ДЕНИС БУГАЙ,

Родился 30 декабря 1978 года в г. Белой Церкви (Киевская область). В 2001 году окончил Национальную юридическую академию Украины имени Ярослава Мудрого. С 2005 года — соучредитель, партнер юридического бутика VB PARTNERS. Президент Ассоциации юристов Украины.

Основные специализации: White Collar Crime, отношения с государственными структурами (Government Relations), судебная практика и корпоративные конфликты. Представляет интересы чиновников высшего звена в антикоррупционных органах (НАБУ, САП). Эксперт по вопросам трансграничных расследований, экстрадиции и Интерпола. Обладает значительным опытом ведения проектов в банковском секторе и медиасфере, а также в нефтегазовой и табачной промышленности.

— Антикоррупционный вектор был одним из приоритетных направлений законодательной политики в 2019-м. Как вы оцениваете одну из свежих законодательных идей введения института разоблачителей коррупции?

— Институт разоблачителей коррупции, точнее whistle blowing (такой термин используется в международной практике), — это не украинское ноу-хау. И если такой институт эффективно работает за рубежом, например в США, то вполне может быть введен и в нашем государстве. Понятно, что результаты его работы мы увидим не сразу, а только со временем —  в течение ближайших двух лет.

— Как на новый вид адвокатской деятельности, касающийся защиты прав и интересов лиц, сообщивших о совершении коррупционного или связанного с коррупцией правонарушения, будет реагировать рынок юридических услуг?

— Станет ли правовое сопровождение whistle blowers в Украине новым сегментом адвокатской практики, зависит от того, будут ли в действительности осуществлены государством заявленные в законе выплаты — 10 % от денежного размера предмета коррупционного преступления или размера причиненного государству ущерба. Думаю, что как только появятся реальные выплаты разоблачителям коррупции, сразу же возникнет спрос на профессиональную помощь адвокатов, ведь только они качественно смогут предоставить правовое сопровождение информатору как в части его действий по разоблачению фактов коррупции, так и в плане фиксирования его права на вознаграждение.

— Ваш прогноз для уголовно-правовой защиты в целом и практики White Collar Crime в частности?

— В обозримом будущем давление на бизнес со стороны правоохранителей будет оставаться на том же уровне или даже усиливаться. Подтверждение тому — нереализованные обещания о ликвидации налоговой полиции и подразделения экономических преступлений Службы безопасности Украины. Лично я не верю в быстрое создание финансовой полиции. Следовательно, работы по данному направлению у адвокатов будет стабильно много.

Усиление антикоррупционной инфраструктуры Национального антикоррупционного бюро Украины (НАБУ) и Специализированной антикоррупционной прокуратуры (САП), расширение их нормативных и технических возможностей, а также активная работа Высшего антикоррупционного суда (ВАКС) будут ключевым трендом практики White Collar Crime в ближайшие годы. Мы увидим десятки приговоров, в том числе, надеюсь, и оправдательные. Именно деятельность ВАКС станет одним из ключевых факторов, который отразится на формировании практики в ближайшие пять-десять лет.

Не может не повлиять на практику возвращение института уголовной ответственности за незаконное обогащение. С учетом большого количества новых политиков и власть имущих это даст огромное поле для работы НАБУ и САП. После первого периода декларирования мы увидим десятки, если не сотню, новых уголовных производств. Предполагаю, что представители новой политической элиты будут абсолютно халатны в заполнении своих деклараций, в результате появятся новые уголовные производства и судебные процессы.

Если говорить о перспективе в деловом секторе, то такое поднаправление White Collar Crime, как Investigations, набирает популярности с каждым днем. Все больше и больше компаний готовы проводить корпоративные расследования, с целью выявления внутреннего и внешнего мошенника.

