Недавно был отменен Закон о собственности 1991 года. Это стало определенной вехой, так как именно с этим Законом в первую очередь связаны кардинальные изменения в регулировании отношений собственности: провозглашено равенство всех собственников, реанимирована частная собственность. Правда, не сразу. В 1991 году в Законе была зафиксирована индивидуальная (частная трудовая и личная) собственность, а спустя некоторое время уже частная, безо всяких экивоков. Была допущена возможность использования частной собственности в предпринимательской деятельности. С 1992 года в стране началась приватизация, что существенно сказалось на отношениях собственности — государственная собственность стала постепенно сдавать свои позиции, а частная — наращивать свою мощь.

Следующей вехой стала Конституция 1996 года, с которой связаны два кардинальных изменения в регулировании ­отношений собственности: 1) установлена самостоятельность коммунальной собственности, которая ранее была ­разновидностью государственной собственности; 2) де-юре прекратила свое существование коллективная собственность.

И, наконец, третьей вехой можно считать принятие нового Гражданского кодекса Украины 2004 года (ГК), для которого характерны принципиально новые позиции, в том числе и в отношении регулирования вопросов собственности. Развивая конституционные положения о равенстве всех собственников, ГК, во-первых, на законодательном уровне отказался от понятия «форм собственности», которое само по себе свидетельствует об особенностях тех или иных из них, а значит, и об их неравенстве.

Во-вторых, ГК близко подошел к одному из существенных реформаторских начал — фиксации того единственно верного положения, что в рыночных отношениях должны принимать участие только собственники. Это полностью соответствует принципам, присущим гражданскому обществу и рыночной экономике. Такая позиция означает, что такие права, как хозяйственное ведение и оперативное управление, не должны иметь места в реальности. Это шаг к реформированию государственной собственности, причем последовательный и даже несколько запоздавший, ибо приватизация уже сыграла в этом существенную роль.

В-третьих, ГК максимально устранил с арены государство, минимизировав его участие в отношениях собственности. В первую очередь это касается того, что за государством сохранилась возможность получить что-либо от частных лиц только в исключительных случаях, например: клад, являющийся исторической ценностью (часть 4 статьи 343 ГК), и выкуп у частных лиц памятников истории и культуры, если им угрожает повреждение или уничтожение вследствие действий или бездействия их собственника (статья 352 ГК). Ныне ни вымороченное имущество, ни бесхозное, ни имущество по недействительным сделкам не поступают государству.

В-четвертых, ГК провел и упрочил конституционные гарантии неприкосновенности собственности. Это один из ключевых вопросов развития общества, члены которого должны быть уверены, что их права надлежащим образом охраняются государством и не менее надежно защищаются им в случае нарушения, что их вложениям в предпринимательскую деятельность ничего не грозит, кроме естественного для этой сферы риска. Именно такая стабильность позволит увеличить приток инвестиций в экономику, в том числе иностранных. Кроме того, это путь к модернизации основных фондов отечественных компаний, внедрению инновационных продуктов, вхождению в глобализационные экономические и научные процессы и т.д.

Можно еще продолжать рассуждения о влиянии ГК на стабилизацию регулирования отношений собственности, что сулило многочисленные выгоды и начало которому было положено Конституцией Украины. Однако названы первостепенно важные, и они требуют отчета о результатах их внедрения в право Украины. Отчет же этот, боюсь, даст негативное представление о состоянии дел в сфере регулирования отношений собственности, да и в наших жизненных реалиях.

Непоследовательность и другие грехи нашего украинского законодателя известны и уже стали притчей во языцех, как и повседневные примеры нарушения прав собственников. По сути, как сказал в интервью газете «Зеркало недели» г-н Онопенко, борьба за власть является борьбой за собственность.

