ВЛАДИМИР ВОРОБЬЕВ,

Родился в 1980 году в г. Василькове (Киевская область). В 2002 году окончил Киевский институт международных отношений Киевского национального университета имени Тараса Шевченко. В 2006 году прошел обучение в Ноттингемском университете (Ноттингем, Великобритания), в 2008-м — в Институте мировой торговли Университета Берна (Берн, Швейцария). Имеет степень кандидата юридических наук в сфере международного права. C 2011 года — практикующий адвокат. Эксперт в международном инвестиционном и финансовом праве, правовом регулировании сферы инновационных финансовых и блокчейн-технологий.

— Каким функционалом должен обладать проект «государство в смартфоне», чтобы полностью удовлетворить потребности бизнеса и граждан?

— Прежде всего важно, какое содержание вкладывается в понятие концепции «государство в смартфоне». По словам министра цифровой трансформации Украины Михаила Федорова, «государство в смартфоне» — это превращение государства в онлайн-сервис для граждан и компаний по примеру Uber, Airbnb или Booking. До 2024 года около 90 % государственных услуг планируется перевести в онлайн. Главными ожидаемыми эффектами должны стать сведение к нулю бюрократии и коррупции в плоскости взаимоотношений граждан и бизнеса с государством и значительная оптимизация расходования государственных средств. Первоочередные проекты, которые планируется реализовать в рамках концепции «государство в смартфоне», — это ­Smart-ID, E-Government, «­ТРЕМБИТА», E-DEM и т.д. С развитием уровня цифровых технологий, их распространением в обществе запрос на функционал «государства в смартфоне» будет расти. Пока сложно очертить возможности, касающиеся усовершенствования цифровых государственных услуг с развитием технологий искусственного интеллекта (AI), биометрических данных, шифрования и т.д. Но не исключено, что через пару десятилетий уровень таких технологий вызовет запрос и приведет к реализации цифрового нотариата и цифрового суда на базе AI, смарт-контрактов, биометрики и т.д.

— Какие нововведения в этом контексте будут особенно нуждаться в регуляторных изменениях?

— Переход сферы административных услуг в онлайн-среду потребует комплексного переосмысления государственного регулирования административно-правовых отношений. Дискреционные полномочия госчиновников должны уменьшаться в сторону разумно допустимого минимума, а административные процедуры — автоматизироваться. При этом требования к первичному финансовому мониторингу будут повышаться. В этой связи государству уместно проанализировать и использовать опыт зарубежных стран в сфере делегирования функций проверки данных и первичного мониторинга адвокатам и юристам.

В то же время с целью обеспечения правовой ясности следует урегулировать статус Smart-ID, порядок реализации прав граждан и бизнеса с использованием предложенных технологий (порядок и способ авторизации, подтверждения, отмены, доказывания и оспаривания юридически значимых действий, совершенных с использованием цифровых сервисов). Все юридически значимые действия, совершаемые посредством программных решений, должны иметь такую же силу и доказуемость в целях защиты прав, как и традиционные способы совершения юридически значимых действий.

Необходимо упростить порядок и разработать стимулы привлечения финансирования в проекты «государства в смартфоне» со стороны бизнеса, иностранных государств и фондов. 

— Насколько в процессах диджитализации значимы вопросы, относящиеся к правовой сфере и, соответственно, Legal Tech?

— С внедрением «государства в смартфоне» большинство услуг будут упрощены, порядок подготовки большей части информации и документов автоматизирован. Поэтому спрос на практику админправа упадет. Это позволит избавить юристов от излишней бюрократической ручной работы, они смогут больше заниматься судебной практикой и вопросами комплаенса. Возрастет потребность в более качественной обработке и подготовке вводных данных. Со следующего года юристы станут субъектами первичного мониторинга, и государство делегирует им со временем функции проверки заявителей, их соответствия лицензионным и иным требованиям, проверки достоверности подаваемых данных и чистоты активов. Например, в Швейцарии, ЕС и Сингапуре именно юристы становятся сертифицированными комплаенс-офицерами. Все же «механические» юридические услуги будут постепенно охватываться Legal Tech. Но пока Legal Tech в Украине — это точечные решения, иногда имеющие относительную эффективность в оптимизации временных ресурсов юриста. Чтобы серьезно выйти на арену и начать помогать юристам и бизнесу, Legal Tech требует значительных инвестиций.

