После завершения работы на государственной службе, где Татьяна Кудрицкая принимала активное участие в создании фундаментальной нормативной базы для работы Высшего суда по вопросам интеллектуальной собственности (ІР-суд), она вернулась в юридический бизнес. В сентябре 2020 года она присоединилась к практике интеллектуальной собственности ЮФ Aequo в качестве советника и теперь может поделиться приобретенным уникальным опытом работы в государственном секторе и еще больше усилить практику в период институциональных преобразований отрасли интеллектуальной собственности (ІР) и обновления «интеллектуального» законодательства.

— Татьяна, переход из государственного сектора в юридический бизнес дался вам легко? Чем было обусловлено ваше решение присоединиться к ІР-команде Aequo?

— Это запланированный шаг по возвращению в родную стихию. Мне комфортнее именно в адвокатской среде. Вместе с тем принятое в 2014 году решение перейти в государственный сектор считаю правильным. За пять лет были подготовлены фундаментальные изменения к Конституции Украины в части правосудия, реформа законодательства о судоустройстве и статусе судей, новые процессуальные кодексы, хотя это не все, что хотелось бы. Участие в таком масштабном проекте — огромный опыт, который можно привнести в адвокатскую профессию и юридический бизнес.

Почему Aequo — здесь работают люди, которых я знаю 15 лет и с которыми мы успешно работали над сложными и знаковыми ІР-проектами для таких клиентов, как Google, YouTube, DuPont, Eurosport, LG. Мы вместе добивались решений Высшего хозяйственного суда Украины о признании знаков общеизвестными, об отмене государственной регистрации контрафактных продуктов, о ретрансляции телепрограмм.

В спорах в сфере IP сегодня это самая сильная и опытная команда в Украине. Немалое значение имеют индустриальная экспертиза и инновации в юридических продуктах и бизнес-инструментах. Кстати, в этом году Aequo стала единственной украинской фирмой, вошедшей в топ-30 юридических фирм Европы по результатам исследования Financial Times Europe Innovative Lawyers 2020.

Для меня Aequo — это возможность работать в слаженной профессиональной команде — лидере на рынке юридических услуг в целом и на ІР-рынке в частности.

— По вашим ощущениям, спрос на юристов, специализирующихся на интеллектуальной собственности, на юррынке большой?

— Спрос большой в целом на профессионалов своего дела. Это касается не только специализации в ІР.

В качестве яркого примера можем вспомнить начатый в 2017 году, но, к сожалению, не завершенный конкурс в специализированный ІР-суд. Юристы достаточно радостно восприняли новость о его создании, но на конкурс в итоге пришли немногие. Хотя такая уникальная возможность представилась не только карьерным судьям, но и адвокатам, и патентным поверенным.

Поэтому да, спрос традиционно большой.

— Высший суд по вопросам интеллектуальной собственности — одна из составляющих предыдущей судебной реформы — так и не заработал. Это достижение или все же провал?

— Это возможность, которую все еще можно реализовать. Концепт IP-суда разработан и принят, суд де-юре создан, хотя де-факто, действительно, для завершения всех конкурсных кадровых процедур не хватило времени. Дело в том, что создание суда — это масштабный проект, в который вовлечены многие стороны. Начало положено, теперь дело нужно довести до логического завершения.

Уже не приходится сомневаться в том, что такой специализированный суд Украине нужен. Собственно, он был нужен еще «на вчера». Это не украинское ноу-хау, подобные суды действуют во многих странах, и везде они являются историями успеха. Вопрос лишь в том, что у нас такие инициативы очень часто упираются в политическую волю. Это, к сожалению, случилось и с ІР-судом. Несмотря на то что конкурс в этот суд начался раньше, чем в Высший антикоррупционный суд (ВАКС), конкурс в ВАКС завершен давно, а сам суд уже более года осуществляет свою процессуальную деятельность. Идея борьбы с коррупцией легче «продается» общественности, да еще и отвечает требованиям международных партнеров. Хотя я убеждена: ІР-суд — не менее важная составляющая для инвестиционной привлекательности Украины.

— По вашему мнению, почему юристы не пошли на конкурс в ІР-суд, с чем это связано?

— Возможно, это связано с трудностями выхода из зоны комфорта, ведь переход в государственный сектор и тем более в судейскую профессию для любого адвоката — серьезный вызов. Поддерживать создание специализированного суда, видеть в нем реальную необходимость — это одно. Но становиться частью и двигателем изменений готовы не многие.

— При каких условиях на конкурс в ІР-суд пошли бы вы?

