Свершилась очередная революция в судебной практике по спорам вкладчиков с Фондом гарантирования вкладов физических лиц Украины (ФГВФЛ). На этот раз с легкой руки Верховного Суда Украины (ВСУ) пересмотру могут подвергнуться тысячи решений, многие из которых уже реально исполнены. Была ли причина для столь радикального подхода ВСУ к уже, казалось бы, устоявшейся практике разрешения этой категории споров? Позволю себе утверждать, что выводы, изложенные ВСУ в постановлениях по делам № 21-4846а15 от 16 февраля с.г. и № 21-286а16 от 15 июня с.г., согласно которым споры вкладчиков с ФГВФЛ должны рассматриваться по правилам хозяйственного судопроизводства, не совсем последовательны.

Анализируя данные судебные решения, можно с уверенностью говорить как о нарушении судом норм материального права, так и о фактическом исполнении высшей судебной инстанцией не свойственных ей функций — создании механизма по затягиванию возврата денежных средств вкладчикам, пострадавшим от массового «банкопада». В большей степени это относится к постановлению от 15 июня с.г.

 

Административная юрисдикция

Дела соответствующей категории в нашей стране обрели массовый характер в 2014 году. До этого времени банки ликвидировались значительно реже, а их масштаб и значимость для банковской системы и общества был несравнимо меньшим. Государство и судебная система оказались не готовыми к такому развитию событий. Юристы-практики наверняка помнят, сколько раз менялась судебная практика в спорах по искам вкладчиков. Тем не менее, она по большинству спорных моментов уже сложилась.

Суды при принятии решений исходят из того, что ФГВФЛ, согласно положениям Закона «О системе гарантирования вкладов физических лиц», может выступать и как субъект властных полномочий, и как орган управления банка, который ликвидируется или признан неплатежеспособным. Такая двуликость статуса ФГВФЛ как субъекта соответствующих правоотношений и определяла юрисдикцию рассматриваемых дел. Количество таких дел, уже решенных в порядке административного судопроизводства, огромно. А количество все еще находящихся в производстве судов разных инстанций наверняка еще больше. Теперь же ВСУ своими решениями перечеркнул так тяжело сформированный ранее механизм и вновь перезапустил систему.

В чем же заключается новая правовая позиция ВСУ? Честно говоря, ее обоснование вызывает удивление и порождает множество вопросов.

В вышеуказанных постановлениях высшая судебная инстанция провела (как это указано в самом тексте) системный анализ законодательства — части 3 статьи 2 Закона Украины «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом», статьи 1 Закона «О банках и банковской деятельности», пункта 6 статьи 2 Закона Украины «О системе гарантирования вкладов физических лиц». Вследствие чего, принимая во внимание положения статьи 12 Хозяйственного процессуального кодекса Украины, пришла к выводу о том, что юрисдикция административных судов не распространяется на споры, возникающие на стадии ликвидации (банкротства) банков.

В постановлении от 15 июня с.г., в довесок к ранее приведенному обоснованию, ВСУ сделал отсылку к требованиям статьи 215 Гражданского кодекса (ГК) Украины, которая допускает признание ничтожной сделки действительной в случаях, предусмотренных этим Кодексом.

Соответственно, решения судов предыдущих инстанций, принятых по данному делу, ВСУ отменил и закрыл производство в административном деле.

 

Неравенство участников

Начнем с того, что по обоим делам ВСУ принял одинаковые решения, однако при этом отметил, что предмет иска отличается, а следовательно, обстоятельства не могут считаться идентичными.

Так, в деле, решение по которому было принято 16 февраля с.г., рассматривался иск Пенсионного фонда Украины к уполномоченному лицу ФГВФЛ о включении денежных требований Пенсионного фонда в реестр требований кредиторов.

В данном случае требование заявлено в порядке ликвидационной процедуры банка, а Пенсионный фонд Украины претендовал на удовлетворение своих денежных требований за счет средств, полученных вследствие реализации имущества банка, исключительно в порядке очередности, определенном в статье 52 Закона «О системе гарантирования вкладов физических лиц».

А в деле, решение по которому ВСУ принял 15 июня с.г. были заявлены требования о признании противоправными действий уполномоченного лица ФГВФЛ относительно невключения денежных требований вкладчика (физического лица) в перечень вкладчиков, имеющих право на возмещение утраченных средств за счет ФГВФЛ. Соответственно, в требованиях значилось обязательство включить вкладчика в данный перечень.

В этом случае гарантированную сумму возмещения следовало выплатить исключительно за счет средств ФГВФЛ, а значит, требование истца не имеет никакого отношения к очередности и порядку удовлетворения требований кредиторов во время ликвидации банка.

Кроме того, в деле по иску физического лица предусматривается, что уполномоченное лицо ФГВФЛ выступает как субъект властных полномочий, который, воспользовавшись полномочиями, предоставленными ему статьями 37 и 38 Закона «О системе гарантирования вкладов физических лиц», «выявил ничтожность» договора банковского вклада этого физического лица, о чем и уведомил вкладчика.

Очевидно, что в данных правоотношениях не может быть и речи о юридическом равенстве их участников. Между вкладчиками и ФГВФЛ отсутствуют какие-либо договорные отношения. Фактически возмещение можно рассматривать как осуществление государством определенной социальной функции по защите нарушенных прав вкладчиков — физических лиц. Государство в лице ФГВФЛ выступает своего рода «страховщиком». И, как любой другой страховщик, ФГВФЛ всегда использует возможности не осуществлять возмещение. Этому способствует предоставленное уполномоченному лицу право выявлять ничтожные сделки и самостоятельно применять последствия этих сделок в случаях, когда должником является банк, что ставит его в несравнимо более выгодное положение относительно прочих участников гражданских правоотношений.

Так, ничтожной является сделка, недействительность которой определена законом. В законодательстве Украины ничтожность сделок установлена как в ГК Украины, так и в отдельных законах, одним из которых является Закон «О системе гарантирования вкладов физических лиц». При этом, согласно императивному требованию ГК Украины, признать сделки действительными можно лишь в случаях, предусмотренных этим Кодексом. Такие случаи перечислены в статье 220 (уклонение от нотариального удостоверения) и статьях 221, 223, 224 (дефект дееспособности стороны сделки). Других случаев ни Кодекс, ни вышеуказанный Закон не предусматривают.

Следовательно, обращение в суд с требованием о признании действительной ничтожной сделки, как об этом намекает ВСУ в июньском постановлении, не будет соответствовать способам защиты нарушенного права, предусмотренным статьей 16 Гражданского кодекса и статьей 20 Хозяйственного кодекса Украины.

 

Попробуй докажи

Еще один не менее важный аспект. Стоит обратить внимание и на то, что переход дела данной категории в иной вид судопроизводства меняет и правила доказывания. Если в делах административной юрисдикции, по крайней мере теоретически, обязанность доказывания возложена на возражающего против иска ответчика, то в других видах судопроизводства такого правила нет.

Подводя итог, отметим, что такое решение ВСУ может быть использовано для дальнейшего затягивания дел и отсрочки для ФГВФЛ по выплатам вкладчикам обанкротившихся банков.

Впрочем, ВСУ не отличается постоянством своей же собственной практики. Хочется верить, что в недалеком будущем она вновь изменится, в том числе благодаря последовательным и целенаправленным действиям судей административных судов, которые в своих решениях найдут смелость аргументированно отойти от указанной практики ВСУ. Тем более что для этого есть все юридические основания.

 

РЫМАР Сергей — адвокат, советник АК «Правочин», г. Киев