Конституционный труд

Тон в уголовном законодательстве в этом году во многом задавал Конституционный Суд Украины (КСУ), принявший 26 февраля 2019 года одно и самых обсуждаемых в юридическом и деловом сообществах Украины решений, признав неконституционной статью 368² Уголовного кодекса (УК) Украины, устанавливающую ответственность за незаконное обогащение.

Ввиду повышенного спроса на антикоррупционный вопрос и в свете ранее взятых Украиной международных обязательств «реанимация» данного инструмента для законодателей стала лишь вопросом времени. И если все многочисленные попытки предыдущей каденции Верховной Рады Украины так и не увенчались успехом, с учетом новой расстановки политических сил в парламенте судьба этого института была предрешена: проект Закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно конфискации незаконных активов лиц, уполномоченных на выполнение функций государства или местного самоуправления, и наказания за приобретение таких активов» № 1031 инициирован главой государства 29 августа с.г., а уже 31 октября эта законодательная инициатива была принята во втором чтении и в целом.

Согласно законодательной философии механизмы уголовной ответственности за незаконное обогащение (такое общественно опасное деяние наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет) должны функционировать параллельно с институтом так называемой гражданской конфискации. Фактически главным критерием для выбора одного или другого инструмента будет объем незаконного обогащения: если разница между законными и незаконными активами превышает 6,2 млн грн, должен применяться механизм уголовной ответственности, если меньше — механизм гражданской конфискации. Для последнего устанавливается пороговая величина: разница между стоимостью активов и законными доходами лица, уполномоченного на выполнение функций государства или местного самоуправления, в 500 и более раз превышает размер прожиточного минимума для трудоспособных лиц (сейчас это около миллиона гривен).

Несмотря на то что такой институт имеет гражданскую природу, работать с его механизмами и реализовывать законодательный концепт будут классические участники уголовного процесса. Принимать меры по выявлению необоснованных активов и сбору доказательств их необоснованности должны, в частности, Национальное антикоррупционное бюро Украины (НАБУ) и Специализированная антикоррупционная прокуратура (САП), а соответствующие дела будут рассматриваться Высшим антикоррупционным судом (ВАКС).

Правда, многие юристы уже сейчас прочат новым инструментам недолгую жизнь, говоря о том, что они нивелируют право собственности третьих лиц, которые могут стать случайными жертвами маховика репрессивной государственной машины, а соответствующие решения национальных судов вряд ли устоят в Европейском суде по правам человека.

Еще одно знаковое решение КСУ было принято 13 июня 2019-го по делу по конституционной жалобе относительно соответствия Конституции Украины положений части 2 статьи 392 Уголовного процессуального кодекса (УПК) Украины, которыми не допускается отдельное апелляционное обжалование определения суда о продлении срока содержания под стражей, принятого во время судебного рассмотрения в суде первой инстанции до принятия судебного решения по сути. Указанные положения уголовного процессуального законодательства были признаны КСУ неконституционными. Однако образовавшийся законодательный пробел парламентарии пока что так и не заполнили. Хотя 25 октября с.г. в парламенте уже был зарегистрирован соответствующий проект закона (№ 2315), призванный привести положения УПК Украины в соответствие с решением КСУ и определить соответствующую процедуру апелляционного обжалования.

ВАКС попули

На фоне заявленного представителями новой власти намерения провести ревизию результатов судебной реформы своих предшественников вопрос относительно деятельности ВАКС остался неприкосновенным. Запуск нового суда как ключевой институции в инфраструктуре антикоррупционных органов государства (хотя сами «антикоррупционные» судьи уже не раз заявляли, что являются частью судебной власти, а не одним из звеньев триады — НАБУ, САП и ВАКС) был одним из политических приоритетов. Подтверждением тому стала торжественная церемония старта ­процессуальной деятельности нового суда, которая состоялась 5 ­сентября с.г. при участии первых лиц государства, среди которых был и Президент Украины Владимир Зеленский.

В первые месяцы своей деятельности ВАКС продемонстрировал хороший рабочий темп. Правда, за два месяца работы в активе новой высшей специализированной инстанции всего один обвинительный приговор: если в суде первой инстанции соответствующее уголовное производство слушалось порядка 18 месяцев, то в ВАКС дело рассмотрели меньше чем за два месяца. Такие сроки вселяют во многих юристов оптимизм, и они верят, что, несмотря на повышенный общественный и политический запрос на реальные «посадки» топ-чиновников, ВАКС будет беспристрастен, верша правосудие без обвинительного уклона.

Кадры решают…

Нормотворческим ноу-хау 2019-го в части антикоррупционной реформы стало введение института разоблачителей коррупции, который должен заработать в Украине с 1 января 2020 года. Соответствующим законом, принятым парламентом 17 октября с.г., устанавливается правовой статус разоблачителей — лиц, сообщивших о совершении коррупционного или связанного с коррупцией правонарушения, а также закрепляются их права, гарантии и механизмы защиты. Разоблачители коррупции смогут рассчитывать на щедрое вознаграждение. Выплата такого гонорара привязывается к материальному ущербу, нанесенному коррупционным деянием (денежный размер его предмета либо нанесенный государству ущерб от него должен в пять тысяч и более раз превышать размер прожиточного минимума для трудоспособных лиц: сейчас это все, что выше 10 млн грн). Размер вознаграждения будет определяться судом в пределах 10 %, при этом такой финансовый бонус не может превышать трех тысяч минимальных заработных плат, установленных на момент совершения преступления: сейчас это составляет максимум 12,5 млн грн.