Не сводя свою статью к этой тематике, отмечу, что, пожалуй, первой глобальной ошибкой законодателя, повлекшей за собой весьма сложные последствия для украинского общества, стало принятие Хозяйственного кодекса Украины (ХК). Этот факт сам по себе показателен, ибо до сих пор невозможно понять и объяснить, как могли быть приняты два концептуально разных кодекса, регулирующих отношения в одной сфере. И вот с 1 января 2004 года страна и все мы оказались разрываемы между прошлым и будущим — между тем прогрессивным, что было наработано за последние годы и на полном ходу запускало нас в рыночную экономику, и гирями, привешенными нам ХК, не позволяющим двигаться темпами, диктуемыми рыночными законами. Это все те же побитые молью хозяйственное ведение и оперативное управление, односторонняя реституция, набор так называемых хозяйствующих субъектов и иная абракадабра. Все это напоминает картины Пикассо, где нос, уши, рот и другие части тела находятся вовсе не там, где мы их привыкли видеть и ощущать.

Собственники оказались в центре перетягивания каната, один конец которого тянет ГК в сторону европейского развития и рыночной экономики, а другой — ХК в сторону административно-командной системы. При этом с такой естественной для себя и очевидной для всех характеристикой ХК никак не согласен, примеряя на себя европейский костюм, из-под которого торчат лапти. Ну смешно же, в самом деле, говорить, что ХК сродни коммерческим и торговым кодексам, известным европейскому праву. Правда, нам уже не до смеха.

Что касается квазисобственнических прав (хозяйственного ведения и оперативного управления), то старания ГК не только не были оценены, напротив, он был изобличен в непоследовательности, так как вторгся в публичную сферу, хотя во все­услышание заявлял о своей сугубо частной природе. Дескать, не суй свой нос… Хотя это, по меньшей мере, странно, ибо ХК по самые бакенбарды залез в частную сферу, перепачкав там все, что можно.

Но несколько слов по сути вопроса. Дело в том, что, безусловно, усилиями ГК сущностно изменить сложившиеся права государственных, казенных и коммунальных предприятий невозможно, да и неправильно. Тем более что государство само еще окончательно не определилось с тем, что будет дальше делать со своими предприятиями. Как представляется, для него это вопрос даже не вторичный. Госпредприятия в том виде, в каком они сегодня существуют, подвергаются остракизмам, однако никто не предложил концепции их реформирования.

Но это еще не все. ХК заложил очень опасную тенденцию распространения этих квазисобственнических прав на негосударственные юридические лица. ХК предлагает нашему вниманию целый спектр несобственников, что вступает в естественное противоречие с рыночными законами, да и вообще труднообъяснимо.

Впрочем, как необъяснимо и то, что это все проделывает один и тот же законодатель — украинский. Его эксперименты над правом зашли так далеко, что в ГК была введена доверительная собственность, то есть траст, под названием вида права собственности (при отсутствии других ее видов). Интересно то, что положения о ней должны содержаться в разделе о праве собственности, но их там нет.

Частично нормы о доверительной собственности помещены в главе об управлении имуществом. Но траст — не договор. И главное даже не в том, что наше законодательство не английское и траста не знает. А в том, что это нам дает и нельзя ли обойтись без него. Ибо тогда надо видоизменять многое — и положение опекуна, и учреждений, и многое другое. То есть нельзя настолько упрощенно подходить к основополагающим изменениям, а следует видеть их системно.

Такой же странной является ситуация с коллективной собственностью. ­С 1996 года ее как будто бы и нет, но в то же время она есть. Кто ее субъекты и в чем сущность — вряд ли кто-то вразумительно может объяснить. По сути, рассуждения сводятся к одному — распределению ее на доли, но чем тогда она отличается от общей долевой собственности? Если это собственность хозяйственных обществ, то тогда при чем тут коллектив, если субъектом этого права является одно лицо — само хозяйственное общество? Действительно, понять трудно. Но с упорством, заслуживающим того, чтобы оно было отмечено, до сих пор некоторые отстаивают ее существование, правда, уже не так ожес­точенно. Да и основания для этого более чем весомые — в ХК уже хозяйственные общества названы частными, а не коллективными собственниками. А вот горемычные кооперативы почему-то продолжают называться коллективными собственниками.

