5 июня с.г. в Кодекс были внесены поправки согласно законопроекту № 2276 (сейчас находится на подписи у Президента Украины), которыми установлен новый временный порядок определения арбитражного управляющего в деле о банкротстве.

Как повлияет на рынок делегирование этого полномочия инициирующему кредитору, рассказал Сергей Боярчуков, управляющий партнер ЮК «Алексеев, Боярчуков и Партнеры», председатель Совета арбитражных управляющих г. Киева.

— Сергей Григорьевич, еще до формирования арбитражного самоуправления вы продвигали идею сплочения профессии вокруг этических стандартов. Какие правила вы считаете самыми важными?

— Статус арбитражного управляющего в процедурах банкротства, будь то санация, распоряжение имуществом или ликвидация — любая стадия, таков, что все участники пытаются оказать на него влияние, чтобы получить максимальную выгоду для себя. Кредиторы наперебой стараются заинтересовать арбитражного управляющего или даже «внедрить» в процесс того, кто будет к ним лоялен, чтобы получить максимальное удовлетворение своих требований. Должник — чтобы сокрыть имущество, остаться с неким капиталом по завершении процедуры. Регулятор имеет свое влияние посредством дисциплинарных процедур. В таких непростых условиях, когда надо найти баланс диаметрально противоположных интересов, этика — это то, что является щитом, защищающим добросовестного профессионала.

Мне бы хотелось, чтобы хотя бы в своем профессиональном сообществе мы договорились об основных правилах. Как минимум — не выбивать коллег из процессов. Наличие стандартов этики и их соблюдение — это не дополнительный элемент влияния на арбитражного управляющего. Это его защита от любых обвинений и основная гарантия его независимости.

И когда я говорю о независимом арбитражном управляющем, я имею в виду лицо, не имеющее никакого личного интереса в исходе дела о банкротстве, которое ведет, руководствующееся исключительно нормами закона. Для него справедливость — главная цель. При этом он эффективно взаимодействует со всеми участниками производства, пользуется авторитетом и в комитете кредиторов, и у должника. Такой себе одинокий техасский рейнджер, с которым наших коллег недавно сравнил судья Северного апелляционного хозяйственного суда Борис Поляков.

— Вы говорите об арбитражном управляющем, как о техасском рейнджере, то есть автономном в своих действиях блюстителе порядка в процедуре банкротства. Однако в обществе, и даже в юридических кругах представителей этой профессии чаще называют пиратами. Как избавиться от негативного имиджа?

— Прежде всего, все арбитражные управляющие по отдельности и саморегулируемая организация в целом должны понимать, что каждый из нас — лицо профессии. Действия одного воспринимаются как деятельность всех. Поэтому когда строгое соблюдение закона будет нормой для каждого из нас в каждом деле, будь оно на 1000 грн или на миллиард, мы сможем заявить: мы — не пираты. Сейчас же мы все несем груз этого имиджа, независимо от личных качеств. Когда все будут действовать этично — для этого и нужны правила, о которых ведется дискуссия, — единичные нарушения не будут бросать столь заметную тень на всю профессию. С другой стороны, самоуправление должно быть заинтересовано в чистоте своих рядов, воспитывать культуру, этику и прощаться с теми, кто не выполняет установленные в профессии требования.

Еще мы должны инициировать большой публичный диалог, чтобы изменить имидж процедуры банкротства как таковой. Почему-то банкротство всеми воспринимается как трагедия. Но профессионалы знают, что банкротство — это шанс на спасение. Каждый из нас имеет немало примеров, когда после очищения и даже ликвидации вследствие банкротства бизнес оживал, а собственник мог с новыми силами включиться в развитие нового проекта, не изнемогая под грузом накопившихся долгов.

— Но это зависит как раз от того, как пройдет процедура банкротства, а значит — от арбитражного управляющего. От того, будет ли он независим и принципиален, как техасский рейнджер.

— Безусловно.

— То, что сейчас поправками в Кодекс позволят инициирующему кредитору предлагать кандидатуру арбитражного управляющего, ослабит такую независимость?

— Это создает большие риски. Чтобы добиться баланса интересов в процедуре банкротства, можно назначать любого арбитражного управляющего, кроме того, которого предлагает инициирующий кредитор. Если одновременно с заявлением об открытии дела о банкротстве подается заявление арбитражного управляющего с согласием вести это дело, это однозначно свидетельствует о том, что они уже о чем-то договорились без учета интересов других кредиторов. Это прямо указывает на некий дополнительный интерес, и это точно должно подтолкнуть к мысли о том, что арбитражный управляющий действует не совсем независимо. К слову, инициатором дела может оказаться и дружественный должнику кредитор, и таким образом он будет действовать именно в интересах должника.

Я не могу утверждать, что именно так и будет, но риск развития такого сценария очень высок.

Так мы процедуру банкротства уводим от главной цели — поиска компромисса для получения максимального экономического эффекта для всех участников — и снова концентрируем внимание комитета кредитора на «борьбе» против арбитражного управляющего, предложенного инициатором дела.