— В связи со стремительным развитием технологий стоит ли привязывать госреестры исключительно к блокчейну?

— Внедрение блокчейн-технологии в государственных реестрах значительно повышает безопасность данных и прозрачность всех проводимых изменений. Взломать реестр на блокчейне при нынешнем уровне развития цифровых технологий практически невозможно. Ни одна другая технология сегодня не может обеспечить защиту данных государственных реестров на таком уровне, как блокчейн. Также полезным для государственных реестров и сервисов может стать использование смарт-контрактов, которые позволяют автоматизировать большое количество процессов, заменить профессионального посредника. С уверенностью можно сказать, что технологий, которые могли бы дать более действенные возможности для обеспечения безопасности и прозрачности данных, государственных активов и юридически значимых действий, их децентрализации и снижения роли человеческого фактора, не существует.

В настоящее время активным внедрением блокчейн-технологий в систему госуправления занимаются Соединенное Королевство, Сингапур, ОАЭ, Гибралтар, Швейцария, США и ряд других стран. По данным IBM Institute for Business Value (IBV), девять из десяти стран мира планируют или уже начали инвестировать в разработку блокчейн-решений в целях последующего их внедрения в системы государственных сервисов.

— Содержит ли «повестка дня» государственной политики по цифровой трансформации юридические риски?

— Юридические риски цифровой трансформации государства находятся в нескольких плоскостях: это статус и доказуемость осуществляемых действий, безопасность данных и денежных трансакций, ответственность государства и иных участников IT-инфраструктуры за достоверность и сохранность данных, процедуры оспаривания решений и действий в рамках инфраструктуры «государство в блокчейне» и т.д. Риск защиты информации можно минимизировать за счет постепенного внедрения блокчейна. Необходимо создать нормативно-правовые основы для использования технологии распределенного реестра на государственном уровне, упростить регулирование стандартов, которые препятствуют внедрению, особенно реестров и финансовой инфраструктуры. В частности, необходимо обеспечить в правовом поле возможность внедрения децентрализованных элементов государственной IT-инфраструктуры, подключения частных компаний и разработок, развития государственно-частного партнерства в плоскости реализации проекта «государство в смартфоне». Особенно данный тезис актуален на фоне недавней новости, что в принятом на 2020 год госбюджете не предусмотрены средства на финансирование проекта. Необходимо также разработать стандарты резервного копирования и восстановления данных при возникновении внештатных ситуаций и для предотвращения нарушения прав пользователей, в случае нанесения ущерба — порядок его возмещения.

— Сколько, по вашим оценкам, может понадобиться времени для реальной диджитализации Украины?

— Не думаю, что термин «полная диджитализация» можно каким-либо образом определить. Те функции государства и сервисы, которые несколько лет назад никто даже не задумывался воплотить в цифровые решения, сегодня становятся частью работающей IT-инфраструктуры. Сложно предположить, какие возможности могут появиться с развитием биометрических технологий, беспроводной передачи данных, нанотехнологий и т.д. Потенциал диджитализации безграничен. Если говорить о целях презентованной программы «государство в смартфоне», то этот процесс займет не менее пяти-семи лет. «Оцифровка» государственного аппарата — это не только замена офлайн-коммуникаций с обществом на онлайн, но и большая работа по усовершенствованию законодательства, формированию практики правоприменения, повышению квалификации госслужащих. Но самое сложное в этом процессе — изменение способа мышления граждан и бизнеса. Как ни странно, но еще одним врагом успеха может стать излишняя скорость в принятии базовых решений до выработки механизмов их реализации и анализа рисков и последствий.