В «Юридической практике» № 35 (505) от 28 августа 2007 года в рубрике «Судебные решения» опубликовано решение Верховного Суда Украины от 5 июня 2007 года о преимущественном праве акционеров.

Кратко напомню суть дела. Высший хозяйственный суд Украины (ВХСУ) признал необоснованными требования истца о «переводе» на него прав и обязанностей покупателя акций ЗАО, признании за ним права собственности на акции и соответственно отсутствия у покупателя права собственности на акции, и, как следствие, о признании недействительным решения общего собрания акционеров, состоявшегося позднее.

Верховный Суд Украины (ВСУ) отменил постановление ВХСУ, сославшись на пункт 1.2 резолютивной части решения Конституционного Суда Украины (КСУ) по делу по конституционному обращению ЗАО «Оболонь» и гр-на Винника № 4-рп/2005 от 11 мая 2005 года. ВСУ указал, что акции ЗАО были отчуждены ответчиками третьему лицу с нарушением права истца на их преимущественное приобретение как участника этого ЗАО, а также обязанностей ответчиков, которые корреспондируют с указанным правом ­истца.

Следует отметить, что решение ВХСУ мотивировано тем, что собственник вправе самостоятельно распоряжаться принадлежащими ему акциями. Хотя акционеры общества имеют преимущественное право на приобретение в случае их продажи акционером, но механизм реализации указанного преимущественного права законодательством не определен. Отношения, касающиеся продажи акций и доли в общей частичной собственности, не являются подобными, поскольку имеют разные по своей юридической природе объекты и различную правовую природу.

Отправив дело на новое рассмотрение, ВСУ постановил выяснить действительные права и обязанности сторон и правильно применить нормы материального права, регулирующие спорные право­отношения.

Попробуем разобраться, какими могут быть: а) порядок реализации преимущественного права на акции ЗАО (право); б) законные последствия его нарушения. Но сначала рассмотрим историю вопроса.

ЗАО в законе

В принятом в 1991 году Законе Украины «О хозяйственных обществах» о ЗАО почти ничего не сказано. Сказано, что все акции ЗАО должны быть распределены среди учредителей общества, ими запрещено торговать на бирже, да еще в статье 28 Закона до 1997 года было указано, что устав АО может предусматривать что-то иное относительно покупки акций у акционеров.

Казалось бы, если акция — это собственность акционера, то никто кроме него не вправе определять ее судьбу, иначе либо он не собственник, либо акция не собственность. Но, как ни странно, это упоминание об «ином», прямо не относящееся ни к ЗАО, ни к реализации собственниками акций права на них, было воспринято общественностью и «выросло» в преимущественное «право» участников ЗАО на приобретение акций, которые принадлежат другим участникам, в случае их продажи.

Это право в качестве «иного» вносилось в уставы и вроде как обретало черты легитимности. Подчеркну, речь идет о праве на чужое имущество одного, а точнее всех участников ЗАО в случае отчуждения акций, что не было предусмотрено никаким законом.

В конце 1997 года упоминание об «ином» было исключено из Закона Украины «О хозяйственных обществах», но упоминание о праве осталось в уставах АО и вносилось в новые, в связи с чем ­вопрос о легитимности «права» и существования ЗАО только обострился. Решение споров вокруг права на акции ЗАО усугублялось подчас странной позицией судов: акции ЗАО признавались как общая долевая собственность всех акционеров — все принадлежит всем, как в колхозе. Доходило до того, что признавался правомерным принудительный выкуп акций у акционеров — работников ЗАО в случае их увольнения с предприятия.

В новом Гражданском кодексе Украины (ГК) о такой разновидности юридических лиц, как ЗАО, не упоминается, однако статьей 81 Хозяйственного кодекса Украины (ХК и только!) закреплено право на их существование. Сказано только, что АО могут быть «и закрытыми». Также указано, что «акции закрытого акционерного общества распределяются между учредителями или среди заранее определенного круга лиц и не могут распространяться путем подписки, покупаться и продаваться на бирже. Акционеры закрытого общества имеют преимущественное право на приобретение акций, которые продаются другими акционерами общества».

Статьей 155 ГК установлено, что при учреждении общества акции «распределяются среди учредителей». Что такое «подписка» никаким законом не определено. К торговле на бирже акции ЗАО в принципе не могут быть допущены. Из этого следует, что ключевым признаком ЗАО является наличие у акционеров так называемого преимущественного права на акции. Однако что понимать под этим правом, как оно реализуется участниками ЗАО, каковы последствия его нарушения, ни в кодексах, ни в других законах не разъясняется.