Сергей БОЯРЧУКОВ: «Я призываю Президента Украины не подписывать изменения в Кодекс по процедурам банкротства. Не надо рынок возвращать в какое-то дремучее средневековье!»

— Снова — означает, что уже это было…

— Да, старожилы рынка это уже проходили. Когда процедура назначения арбитражного управляющего была непрозрачная, тот, кому удавалось поставить своего распорядителя имущества, диктовал правила всем другим участникам. Безусловно, со временем это вылилось в установление пределов полномочий арбитражных управляющих, ограничение их компетенции своеобразными буйками, за которые нельзя заплывать. Некоторые из них прямо противоречат цели деятельности арбитражного управляющего. Например, сегодня арбитражный управляющий должен достичь максимальной экономической выгоды, однако он не может самостоятельно определять ни цену продажи, ни площадку для торгов: полагаться надо на заключение оценщика и «ProZorro.Продажи».

— Внедренная в 2013 году автоматизированная система была ответом на проблему введения в процессы «своих» арбитражных управляющих?

— Да. Не скажу, что автоматизированная система лишена изъянов — нашлись способы если не назначать «своего» арбитражного управляющего, то как минимум устранять того, с кем не удавалось договориться. Например, можно отозвать заявление о банкротстве, а через некоторое дело подать аналогичное, и система предложит другого. Возникла и практика вознаграждения арбитражного управляющего за отказ от автораспределения. Но при всех недостатках автоматизированная система заставила участников процедуры банкротства действовать конструктивно, научиться находить компромиссы и объединиться вокруг общего интереса получить возмещение. Она была призвана стать гарантией того, что арбитражный управляющий будет равноудаленным от всех кредиторов и должника, будет действовать согласно закону. В крайнем случае, за злоупотребления предусмотрена дисциплинарная и уголовная ответственности.

За семь лет применения автоматизированной системы мы смогли избавиться от многих негативных явлений, в частности давления на арбитражных управляющих, и перейти к конструктивным решениям. Поэтому отказаться от автоматизированной системы сейчас, спустя столько лет, имея новый прогрессивный Кодекс, — это 200 шагов назад!

Годами перед арбитражными управляющими строилась «дамба» из ограничений, чтобы установить справедливые правила на рынке банкротств. Она сдерживает огромный массив «воды». Это содействовало зарождению профессии: мы создали саморегулируемую организацию, мы начали публичные диалоги об этике и о репутации. И тут внезапно кто-то в одном месте открывает шлюз, и вся накопленная «вода» сливается, в результате мы теряем все, чего удалось достичь за эти годы.

В этой связи я очень надеюсь, я призываю главу государства не подписывать эти изменения. Не надо рынок банкротств возвращать в какое-то дремучее средневековье.

— Появление пункта 2¹ Переходных положений было вызвано, в частности, тем, что автоматизированный выбор арбитражных управляющих привязали к функционированию Единой судебной информационно-технической системы (ЕСИТС), запуск которой уже просрочен почти на полтора года. Но если ЕСИТС не работает, а старая автоматизированная система не предусмотрена, как назначались арбитражные управляющие в процессы с октября прошлого года?

— По старой процедуре. Условно говоря, суды продолжили использовать прежнюю программу и реестр арбитражных управляющих, чтобы определить кандидатуру распорядителя имущества. Система определяла трех кандидатов, и в случае выбывания первого (вследствие отказа, конфликта интересов или по иной причине) назначали следующего. Только если все три выбранные компьютером кандидатуры отклонялись, спрашивали мнения инициирующего кредитора, и предложенную кандидатуру должен был одобрить комитет кредиторов.

Можно было предусмотреть, чтобы до запуска ЕСИТС продолжали пользоваться старой системой. И именно таким было изначальное предложение проекта поправок. Но между первым и вторым чтениями что-то пошло не так.

Сейчас же суд обязывают безальтернативно действовать по указанию инициирующего кредитора.

— Это большой плюс для инициирующего кредитора и его юридических советников?

— Конечно. И если норма вступит в силу, мы тоже будем предлагать в делах наших клиентов — кредиторов тех арбитражных управляющих, с которыми нам приятно работать.

Но ведь тогда молодые арбитражные управляющие, коллеги, которые не имеют громкого имени на рынке, потеряют даже минимальные шансы получить хорошее дело. Им придется довольствоваться сопровождением банкротств, когда у должника нет ни гроша, либо договариваться с большими игроками. И это как раз дополнительный фактор, который повлечет монополизацию, которой так боялись коллеги на Съезде арбитражных управляющих Украины. Представители регионов открыто с трибуны призывали не голосовать за избрание киевлян в руководители высших органов арбитражного самоуправления, пугая коллег вымышленной страшилкой о монополизации. Тем не менее на сегодняшний день та пресловутая монополизация, которой все так боялись, действительно происходит, правда, без нашего участия.

Это громадный минус самому институту банкротства и тому уровню развития профессии, которого мы смогли достичь в последние годы. Проще говоря, все это удручающе неправильно.

Беседовала Ирина ГОНЧАР, «Юридическая практика»