СЕРГЕЙ ЛЫСЕНКО,
Родился в 1984 году в Киеве. В 2006 году окончил Национальный университет имени Ярослава Мудрого.
В 2006—2015 годах работал в органах прокуратуры. C 2015 года начал заниматься частной юридической практикой. В 2019 году основал юридическую фирму GRACERS law firm.
Специализируется на правовом сопровождении сложных уголовных кейсов (White Collar Crime) и комплексной защите бизнеса.

— Уголовно-правовая защита в последние годы удерживает пальму первенства на рынке юридических услуг Украины. Чем это обусловлено?

— Все просто — спрос рождает предложение. Этот классический закон экономики действует и на рынке юридических услуг: в условиях перманентного давления на бизнес и топ-менеджмент государственных предприятий со стороны правоохранительных органов, увеличивающегося общественного спроса на «посадки» известных персон и активные попытки власти его удовлетворить, причем очень часто без соблюдения элементарных законодательных норм и правовых приличий, растет и спрос на уголовно-правовую защиту. Но эффективное проведение досудебного расследования по уголовных производствам отходит на второй план, когда поступает заказ свыше, чтобы кто-то из сильных мира сего оказался за решеткой, мотивируемый пресловутым общественным спросом…

— А не политики ли формируют такой общественный спрос, ведь именно из их уст мы чаще всего слышим о низком уровне доверия к судебной и правоохранительной системам, как правило, перед стартом очередных реформ?

— Социологические опросы, безусловно, заказывают не рядовые граждане, в большинстве случаев это политики, ведь любое качественное исследование общественного мнения — удовольствие не из дешевых. Но не думаю, что результаты таких мониторингов не отображают реальную картину сегодняшних настроений граждан. Нужно признать, что общественное доверие к правоохранительным органам и судебной системе сейчас находится на критически низком уровне. И, на мой взгляд, представители правоохранительных структур сегодня абсолютно ничего не делают, чтобы ситуация изменилась к лучшему. Да, сейчас они в спешном порядке расследуют дела, фигурантами которых, как правило, выступают представители предыдущей власти. Я не хочу сказать, что в действиях тех, в отношении кого открываются уголовные производства, нет состава уголовного правонарушения. Как раз наоборот — в большинстве случаев есть! Но вопрос в другом — в качестве проведения досудебного расследования, которое сегодня хромает на обе ноги. А суд, несмотря на все попытки навесить на него ярлык «карманности», не может закрывать глаза на пробелы и ляпсусы в работе органов досудебного расследования, особенно если уголовное дело ведет профессиональный и опытный адвокат, которому не составит особого труда доказать, что позиция стороны обвинения не выдерживает никакой критики. И что мы имеем в результате: многие уголовные дела разваливаются в суде, и как следствие, общественное доверие к представителям Фемиды падает еще ниже.

При этом за публичной критикой решений судов, которая звучит в том числе из уст первых лиц государства, все почему-то забывают о сути и задачах уголовного судопроизводства. Суд должен обеспечить всестороннее и объективное рассмотрение дела: оценить собранные доказательства, проанализировать все фактические обстоятельства и на их основании уже сделать вывод о виновности или невиновности лица, приняв законное, обоснованное и мотивированное решение по делу. Поэтому, говоря о доверии к судебной власти, параллельно нужно затрагивать другой вопрос: когда у нас появится уважение к судебным решениям и независимости судей со стороны политиков? В любом правовом европейском государстве сложно представить себе ситуацию, когда политик или даже глава государства позволяет себе публично критиковать суд, высказывая свою позицию относительно, например, незаконности применения судом альтернативной содержанию под стражей меры пресечения или определения судом слишком малой суммы залога. А в Украине это довольно распространенное явление, к сожалению.

— Есть ли какие-то особенности в построении тактики защиты в экономических и «коррупционных» кейсах, особенно если речь идет о громких уголовных производствах?