— Если бы в момент разработки и принятия концепта ІР–суда и старта конкурса я находилась в адвокатской среде. Для меня крайне важно было, чтобы участие в конкурсе на должность судьи ІР–суда воспринималось как честная борьба.

— Несколько лет подряд ІР-рынок юридических услуг претерпевает масштабные пертурбации. С чем это связано: с эволюционным развитием ІР-рынка, реализацией институциональной реформы в сфере государственного управления, изменением национального законодательства и приведением его к международным стандартам?

— Эволюционным развитием происходящее назвать сложно, хотя к этому надо было бы стремиться. Скорее, реформа в сфере интеллектуальной собственности напоминает реагирование на потребности рынка — многие законодательные изменения, принятые парламентом летом этого года, в других странах успешно внедрены и работают десятилетиями. И по сути, обновление законодательства состоялось во исполнение Соглашения об ассоциации с ЕС (Соглашение), которое Украина подписала шесть лет назад. Но лучше поздно, чем никогда.

Теперь вопрос в надлежащей имплементации принятых изменений.

Усугубляет ситуацию то, что ІР-реформа началась не с разработки стратегии, которая была бы утверждена всеми стейкхолдерами, а потом шаг за шагом имплементировалась. Реформа была фактически начата с ликвидации в 2016 году Государственной службы интеллектуальной собственности Украины. Тогда рынок явно не был к этому готов, часть функций службы была возложены на тогда еще Министерство экономики Украины, другую часть еще какое-то время осуществляла Служба в процессе ликвидации.

В итоге путем серьезных дискуссий в профессиональном сообществе пришли к созданию Национального органа интеллектуальной собственности (НОИС). Правда, закон о НОИС был принят лишь в июне 2020 года, а его имплементация пока выразилась в принятии Кабинетом Министров Украины распоряжения от 13 октября 2020 года № 1267-р, которым функции НОИС возложили на ГП «Украинский институт интеллектуальной собственности» («Укрпатент»).

Является ли это институциональной реформой? Скорее, ее попыткой. Вопросов пока больше, чем ответов. Одно констатировать можно точно: целый ряд важнейших законодательных изменений (в части условий охраноспособности объектов, новых процедур обжалования в административном порядке и т.д.) вступили в силу, а Национальный орган интеллектуальной собственности, который бы реально осуществлял функции по имплементации принятых изменений, де-факто не работает.

— По вашему мнению, нужен ли открытый конкурс на должность руководителя НОИС по новым законодательным правилам?

— Конкурс, безусловно, нужен, поскольку «Укрпатент» — не равно НОИС. НОИС — это орган, созданный в соответствии со специальным законом с определенным функционалом и квалификационными требованиями к руководителю. Также крайне необходимы прозрачные и понятные механизмы как формирования всего управленческого состава, так и в целом дальнейшей трансформации его подразделений.

Показательным примером является работа Апелляционной палаты НОИС, которая сейчас фактически заблокирована ввиду отсутствия обновленного регламента. Закон внедрил ряд абсолютно новых для украинской правовой системы процедур, и участники рынка рассчитывают на то, что могут ими воспользоваться, а по факту локального акта, который бы регулировал детали, нет.

Одна из ключевых проблем в части институциональных и законодательных изменений — отсутствие единой стратегии и ее принятия всеми стейкхолдерами.

Хотя тон в свое время (одновременно с подписанием Соглашения об ассоциации в 2014 году) был задан достаточно понятный и правильный — необходимость соответствовать требованиям и стандартам ЕС.

— К слову, об изменениях законодательства… По вашему мнению, Украина полностью выполнила взятые на себя в связи с подписанием Соглашения об ассоциации с ЕС обязательства в части главы 9 «Интеллектуальная собственность»?

— О полном выполнении взятых на себя в связи с подписанием Соглашения об ассоциации с ЕС обязательств в части главы 9 «Интеллектуальная собственность» мы сможем говорить тогда, когда будет достигнут «надлежащий и эффективный уровень охраны и защиты прав интеллектуальной собственности». Именно об этом сказано в соответствующей главе Соглашения.

Что это значит? Принятие нового законодательства — это лишь один из этапов. Надлежащий и эффективный уровень охраны и защиты возможен тогда, когда вся ІР-инфраструктура заработает слаженно, а государство будет способно гарантировать, что в случае нарушения прав правообладатель может рассчитывать на восстановление справедливости в разумные сроки и компетентным органом. А в идеале — когда правовое поле позволяет действовать превентивно и не допустить нарушения таких прав.

Также в главе 9 идет речь и об упрощении создания и коммерческого использования инновационных продуктов на территории Украины как страны, подписавшей Соглашение. В целом правовая культура и среда должны способствовать созданию и внедрению инновационного продукта, получению максимального бенефита как потребителями, так и инноваторами, и при этом чтобы соблюдался баланс интересов общества и творцов.

