ЮЛИЯ АТАМАНОВА,

Родилась в 1978 году в Днепропетровске. В 2000 году окончила Национальную юридическую академию имени Ярослава Мудрого по специальности «правоведение». В 2009 году защитила диссертацию и получила ученую степень доктора юридических наук.

Имеет опыт в юридической практике более 20 лет. В 2016 году присоединилась к Юридической группе LCF в качестве советника. Специализируется на разрешении сложных судебных коммерческих споров, международных арбитражных процессах, корпоративном и хозяйственном праве. Занимается судебной практикой: консультированием и представительством клиентов банковского и финансового сектора, ритейла, недвижимости и других отраслей.

Является арбитром Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП Украины и ассоциированным членом Королевского института арбитров (CIArb, Великобритания).

— Что, на ваш взгляд, принес 2019 год для практики международного арбитража в Украине?

— 2019 год стал достаточно значимым для развития практики международного арбитража в Украине. Мы наблюдаем укрепление основополагающих принципов обязательности и окончательности арбитражных решений. Верховный Суд демонстрирует все более последовательное применение проарбитражного подхода путем подтверждения принципов автономности арбитражного соглашения, закрепления презумпции толкования сомнений в пользу действительности и исполнимости арбитражного соглашения. Это дает возможность нашим клиентам все более уверенно использовать международный арбитраж как альтернативный способ разрешения споров и рассчитывать на исполнение арбитражного решения на территории Украины.

— Можете ли вы назвать правовые позиции Верховного Суда, которые в 2019 году укрепили и развили проарбитражный подход в судебной практике?

— Верховный Суд подтвердил принцип автономности арбитражной оговорки. Так, в деле № 756/618/14-ц о частичном и окончательном признании арбитражных решений, вынесенных в споре по банковской гарантии, Верховный Суд применил принцип автономности (separability) арбитражного соглашения от основного договора. Суд указал, что принцип автономности заключается в том, что арбитражное соглашение и основной договор должны рассматриваться как две самостоятельные сделки. Это означает, что недействительность договора не может быть основанием для автоматического признания недействительным арбитражного соглашения.

В данном деле Верховный Суд применил и другой важнейший принцип арбитражной практики — обязательность арбитражного решения. Суд обратил внимание, что отказ в признании и предоставлении разрешения на исполнение иностранного арбитражного решения допускается только в исключительных и чрезвычайных случаях. К исполнению арбитражных решений не должны предъявляться условия и требования, более отягощающие, чем к исполнению решений национальных судов.

Кроме того, Большая Палата Верховного Суда в деле № 906/493/16 изложила правовую позицию относительно толкования арбитражного соглашения, в котором была допущена неточность, в пользу его действительности, исполнимости и эффективности. Данная позиция широко применяется судами при определении компетенции органов для рассмотрения споров между сторонами, которые заключили арбитражное соглашение.

Важным для практики является вывод Верховного Суда, что единственным основанием для приостановления производства о признании и приведении к исполнению решения коммерческого арбитража является наличие в суде заявления об отмене такого решения. Это позволяет кредиторам рассчитывать на быстрое и эффективное исполнение арбитражных решений.

— Долгое время в практике украинских судов спорным оставался вопрос, касающийся последствий уступки прав по основному контракту для арбитражной оговорки, которая содержится в таком контракте. Какой позиции придерживается Верховный Суд?

— На данный момент вопрос о цессии арбитражной оговорки передан на рассмотрение Большой Палаты Верховного Суда. Верховный Суд обосновывает необходимость отступить от правового вывода Верховного Суда Украины в деле № 910/8318/16 относительно исключения возможности разрешения спора арбитражем при отсутствии взаимного согласия именно сторон спора на его разрешение судом. В случае позитивного решения Большой Палаты стороны, заключающие договор цессии, могут быть уверены, что их интересы будут защищены в международных арбитражных судах.

— В этом году на слуху были дела о признании и исполнении иностранных арбитражных решений в Украине, вынесенных против нерезидентов. Унифицирована ли судебная практика по таким делам?

— Следует констатировать отсутствие единства практики по некоторым аспектам исполнения арбитражных решений против должников-нерезидентов. В частности, существуют противоречивые позиции судов относительно необходимости подтверждения кредитором наличия активов у такого должника на территории Украины и характеристик самих активов. Так, в деле о признании и исполнении решения Стокгольмского арбитража против РФ Верховный Суд признал возможность исполнения иностранного арбитражного решения. При этом был сформулирован вывод, что в момент обращения в суд взыскатель не должен определять имущество должника, на которое может быть обращено взыскание. По мнению суда, розыск такого имущества осуществляется в рамках исполнительного производства. Однако следует отметить, что суд исходил из общеизвестных фактов нахождения имущества должника на территории Украины.

В то же время Киевский апелляционный суд оставил без рассмотрения ряд заявлений о признании арбитражных решений, по которым должник являлся резидентом иностранного государства. Суд обосновывал свои решения тем, что заявители не доказали нахождение имущества должников-нерезидентов на территории Украины. Кроме того, суд подчеркнул, что такое имущество должно быть неразрывно связано с территорией Украины, в частности, это должно быть недвижимое имущество. Последний вывод является спорным, поскольку Гражданский процессуальный кодекс Украины таких ограничений не содержит.

— Исполнение арбитражных решений потенциально может затронуть интересы третьих лиц, которые не заключали арбитражное соглашение и не были сторонами арбитражного производства. Могут ли они стать участниками процесса признания и исполнения таких арбитражных решений?

— Возможность привлечения третьих лиц, не являющихся сторонами арбитражного соглашения, к процессу признания и исполнения арбитражных решений является достаточно спорной. Суды отказывают в удовлетворении заявлений третьих лиц об участии в процессах, поскольку Гражданский процессуальный кодекс Украины не предусматривает такой возможности. Указанный подход соответствует особенностям международного арбитража, решения которого касаются исключительно сторон арбитражного соглашения и арбитражного производства. Вместе с тем следует обратить внимание на случай, когда в качестве меры обеспечения исполнения арбитражного решения налагается арест на имущество третьих лиц, не являющихся должниками. Например, в упомянутом деле о признании и исполнении решения Стокгольмского арбитража против РФ на территории Украины такие лица не были допущены судом первой инстанции к участию в производстве. Однако при обжаловании в апелляционном порядке определения суда о применении мер обеспечения соответствующие третьи лица приобрели процессуальный статус участников производства. В то же время Киевский апелляционный суд привлек государственный орган в качестве третьего лица на стороне должника — государственного предприятия. Определение суда обосновано тем, что признание и исполнение арбитражного решения может повлиять на права и обязанности данного государственного органа.

— Каковы ваши ожидания на следующий год для практики международного арбитража в Украине?

— В течение года профессиональным сообществом активно обсуждались спорные вопросы признания и исполнения арбитражных решений. Адвокаты, судьи и арбитры Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Украины сошлись во мнении о необходимости последовательного применения проарбитражного подхода в национальной судебной практике. Ожидаем, что достигнутый консенсус позволит судам выработать единый подход к разрешению сложных и спорных вопросов.