— Идея закона о «прослушке» была воспринята достаточно неоднозначно. Как на новации в части проведения негласных следственных действий отреагировал бизнес? Нет ли опасений, что на практике такими инструментами будут злоупотреблять, используя их для расправы с политическими или бизнес-оппонентами?

— Не секрет, что порядка 70 % фигурантов расследований НАБУ и САП не являются чиновниками категории А: в большинстве случаев это бизнес и менеджмент корпоративных структур, которые тем или иным образом связаны с государственными деньгами. Уже пришло понимание, что расследования НАБУ касаются не только politically exposed person (pep), но и бизнеса, работавшего с государством. Соответственно, значительное расширение технических возможностей НАБУ в части снятия информации с каналов связи повысит эффективность расследований. В первую очередь это позволит собирать значительно больше оперативной информации, и НАБУ будет единственным ее собственником.

Что касается потенциально риска незаконного использования новых опций, то мы все понимаем, что НАБУ — это не д’Артаньяны, которые сошли со страниц классического романа. Большинство из них — бывшие сотрудники прокуратуры и полиции, и нет никаких гарантий, что они не будут допускать злоупотреблений в части «прослушки», как и нынешние представители прокуратуры, полиции или СБУ.

— Эффективность борьбы с коррупцией, явлением, которое до сих пор остается одним из риск-факторов для иностранных инвесторов, многие отождествляли с запуском деятельности ВАКС. А какие надежды на Суд возлагает профессиональное юридическое сообщество?

— Для инвестора имеет значение не столько индекс борьбы с коррупцией, сколько обеспечение права на справедливый суд и принципа верховенства права. Если говорить о ВАКС, то вначале идею создания такого суда в юридическом сообществе восприняли неоднозначно, ведь в концепции его формирования и принципов работы были элементы, которые могли свидетельствовать о том, что это «чрезвычайный и особый суд», создание которого запрещено Конституцией Украины. Но соответствующий закон был принят еще в 2018-м, а с 5 сентября с.г. ВАКС начал свою процессуальную деятельность, следовательно, все дискуссии по данному поводу нужно прекратить.

Старт работы ВАКС оказался довольно успешным. Коллеги, которые были назначены судьями, и лица, отвечавшие за организационную подготовку к началу деятельности нового высшего специализированного суда, нужно признать, очень оперативно и профессионально справились со всеми организационными моментами. Суд полноценно функционирует.

По моим наблюдениям, судьи демонстрируют достаточно высокие темпы рассмотрения дел, стараясь соблюдать ра­зумные сроки. Наше первое впечатление от заседаний (мы уже провели их более 20) достаточно позитивное. Правда, пока все-таки не могу сказать, что суд полностью готов быть независимым арбитром. Безусловно, нас радуют публичные заявления «антикоррупционных» судей, что они рассматривают свою работу и суд как независимый элемент, как часть судебной системы, а не третье звено в инфраструктуре антикоррупционных органов. Давайте подождем первого десятка приговоров, после чего уже можно будет делать выводы о том, оправдались ли ожидания юридического сообщества от деятельности ВАКС.

— Ваше видение: нужна ли такая антикоррупционная специализация для «верховных» судей, и как на качестве уголовного судопроизводства в целом может отразиться сокращение количества судей Верховного Суда (ВС)?

— Специализация по антикоррупционным преступлениям в ВС однозначно должна быть. Уже сейчас в ходе судебного рассмотрения возникает целый ряд фундаментальных вопросов относительно правоприменения антикоррупционных законодательных норм, ответы на которые может дать только судебная практика высшей инстанции.

Что касается уменьшения количества судей ВС, то это, на мой взгляд, негативно скажется как на качестве работы наивысшей судебной инстанции, так и на количестве рассмотренных дел. Новый ВС уже продемонстрировал современные стандарты правосудия как в форме судебных решений, так и в их содержании. Лично я категорически против такого сокращения, считаю, что это может быть расценено как существенное ограничение права граждан и юридических лиц на доступ к правосудию.