— Какие новые нормы обновленного законодательства в ІР-отрасли вы считаете самыми прогрессивными? А какие, наоборот, будут тянуть «интеллектуальную машину» назад?

— Изменения законодательства об охране прав ІР достаточно прогрессивны и направлены на гармонизацию с законодательством ЕС, в частности касательно новых критериев предоставления правовой охраны, процедур обжалования в административном порядке, требований к электронному делопроизводству и т.д. Я остановлюсь лишь на некоторых из них.

Например, предложенные процедуры pre-grant и post-grant oppositions могут быть интересны правообладателям с точки зрения сроков рассмотрения — у Апелляционной палаты НОИС есть максимум четыре месяца для вынесения решения. В то же время в среднем на судебные баталии уходит от полутора до двух лет. Эти процедуры давно и успешно имплементируются в других странах, их главные преимущества заключаются в возможности в достаточно кратные сроки и с минимальными затратами ресурсов достичь цели — не допустить выхода в оборот объекта, который нарушает ІР-права. Но, повторюсь, регламента Апелляционной палаты пока нет, и перспективы апробации этого механизма на практике весьма туманны.

Отдельного внимания заслуживают положения, направленные на борьбу с так называемыми вечнозелеными патентами, в т.ч. путем ограничения перечня патентуемых объектов. Теперь, к примеру, не будет возможности запатентовать хирургические и терапевтические способы лечения либо же способы диагностики организма. Также изменились требования к патентованию полезных моделей, в частности исключена возможности запатентовать вещество как полезную модель. Это должно стать хорошим инструментом для борьбы с патентным троллингом, так как квалификационная экспертиза полезных моделей не проводится.

Внедрение так называемого положения Болар — еще одна достаточно прогрессивная идея, особо актуальная для фармы. Теперь в период действия сертификата дополнительной охраны можно производить генерические препараты для целей экспорта, а также создавать запасы для вывода на рынок после окончания срока правовой охраны. Кроме того, не будет считаться нарушением прав, например, использование изобретения для целей подготовки к дальнейшей регистрации препарата в профильном ведомстве. Патент предполагает некую монополию, и очень часто это задерживало выход на рынок более конкурентоспособных и доступных препаратов. По идее, это будет стимулировать более оперативный выход на рынок генерических препаратов, но не в ущерб инновационным разработкам компаний, производящим оригинальные препараты. Однако существует несогласованность с профильным законодательством — четкий ответ на вопрос, будет ли считаться нарушением регистрация препарата, отсутствует.

Законодательство содержит еще ряд полезных изменений, однако время и практика покажут, какие из них сработают, а какие — нет. Думаю, нас ждет период очень интересных судебных кейсов. В любом случае, принятые изменения — огромный шаг вперед.

— А реформа процессуального законодательства предоставила инструменты, позволяющие более эффективно защищать права интеллектуальной собственности?

— Да, и положительные результаты мы наблюдаем уже сейчас. Обновленные процессуальные кодексы содержат четкие границы между различными стадиями судебного процесса. Это помогает бороться с процессуальными злоупотреблениями.

Кроме того, принцип состязательности, который заложен в идеологию новых процессуальных кодексов, позволяет в ряде случаев более эффективно защищать интересы клиентов.

Теперь на стадии подготовительного судебного заседания стороны обязаны предоставить все доказательства в подтверждение требований и аргументов, на которые они ссылаются. А также должны обязательно предупредить суд, если что-то не может быть подано в установленный срок, с объяснением причины и заявить о намерении подать те или иные доказательства. Данные требования существенно снижают уровень процессуальных злоупотреблений, существовавших ранее и так активно используемых недобросовестными сторонами путем подачи доказательств на разных стадиях процесса в разных судебных инстанциях. Это приводило к негативным последствиям, дело могло ходить по инстанциям годами.

— Изменилась ли стратегия защиты прав интеллектуальной собственности в период карантина?

— Пандемия не отменяет необходимости защиты прав и не влияет на уменьшение количества нарушений в ІР-сфере. Конечно, в связи с весенним локдауном были внесены некоторые коррективы, ряд административных процессов были приостановлены, много судебных заседаний откладывалось на неопределенный период. Однако в целом стратегия остается прежней: найти такой инструмент защиты прав, который бы максимально отвечал потребностям и интересам клиента. Такая защита должна быть качественной и своевременной.

Беседовала  Кристина ПОШЕЛЮЖНАЯ, «Юридическая практика»