Не менее знаковой вехой для уголовного процесса стало принятие парламентом «закона о прослушке», которым не только расширяется процессуальный инструментарий для двух органов — НАБУ и Государственного бюро расследований (ГБР) путем предоставления им права самостоятельно снимать информацию с транспортных телекоммуникационных сетей, но и концептуально переосмысливаются отдельные положения так называемого уголовного блока процессуальной реформы, принятой осенью 2017-го, более известного широким массам как «правки Лозового». Правда, от изначального концепта соответствующей законодательной инициативы (проекта № 1009) пересмотреть положения статьи 219 УПК Украины, устанавливающей сроки досудебного расследования, законодатели в результате отказались.

Масштабные преобразования нынешняя осень принесла и институту прокуратуры. Принятым 19 сентября с.г. парламентом законом с красноречивым названием — «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно первоочередных мер по реформе органов прокуратуры» был дан старт для полной кадровой перезагрузки органов прокуратуры, сокращения предельной численности прокуроров на треть (с 15 000 до 10 000) и изменений в структуре этого правового института, подразумевающих, в частности, ликвидацию военных прокуратур, приостановление деятельности Квалификационно-дисциплинарной комиссии прокуроров, ограничение компетенции Совета прокуроров Украины с последующей перезагрузкой состава этого органа самоуправления и временную передачу всех полномочий фактически в одни руки — в сферу компетенции Генерального прокурора.

В ближайших планах законодателей — провести перезапуск ГБР, реализовать концепт о разделении сервисной и правоохранительной функций налоговой службы и устранении дублирования функций органов, ведущих борьбу с экономическими преступлениями, путем создания Бюро финансовых расследований. А в дальнейшей перспективе планируется  провести комплексное реформирование уголовного права посредством принятия новой редакции УК Украины. Экспертную помощь в этом случае законодателям должны предоставить члены созданной главой государства нынешним летом институции — Комиссии по вопросам правовой реформы, которая сейчас работает в том числе по направлениям развития уголовного права и реформирования уголовной юстиции.

Суд да дело

Станислав КРАВЧЕНКО,

председатель Кассационного уголовного суда в составе Верховного Суда

Пожалуй, самым знаковым событием 2019 года в сфере уголовного права и процесса стало начало деятельности Высшего антикоррупционного суда (ВАКС), к подсудности которого отнесены уголовные производства, касающиеся коррупционных преступлений, а также преступлений, предусмотренных статьями 206², 209, 211, 366¹ Уголовного кодекса (УК) Украины, при наличии оснований, установленных процессуальным законом. Ввиду большого количества уголовных производств, которые должны быть переданы в ВАКС, и с целью обеспечения надлежащего начала работы этого суда 18 сентября 2019 года был принят закон, уточняющий его подсудность.

В связи с созданием ВАКС решением собрания судей Кассационного уголовного суда в составе Верховного Суда (КУС в составе ВС) от 20 мая 2019-го была определена специализация Третьей судебной палаты нашего суда: судьи этой палаты должны рассматривать уголовные производства относительно коррупционных преступлений. Таким образом, было завершено формирование единой судебной вертикали для рассмотрения уголовных производств в отношении преступлений, связанных с коррупцией: первая инстанция — ВАКС, апелляционная инстанция — Апелляционная палата этого суда, кассационная инстанция — Третья судебная палата КУС в составе ВС. Это ознаменовало завершение процесса становления в нашей стране антикоррупционной инфраструктуры на институциональном уровне.

Если говорить об актуальных тенденциях судебной практики ВС, которые наметились в этом году, то в первую очередь необходимо отметить направленность на тщательную проверку соблюдения прав участников уголовного судопроизводства и определение стандартов допустимости доказательств, в том числе полученных при осмотре места происшествия, в ходе обыска и совершения других следственных (розыскных) действий. Например, в решении по делу № 640/2449/16-к Верховный Суд подчеркнул недопустимость проведения обыска под видом осмотра места происшествия, поскольку таким образом нивелируются требования судебного контроля, предусмотренные Уголовным процессуальным кодексом (УПК) Украины.

В ряде дел ВС рассматривал вопрос о раскрытии или нераскрытии процессуальных документов, в том числе тех, которые стали основанием проведения негласных следственных (розыскных) действий, сторонами в порядке статьи 290 УПК Украины, а также определился с вопросом допустимости доказательств, полученных в результате таких следственных действий. Также ВС была высказана позиция относительно признаков незаконного обращения с оружием (статья 263 УК Украины): отсутствие специального закона, регулирующего правовой режим права собственности на оружие, не исключает привлечения лица к уголовной ответственности по этой статье, поскольку диспозиция части 1 статьи 263 УК Украины не содержит ссылок на другие нормативные акты в определении запрещенных деяний.

Подытоживая, могу констатировать наличие значительных результатов в вопросах обеспечения единства судебной практики на уровне суда кассационной инстанции, достигнутых путем применения механизмов рассмотрения уголовных производств палатой, Объединенной палатой и Большой Палатой ВС. Эти результаты направлены на установление правовой определенности в правоприменении, защиту прав человека и решение других задач уголовного судопроизводства.