— Первое и, наверное, главное правило: чем раньше адвокат «заходит» в уголовное производство, тем легче потом грамотно и последовательно выстраивать тактику защиты и больше шансов на успех. Процессуальные ошибки, допускаемые на любом этапе досудебного расследования, могут стать для адвоката главными козырями  в ходе судебного рассмотрения дела. Например, доказательства, полученные с нарушением установленных в Уголовном процессуальном кодексе Украины правил, не могут признаваться судом допустимыми. Причем такие козыри лучше придержать в рукаве до финала — судебных прений.

— А как быть с публичной составляющей дела? Мы уже не раз становились свидетелями громких уголовных расследований, о нюансах которых узнавали на публичных мероприятий от самих представителей органов досудебного расследования. Должны ли адвокаты «играть на публику»?

— Лично я не сторонник того, чтобы предавать делу излишнюю огласку. Сегодня уголовный процесс переводят в публичную плоскость, как правило, представители Национального антикоррупционного бюро Украины, Специализированной антикоррупционной прокуратуры, так действовало и уже ликвидированное Управление специальных расследований Генеральной прокуратуры Украины. То есть те структуры, которые объективно не впечатляют результатами своей работы, и им не остается ничего другого, как выходить на пресс-конференции и доносить обществу информацию о своей деятельности, а также о том, что мешает им работать эффективно: слишком активные адвокаты или излишне скрупулезные судьи.

— Насколько сегодня актуальна проб­лема отожествления адвокатов с их клиентами, которая ранее нередко визуализировалась в тотальном «прессинге» защитников фигурантов громких дел со стороны органов досудебного расследования?

— Соблюдение гарантий адвокатской деятельности — это больной вопрос для юридического сообщества Украины. Табу на любое вмешательство в деятельность защитника и уважение к адвокатской тайне — этим правилам, по которым живет весь цивилизованный мир, в нашем государстве, к сожалению, не всегда следуют правоохранительные органы.

— Уже с начала следующего года украинские парламентарии станут «прикосновенными». Ваш прогноз: не последует ли за этим бум на политически мотивированные дела?

— Безусловно, все к этому и идет. В условиях нестабильной экономической ситуации в стране, когда многим людям банально не на что купить продукты питания и оплатить коммунальные услуги, народ нужно чем-то отвлекать. Не хлебом, а зрелищами — это правило старо как мир. А в том, что уголовные процессы в отношении политиков будут, и такие действа станут зрелищными, сегодня, наверное, мало кто сомневается.

Хотя, на мой взгляд, при нынешней расстановке политических сил в парламенте острой необходимости в снятии депутатской неприкосновенности не было. В законодательном органе и так есть монобольшинство, способное поддержать любое представление Генерального прокурора о привлечении к уголовной ответственности, задержании или аресте народного депутата Украины. Очевидно, что в вопросе лишения последних «иммунитета» превалировала политическая составляющая, а не практическая необходимость.

— И в завершение беседы, Сергей, немного философский вопрос: сегодня бизнес нуждается в защите от законодательной и исполнительной власти, правоохранительных и силовых структур или же конкурентов?

— Наша бизнес-среда еще не развита настолько, чтобы говорить о защите от конкурентов. Большинство отраслей экономики Украины, если и имеют сильных игроков, то, как правило, это одна-две компании-монополисты, которые пока что не прибегают к активным и открытым антиконкурентным действиям. Исключением является разве что агропромышленный сектор, где бизнес-конфликты возникают перманентно. Поэтому сейчас бизнес в первую очередь нуждается все же в защите от правоохранительных структур, а с учетом турборежима, в котором работает новая каденция Верховной Рады Украины, возможно, и от законодателей. Несмотря на благие цели, задекларированные парламентариями, главными критериями оценки эффективности и целесообразности принятия такого массива законодательных изменений будут время (должно пройти как минимум полгода) и практика применения.