И наконец, что касается гарантий неприкосновенности собственности. Это, пожалуй, уже не может быть охарактеризовано сатирично, потому что ситуация здесь трагическая. Во-первых, угроза реприватизации, нависшая над предпринимателями совсем недавно, с ее непонятной и сомнительной правовой подоплекой. Во-вторых, нынешняя ситуация характеризуется засильем рейдерских атак. Модное слово «рейдерство» отнюдь не придает спокойствия собственникам. По сути, происходит передел собственности, ввиду отсутствия корпоративного законодательства и эфемерности судебной защиты. Законодательство действительно здесь в плачевном состоянии, ибо старый Закон Украины «О хозяйственных обществах» 1991 года никак не решает всех проблем в этой сфере. Его обновление летом этого года лишь наглядно иллюстрируют библейское предостережение: не наливать новое вино в старые мехи. Долгожданного Закона об акционерных обществах все нет и нет. И при этом нельзя сказать, что мы не знаем причин такого положения вещей. Напротив, все знают: законодателю, сформированному из бизнес-структур, невыгодно принимать прозрачный и четкий закон.

Но собственник не защищен ни как предприниматель, ни как инвестор. Такая незащищенность присутствует на всех уровнях, она пронзила наше общество. За примерами далеко ходить не надо. Это приватизация жилья. Представим себе ситуацию: придя домой, вы находите предписание срочно освободить вашу квартиру в связи с тем, что ее кто-то купил, причем не у вас. Естественно, негодованию вашему нет предела. Вы, едва придя в себя от такой наглости, ­пытаетесь разобраться, в чем дело, и выясняется, что вашу квартиру продало управление коммунального имущества. «С какой стати?» — спросите вы.

Все очень просто: как собственник коммунального имущества, так как дом, в котором вы живете, как и практически весь жилищный фонд, в 1992 году был передан в коммунальную собственность. «Но ведь я приватизировал квартиру!» — возразите вы в суде, думая, что попали в театр абсурда.

А суд, подтверждая правомерность сделки, обоснует это тем, что приватизация-то была по Закону Украины «О приватизации государственного жилищного фонда», а дом-то в коммунальной собственности, поэтому все это было незаконно.

Вы думаете, это черный юмор и такого быть не может? Напрасно. Если заменить в этом примере квартиру на подвалы, то так оно и было. Поясню: по Закону подвалы переходят в собственность жильцов, приватизировавших квартиры, и дополнительному оформлению это право не подлежит. Сомнения по этому поводу в 2004 году развеял Конституционный Суд Украины, истолковав соответствующим образом Закон Украины «О приватиза­ции государственного жилищного фонда», на основании которого по всей территории Украины проводилась приватизация жилья, а следовательно, и вспомогательных помещений: подвалов, сараев, мансард и пр.

Тем не менее лично председатель Киевского районного суда г. Харькова вынесла такое решение, в котором четко черным по белому указано, что решение Конституционного Суда Украины о толковании Закона «О приватизации государственного жилищного фонда» во внимание приниматься не может, так как жилые дома находятся в коммунальной собственности.

Тогда логично допустить, что если подвалы не попали в собственность граждан, приватизировавших квартиры, то и квартиры они занимают незаконно. Давайте готовиться к повсеместному отъему наших квартир, так как с подвалами и мансардами уже местные коммунальные органы практически расправились, продав не свое. А суды их поддержали, несмотря ни на что.

Вряд ли можно подвергнуть сомнению то, что развитость экономических отношений, правовая защищенность предпринимателя и частного лица не зависят от формы выражения актов гражданского законодательства, наличия или отсутствия того или иного кодекса, но зависит от качества законодательства и качества правоприменения.

Законодательство часто отражает краткосрочные экономические интересы различных экономических и политических групп. Поскольку вопрос отделения бизнеса от власти не решен и вряд ли будет в ближайшее время решен, это приводит к эрозии правовой системы. Ярким примером является, кроме введения в ГК доверительной собственности, законодательство о долевом участии в строительстве, запрещенном ныне отнюдь не с целью охраны интересов мелких инвес­торов жилья, то есть лиц, покупающих себе таким образом квартиры, а в интересах банковско-строительных структур и страховых компаний.