В мае 2005 года КСУ обнародовал свое мнение об акциях ЗАО в решении по спору об акциях ЗАО «Оболонь» (решение), которое и применил ВСУ в рассматриваемом деле.

Что сказал Конституционный Суд Украины

В мотивировочной части решения КСУ отметил, что учредительный договор является видом гражданского договора и влечет за собой исполнение обязанностей для круга лиц, его подписавших, нарушение которых дает основание для договорной ответственности. Поэтому КСУ считает, что применительно к ЗАО «преимущественное право» у его участников возникает на основании учредительного договора (или устава), подписав который акционер добровольно соглашается на установление особого порядка отчуждения объектов своей собственности, принимая при этом на себя соответствующие обязанности.

В аспекте конституционного обращения КСУ решил:

1.1. Положение части 2 статьи 28 Закона Украины «О хозяйственных обществах» в системной связи с положениями части 5 статьи 4, части 1 статьи 25 этого Закона надо понимать так, что оно устанавливает основания приобретения акций (в частности, по договору с их собственником или держателем по цене, определенной сторонами, или по цене, сложившейся на фондовом рынке, а также в порядке наследования гражданами или правопреемства юридических лиц), и потому не исключает и не исключало возможности предусмотреть в уставных документах ЗАО преимущественное право акционеров общества на приобретение акций, которые отчуждаются, другими акционерами общества.

1.2. Положения абзаца 1 пункта 5 статьи 4 Закона Украины «О собственности» в контексте частей 1, 7 статьи 41 Конституции Украины в системной связи с частью 3 статьи 81 ХК надо понимать так, что собственник по своему усмотрению владеет, пользуется и распоряжается принадлежащим ему имуществом, но, реализуя свое право, он обязан не нарушать права и охраняемые законом интересы граждан, юридических лиц и общества, в том числе преимущественное право (которое не является абсолютным) акционеров ЗАО на приобретение акций, отчуждаемых другими его акционерами.

Из решения следует, что:

1) акционеры ЗАО могут иметь «преимущественное право» на приобретение акций других участников;

2) упоминание о праве в уставных документах ЗАО было и есть законным;

3) участник ЗАО, реализуя право собственности на акции, обязан не нарушать права и законные интересы общества и его участников в части реализации ими права в отношении его акций;

4) КСУ отметил, что право не является абсолютным.

Как видим, определять круг управомоченных лиц, содержание договорных обязанностей, ответственности, порядка реализации права КСУ предоставил высоким договаривающимся сторонам. На этом ясность заканчивается, и возникают вопросы, которые КСУ, как представляется, предпочел не заметить. Суть их в следующем.

О «неабсолютности» преимущественного права

Прежде всего, обращает на себя внимание применение КСУ ненормативной терминологии для характеристики права.

Термин «абсолютное» или «относительное» (право) законом не определен и является категорией теоретической. Как известно, в теории права под «абсолютным» понимается правоотношение, в котором праву одного лица отвечает обязанность неопределенного круга лиц, всех и каждого, воздерживаться от нарушения этого права лица.

Суд указал, что право возникает из договора, сторонами которого являются все участники ЗАО. Отсюда следует, что право возникает у всех (кроме отчуждателя акций) участников договора и потому указание на его «неабсолютность» совершенно излишне. И так понятно, что двух субъектов абсолютного права на один объект (в доктринальном смысле) быть не может. Однако КСУ вместо «относительного» применил термин «не абсолютное». (Почему не «относительное» понятно: как было отмечено выше, КСУ уклонился от определения круга управомоченных лиц, содержания договорных обязанностей, ответственности и порядка реализации права.)

По мнению КСУ, эта «неабсолютность» заключается в том, что право возникает лишь при условии, когда предложенная акционерами цена за отчуждаемые акции окажется не ниже согласованной собственником с претендентом на акции (не акционером).

Отсюда как будто следует, что если предложенная цена выше, то право становится абсолютным в доктринальном понимании этого термина, но это не так. Предложение более высокой цены за акции никак не влияет на количество субъектов этого права и не исключает, что их может быть больше одного. Поэтому остается загадкой, что же хотел сказать КСУ, назвав право «не абсолютным».

О соотношении прав

Напомнив, что собственники акций не должны нарушать законные права и интересы других акционеров, КСУ не разъяснил, в чем именно состоят права и интересы этих «других акционеров» в отношении чужого имущества, каким законом следует руководствоваться, выясняя содержание, порядок реализации и защиты права этих лиц. Хуже всего, что КСУ не разъяснил, чье право на акции «главнее»: продавца акций — распорядиться ими по своему усмотрению, нового собственника — владеть ими на основании договора купли-продажи, заключенного с собственником, или группы лиц, «других акционеров», на том основании, что у них есть право.

