Принимая во внимание последние преобразования в нашем государстве, особого внимания и обсуждения требует проблема украинского языка, его использования как в повседневной жизни, так и во время проведения рассмотрения дел в судах общей юрисдикции (в хозяйственных судах этот вопрос давно решен в пользу государственного языка).

С принятием нового Гражданского процессуального кодекса Украины (ГПК), а также Кодекса административного судопроизводства Украины (КАС) казалось, что эта проблема должна исчезнуть сама по себе. Так, в статье 7 ГПК Украины указано: «… гражданское судопроизводство осуществляется на государственном языке. Лица, которые принимают участие в деле и не владеют или недостаточно владеют государственным языком, в порядке, установленном этим Кодексом, имеют право делать заявления, давать пояснения, выступать в суде и заявлять ходатайство на родном языке или языке, которым они владеют, пользуясь при этом услугами переводчика, в порядке, установленном этим Кодексом».

В статье 15 КАС содержится аналогичная по смыслу правовая норма, а именно: «…Административное судопроизводство осуществляется на государственном языке. Лица, которые принимают участие в деле и не владеют или недостаточно владеют государственным языком, имеют право использовать родной язык или язык, которым они владеют, а также услуги переводчика в порядке, установленном этим Кодексом. Судебные документы составляются на государственном языке».

В статье 3 Хозяйственного процессуального кодекса Украины (ХПК) также указано: «…Язык судопроизводства определяется статьей 21 Закона Украины «О языках в Украинской ССР». Необходимо указать, что эта статья имеет отсылочный характер. Рассмотрев положение данной статьи: «…арбитражное (ныне хозяйственное) производство по делам с участием сторон, которые находятся на территории Украинской ССР, осуществляется на украинском языке», — несложно сделать вывод, о каком именно языке речь идет в статье 3 ХПК.

Но, анализируя практику рассмотрения дел в судах первой и второй инстанций, языковая проблема является довольно актуальной. Особенно остро этот вопрос встает во время рассмотрения дел в судах г. Луганска и Луганской области.

Так, во время представления интересов истца в гражданском деле я непосредственно столкнулся с превратным толкованием положений статьи 7 ГПК судьей Артемовского районного суда г. Луганска, что выразилось в следующем.

Ответчик подает встречное исковое заявление, составленное на русском языке. Представитель истца по первому украиноязычному иску подает ходатайство, в котором просит суд обязать истца по встречному иску сделать перевод искового заявления с иностранного (русского) языка на государственный с помощью специалиста-переводчика и соответствующим образом заверить этот перевод у нотариуса с целью установления аутентичности перевода.

Но, принимая во внимание положения статьи 7 ГПК Украины, становится непонятной позиция суда, который не только не удовлетворил ходатайство истца о таком переводе искового заявления, но, наоборот, в своем определении указал, что именно согласно статье 7 ГПК Украины «…в нашем регионе русский язык знают все, поэтому и вы должны им владеть, а если истец не понимает иностранного языка, то он и должен нанимать переводчика, чтобы перевести встречное исковое заявление ответчика с иностранного языка на государственный украинский».

Считаю такое произвольное толкование «на свое усмотрение» статьи 7 ГПК Украины судьей Артемовского районного суда Луганской области ошибочным и противоречащим положениям этой процессуальной нормы. В ней указано, что именно тот, кто не владеет государственным языком, должен пользоваться услугами переводчика.

В Ленинском районном суде г. Луганска во время рассмотрения административного дела я также столкнулся с произвольным толкованием статьи 15 КАС. Во время ходатайства ответчика в суд об обязательстве истца сделать соответствующим образом заверенный перевод с иностранного (русского) языка на государственный украинский своего искового заявления суд очень своеобразно растолковал положение части 3 статьи 17 КАС. В частности, он указал, что «…исковое заявление не относится к понятию «судебные документы», в которое входят лишь судебные протоколы, судебные повестки, определения и решения, а является неким «отдельным процессуальным документом», поэтому на него (исковое заявление) не распространяется действие статьи 17 КАС. Такое особое толкование части 3 статьи 17 КАС сводит на нет вообще положения частей 1 и 2 этой статьи, ведь судья принуждает меня в своих возражениях переводить текст русскоязычного иска, да и сам невольно занимается таким переводом, не имея на то права.

В Хозяйственном суде Луганской области, представляя интересы ответчика, я также подал в суд ходатайство, в котором, ссылаясь на положение статьи 3 ХПК Украины, просил обязать истца сделать соответствующим образом заверенный перевод русскоязычного иска. В ответ получил определение суда с разъяснением, что «…статья 3 ХПК Украины является отсылочной, поэтому на нее вообще нельзя ссылаться как на отдельную статью». И только на втором слушании дела после получасового изучения положений статьи 21 Закона Украины «О языках в Украинской ССР» суд пришел к вполне логичному выводу, который и изложил в своем следующем определении: «…согласно статье 21 Закона Украины «О языках в Украинской ССР», арбитражное производство по делам с участием сторон, которые находятся на территории Украинской ССР, осуществляется на украинском языке. В связи с вышеуказанным, ходатайство ответчика следует удовлетворить. Обязать истца немедленно направить ответчику нотариально удостоверенный перевод искового заявления на государственный язык, доказательства отправления предоставить суду».

Анализируя вышеуказанное, можно сделать вывод, что практика применения украинского языка в отечественном судопроизводстве является крайне неудовлетворительной и противоречащей нормам действующего законодательства, а это, в свою очередь, приводит к противоречивому, а временами и вообще бессмысленному толкованию судами статьи 7 ГПК, статьи 15 КАС и иногда статьи 3 ХПК.

В заключение хочу сказать, что я очень уважаю русский язык и с большим удовольствием общаюсь на нем в повседневной жизни. Однако нужно четко понимать разницу между повседневным общением на бытовом уровне и составлением соответствующих процессуальных документов во время рассмотрения дел в судебных учреждениях. Произвольное, а временами неверное и превратное толкование статей соответствующих процессуальных кодексов со стороны судей приводит к неверному, непрофессиональному переводу процессуальных документов, юридических терминов, понятий и т.п., и в результате к неверному принятию решений по делам, что может нанести большой вред гражданам, обращающимся в суд за защитой своих конституционных прав и интересов.

БУРЛАЧЕНКО Андрей — помощникадвоката, г. Луганск