Сегодня для упорядочения отношений собственности требуется также создание эффективного режима защиты прав кредиторов по следующим направлениям:

а) четкая система государственной регистрации (у нас неизвестно, что регистрируется — право, сделка, имущество — и кем);

б) устранение коллизий защиты прав добросовестного приобретателя и собственника;

в) унификация судебной практики по спорам о признании сделок недействительными и последствиях ничтожных сделок;

г) минимизация случав признания договоров незаключенными;

д) становление системы раскрытия информации, особенно для корпоративных отношений;

е) решение многочисленных проблем в сфере банкротства, конкурентного права, исполнения судебных решений и пр.

Не менее важно разобраться, наконец, в том, что представляет собой так называемая публичная собственность, то есть собственность государственная и коммунальная, так как она хоть и названа в ГК, но фактически выведена за скобки его правового регулирования, поскольку считается, что это вопрос публичного права. ХК эти вопросы, конечно, решить не в состоянии. Принятый в сентябре 2006 года Закон Украины «Об управлении объектами государственной собственности» также слишком слаб, чтобы охватить весь спектр этого регулирования, и не содержит принципиальных положений, кардинально изменяющих ситуацию в этой сфере.

Вопросы собственности являются основополагающими и требуют осмысления. Это процесс постоянный и отмахнуться от него невозможно. В противном случае мы будем иметь ту ситуацию, которая сегодня сложилась на Украине с регулированием этих вопросов, ведь у нас не только возникла частная собственность и реформирована государственная. За эти годы произошло накопление признаков, характерных для права собственности. Новые ее признаки возникли в результате длительных процессов адаптации сущностного ядра этого права к тому или иному этапу развития общества, когда принципиально важным становится то или иное его проявление. Это создает многообразие при прохождении человечеством различных фаз своего развития.

Если мы привыкли воспринимать собственность как вещное право (право на вещь), то это вовсе не значит, что это раз и навсегда существующая данность. Постепенно мы стали говорить о собственниках имущества, в состав которого включаются имущественные, а также некоторые неимущественные права, имеющие стоимостную оценку. Позже возник термин «право интеллектуальной собственности», которая регулируется иначе, нежели вещное право собственности. Очевидны различия этих прав по объекту и содержанию. Тогда почему же остаются неочевидными различия между вещным правом собственности и корпоративной собственностью? Почему ускользает из внимания цивилистов публичная собственность, расцениваемая как публичная правовая категория?

Можно предложить такие существующие сегодня аспекты права собственности в зависимости от специфики объекта, сущности связи субъекта с объектом и порядка осуществления прав, как:

а) право собственности как вещное право: лицо — вещь;

б) интеллектуальная собственность: лицо — продукт интеллектуального труда;

в) корпоративная собственность: лицо — управляющие (менеджеры) — капитал;

г) публичная собственность: госу­дарство/территориальные общины — их органы — круг пользователей (народ Украины, население определенной территории).

По интересам и конечному получателю благ, предоставляемых этим правом, следует различать частную и публичную собственность.

Подытоживая, отмечу, что собственность является общественной категорией, изменяющейся в соответствии с изменениями, присущими обществу. Его агрессивность при непоследовательном и слабом законодательном органе, проб­лемном состоянии судебной защиты и многих других факторах приводит к тому, что собственник подвержен постоянным нападениям и пребывает в опасности. Помимо охотника и жертвы есть еще среда, от которой многое зависит. Это правовая культура, правовое общество или наоборот. Поэтому обсуждение вопросов собственности и указание на проблемы в этой сфере само по себе ничего не решит, пока не будут решены вопросы той среды, в которую помещен собственник.

СПАСИБО-ФАТЕЕВА Инна — д.ю.н., член-корреспондент Академии правовых наук Украины, профессор кафедры гражданского права Национальной юридической академии Украины им. Ярослава Мудрого, г. Киев