Можно предположить (но не более), что в случае продажи акций, когда продавца интересуют лишь деньги, личность приобретателя ему неинтересна. Однако при обмене акций на имущество, доступ к которому ограничен в силу его свойств: экзотический товар или объект имеет ограниченный круг обращения (например, бумаги другого ЗАО), либо это специфические услуги, а также в случае дарения акций, — представляется однозначным, что обязанность продать акции «другим акционерам» ограничивает права и интересы их собственника.

Излишне напоминать, что право определять судьбу имущества является исключительной прерогативой его собственника, и, согласно статье 41 Конституции Украины, он может быть ограничен в нем лишь по решению суда и в случае пересечения его интересов с интересами государства.

Поэтому очевидно, что интерес государства в отношении любых ценных бумаг должен состоять исключительно в охране прав и интересов законного собственника. Но если допустить, что ограничение собственника акций в праве распорядиться ими по своему усмотрению на том основании, что они кому-то очень понравились, является законным и справедливым, тогда следует признать, что конфискация имущества на том основании, что со стороны виднее, кто его более достоин, — наивысшее проявление такой справедливости.

Ключевой вопрос ЗАО

Вышеизложенное важно, но, по моему мнению, не первостепенно, поскольку КСУ, не определившись, в чем именно управомочены, перед кем и чем обязаны, не указал, каким способом и в каком порядке реализуются права и обязанности участников ЗАО. Упомянув об особом порядке отчуждения акций, КСУ не стал углубляться в его содержание, видимо, посчитав его общепонятным. (Надо отметить, что заявители его об этом и не спрашивали.)

По-моему, в «преимущественности» акционеров ЗАО можно выделить два аспекта: 1) в отношении посторонних лиц, не акционеров; 2) в отношении друг друга. И если с первым все ясно и просто, то выяснение вопроса, как определить первого, «более равного», в группе равноуправомоченных «преимущественным правом» участников, представляет собой непростую задачу. Исходя из личного опыта, могу утверждать, что ничего конкретного об этом ни в учредительных договорах, ни в уставах ЗАО обычно не писали и не пишут.

Все участники ЗАО равны в своем праве, поэтому заключение сделки с любым из них является нарушением права на акции других. Можно, конечно, для уменьшения числа претендентов повысить цену на акции, но тогда продавец рискует не продать их вообще, ввиду отсутствия спроса. Ситуация становится патовой.

Как видим, элементарный вопрос, как определить первого в очереди акционеров, пожелавших реализовать свое право, и после решения КСУ остается открытым. Такая «определенность» гарантирует участникам ЗАО лишь бесконечные разборки в выяснении того, кто же является первым. При этом все они изначально будут ограничены в реализации права: приобретение акций любым участником ЗАО всегда может быть оспорено другими претендентами, поскольку все они в этом праве равны.

Вряд ли есть смысл говорить о наличии права, если неизвестен порядок его реализации. В лучшем случае покупатель акций будет определяться жеребьевкой — волей случая, в худшем — лицом или лицами, имеющими иные права и средства воздействия на собственника и потенциальных приобретателей ценных бумаг.

Наконец, если допустить возможность его существования, возникает вопрос, может ли лицо уступить свое право другому участнику, станет ли у того этого права больше, можно ли уступить его, не продавая акции, и наоборот, продав акции, оставить за собой и т.п. Положительный ответ на любой из этих вопросов сводит на нет наличие этого преимущества, а отрицательный ставит вопрос: «Является ли это нечто правом как таковым — мерой возможного законного поведения?»

Предварительный итог

Что же разъяснил КСУ в отношении акций ЗАО? По-моему, ничего! Он ограничился констатацией чего-то преимущественного, что есть у акционеров ЗАО, которое «не является абсолютным».

Можно ли считать урегулированными правом отношения в круге «заранее определенных лиц» (как часто именуют участников ЗАО), в котором никто не вправе определить судьбу своего имущества, но все равны претендовать на чужое? Этот вопрос представляется риторическим. Однако из этого не следует, что не сказано совсем ничего, поскольку недосказанность каждый волен понимать по-своему.

Обратная сторона медали

Чтобы понять, что суд не сказал, но как может быть истолковано его решение, изложим запрос в КСУ в «отжатом» виде.

