Непростая ситуация на рынке банковских услуг, помимо ответов на вопросы об ответственности банков перед вкладчиками и другими кредиторами, заставляет искать виновных в том, что успешный на первый взгляд банк внезапно лопнул. Как правило, этот вопрос переходит в плоскость уголовной ответственности учредителей и акционеров. Но в отечественной судебной практике уже имеют место и случаи установления судами вины государства — речь идет о «противоправном бездействии» Национального банка Украины. Следствием таких решений являются обращения с исками о возмещении причиненного банкротством банка ущерба, заявляемыми уже к НБУ. Однако получить взыскание с государственного регулятора банковского рынка пока нет возможности.

К этому сводится позиция хозяйственных судов Украины. В частности, она отображена в постановлении Высшего хозяйственного суда Украины от 31 августа 2016 года по делу № 910/29171/15 по иску ООО «Е» к государству Украина в лице НБУ о взыскании 501 309,05 грн ущерба. В качестве третьих лиц к этому делу привлечены банк и Фонд гарантирования вкладов физических лиц (ФГВФЛ). Истец мотивировал иск, в частности, тем, что его требования в сумме 233 402,74 грн к банку удовлетворены не будут, поскольку сумма обязательств банка значительно превышает сумму стоимости активов, за счет которых будут удовлетворяться требования кредиторов. Истец является кредитором седьмой очереди.

Решением Хозяйственного суда г. Киева от 27 января 2016 года в удовлетворении исковых требований отказано полностью. Киевский апелляционный хозяйственный суд постановлением от 3 августа 2016 года оставил это решение без изменений.

Суды установили, что истец является вкладчиком банка, в отношении которого правлением НБУ принято решение об отнесении к неплатежеспособным, а затем исполнительной дирекцией ФГВФЛ — решение о начале осуществления процедуры ликвидации банка.

Истец полагал, что именно бездействие НБУ, не принявшего своевременных мер в соответствии с требованиями статьи 55 Закона Украины «О Национальном банке Украины», привело к негативным финансово-экономическим последствиям для банка, тем самым сделало невозможным возврат депозитных вкладов. В связи с этим истец обратился в административный суд с иском к НБУ о признании противоправным бездействия. Административные суды установили, что НБУ допустил противоправное бездействие. Данный факт не оспаривается.

В то же время суд первой инстанции, с которым согласился апелляционный хозяйственный суд, пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения исковых требований. Такой вывод поддержал и ВХСУ, указав на следующее.

Согласно пункту 6 статьи 2 Закона Украины «О системе гарантирования вкладов физических лиц» (Закон), ликвидация банка — процедура прекращения банка как юридического лица в соответствии с законодательством. По результатам проведения ликвидации банка ФГВФЛ составляет ликвидационный баланс и отчет, которые утверждаются исполнительной дирекцией Фонда. Ликвидация банка считается завершенной, а банк ликвидированным с момента внесения записи об этом в Единый государственный реестр юридических лиц и физических лиц — предпринимателей.

В настоящем деле суды установили, что на момент принятия обжалуемых судебных решений процедура ликвидации банка продолжается, осуществляется выплата денежных средств кредиторам, согласно установленной очереди, в соответствии с требованиями Закона. Среди них и ООО «Е».

В то же время основанием возникновения гражданско-правовой ответственности, в частности возмещения вреда, является: наличие причиненного вреда, противоправность деяния ее причинителя, наличие причинной связи между вредом и таким противоправным деянием причинителя и вины последнего в его причинении. Только при наличии всех четырех элементов может идти речь о гражданско-правовой ответственности лица. Следовательно, в подобных спорах суды должны установить, во-первых, соответствует ли решение, действие или бездействие органа государственной власти или органа местного самоуправления требованиям закона; во-вторых, нарушаются ли субъективные гражданские права и охраняемые законом интересы физического или юридического лица этим решением, действием или бездействием. Под вредом следует понимать потерю или повреждение имущества потерпевшего и (или) лишение его личного нематериального права (жизнь, здоровье и пр.). Поскольку НБУ не является субъектом ответственности в понимании статьи 1173 Гражданского кодекса (ГК) Украины, устанавливающей, что вред, причиненный органом государственной власти или органом местного самоуправления при осуществлении ими своих полномочий, возмещается независимо от вины этих органов, истец должен был доказать наличие всех четырех элементов правонарушения.

Основанием для иска по настоящему делу послужило ненадлежащее исполнение третьим лицом — банком обязанностей по договору банковского вклада в связи с решением НБУ о ликвидации банка. Именно это, по мнению истца, делает невозможным возврат банком суммы депозитного вклада истца (ввиду этого заявленный ущерб включает в себя сумму невозвращенного депозитного вклада, процентов на банковский вклад, 3 % годовых, индекса инфляции за несвоевременное выполнение денежного обязательства).

Но, как установлено судами, обязательственные отношения между истцом и банком по договору банковского вклада не прекратились, истец является кредитором банка, что не позволяет утверждать о наличии обстоятельств для наложения обязательства по возмещению вреда.

Учитывая изложенное, коллегия судей ВХСУ согласилась с выводом судов предыдущих инстанций о том, что обращение истца в хозяйственный суд с иском о возмещении вреда в сумме 501 309,05 грн, причиненного в результате бездействия НБУ, преждевременно, поскольку истец является акцептованным кредитором, то есть ООО «Е» не доказало факта причинения ему вреда. На этом основании ВХСУ кассационную жалобу ООО «Е» оставил без удовлетворения, а решение Хозяйственного суда г. Киева от 27 января 2016 года и постановление Киевского апелляционного хозяйственного суда от 7 августа 2016 года — без изменений.

В завершение отметим: принимая данное решение, ВХСУ подчеркнул, что такой элемент гражданско-правового нарушения, как наличие вреда, состоит в «любом обесценивании блага, охраняемого законом». Но если говорить о настоящем деле, то до завершения ликвидационной процедуры нет оснований утверждать, что такое обесценивание имело место.