Итак, КСУ просили разъяснить:

— регулирует ли определенная статья Закона процесс приобретения или отчуждения акций;

— запрещено ли определять в уставных документах ЗАО порядок отчуждения акций;

— позволяет ли Закон акционерам ЗАО игнорировать порядок отчуждения акций, определенный в уставе (под которым понимается реализация преимущественного права другими акционерами приобрести акции, отчуждаемые собственником);

— можно ли считать закрепление в уставе указанного порядка ограничением прав собственника акций;

— обязывает ли Закон собственника акций не нарушать права других акционеров ЗАО на преимущественное приобретение акций, которые им отчуждаются.

Как видим, все поставленные вопросы предполагают краткий ответ: «да» или «нет». Заявитель не просил дать разъяснение какой-либо неясной, по его мнению, нормы Закона. Его не интересовало, что следует понимать под «преимущественным правом», правильно ли он понимает содержание правоотношения «преимущественное право на акции ЗАО», а упоминая о «порядке», не уточнил, о чем собственно речь. И КСУ, даже не обратив внимания на то, что «право» и «порядок» — понятия далеко не тождественные, не стал углубляться в детали, а ответил в том же стиле: ни о чем конкретно.

По моему мнению, цель запроса была в ином, она ясно видна, если пункт 1.2 решения КСУ перевести на человеческий язык. Начиная со слова «собственник», решение можно и, пожалуй, нужно, понимать так, что собственник акций ЗАО, реализуя свои права на них, в случае принятия решения об их отчуждении обязан не нарушать интерес других участников общества завладеть его акциями («других акционеров», как сказано в решении КСУ), не считаясь с его мнением. Другими словами, интерес некоего круга заранее определенных лиц к ценным бумагам или корпоративным правам участника любого ЗАО является достаточным основанием, чтобы лишить последнего права распорядиться ими по своему усмотрению.

Тем самым КСУ провозгласил, что «не является абсолютным» право собствен­ности участников ЗАО на свои акции. Более того, решение КСУ можно понимать как возможность применения к стороне договора нового, не установленного Законом вида гражданско-правовой ответственности в виде принудительного лишения собственника его имущества за нарушение им некоей, неопределенной ни законом, ни судом обязанности, которая ничем не напоминает обязанность передать имущество лицу, в пользу которого оно изымается.

В чем сущность «преимущественного права»?

Рассмотренное решение КСУ, по моему мнению, не дает ответа на вышеуказанный вопрос. С другой стороны, игнорировать наличие ЗАО, коих больше чем ОАО, и право их участников тоже нельзя. Поэтому попытаюсь дать свой ответ на вопрос.

Полагаю, исходить надо, во-первых, из того, что право участника ЗАО на свои акции так же абсолютно, как и на другие объекты права собственности, и нет никаких оснований его игнорировать, подменяя или отождествляя с интересом к чужим акциям других участников. В ином случае или акционер — не собственник, или акции — не собственность, но так вопрос не ставит никто.

Во-вторых, в силу общих начал гражданского законодательства: свобода договора и т.п., учредители ЗАО (кстати как и участники открытого АО) в любое время (до учреждения АО или после), в любом составе (все или только часть) вправе заключить договор о том, что в случае принятия решения о продаже ценных бумаг каждый из них будет действовать в определенном порядке. Сначала с предложением о покупке акций он обратится к другому (или другим) участнику договора. В случае отказа всех и каждого отчуждатель вправе продать их на тех же условиях любому другому лицу.

В-третьих, в этом случае у сторон соглашения возникает, конечно, не право на чужое имущество, а право требования к другим участникам договора соблюдать порядок. Таким образом, правоотношение между участниками носит характер гражданско-правового обязательства и в теории права относится к виду ­относительных. Также договором могут быть определены меры обеспечения выполнения обязательства (порядка), предусмотренные главой 49 ГК: неустойка, поручительство, гарантия, штрафные санкции, но никак не «перевод прав и обязанностей покупателя» на лицо, с которым собственник договора о продаже не заключал.

Именно так, полагаю, следует понимать содержание и «неабсолютность» преимущественного права участников ЗАО и возможных мер ответственности за нарушение корреспондирующих ему обязанностей. И если акционеры не оговорили эти моменты в учредительном договоре или уставе, то это их беда и просчет их юристов, а не пробел в Законе.

В заключение, возвращаясь к спору об акциях ЗАО, отмечу, что есть основания полагать, что до завершения дела еще далеко.

СМИРНИЦКИЙ Юрий — юрисконсульт, г. Киев