Транспарентность, то есть информационная открытость и прозрачность, — дело добровольное. В отношении юридических фирм, практикующих на Украине, данное утверждение можно дополнить целым рядом ограничений, объективно присущих юридическому бизнесу, а также извечной осторожностью и, местами, излишней бдительностью юристов. Рассуждать о транспарентности юрбизнеса можно (да и то с оговорками) лишь в отношении ведущих игроков рынка, для которых публичность — часть имиджа и маркетинговая стратегия. Подавляющее же большинство юридических фирм традиционно находятся в информационной тени, где чувствуют себя, похоже, достаточно комфортно, и откуда не спешат выходить. Отдельно подчеркнем, что речь идет исключительно о легальной практике. Говорить о транспарентности «решающих» фирм не приходится — специфика их работы априори не предусматривает открытости.

Как и раньше, рынок юридических услуг Украины, по сравнению с рынками других стран, является чрезвычайно закрытым, поскольку большое количество информации недоступно широкой общественности, а информация, которая обнародуется, бывает, не отвечает реальной ситуации на рынке. И, случается, показная транспарентность является попросту ширмой, скрывающей истинное положение юрфирмы. Однако некоторые, пусть не количественные, но качественные изменения все же происходят. По сути, наблюдаются две взаимоисключающие тенденции — с одной стороны, получить достоверную информацию о деятельности той или иной фирмы достаточно сложно, порой даже невозможно. Но в то же время сейчас многие юристы охотно рассуждают о вещах, еще недавно абсолютно конфиденциальных: партнерских соглашениях, распределении прибыли, системах ценообразования и менеджмента — не менее показательных элементах транспарентности, чем уровень доходности или почасовые ставки.

Если обратиться к новостным ресурсам, большинство информации о юридических фирмах составляет описание их работы в конкретных сделках. Фирма, принявшая решение обнародовать ту или иную сделку, что логично, старается сообщить максимум позволенного и согласованного с клиентом. Безусловно, есть абсолютно непубличные проекты, особенно в актуальной судебной сфере (на Украине, представляется, их несколько больше, чем на Западе), но юридические фирмы, претендующие на звание лидеров рынка, имеют в своем пуле увесистый перечень именно пуб­личных, соответственно, «открытых» проектов. Статистическая же информация о юркомпаниях традиционно покрыта белыми пятнами. Частично это отголоски кризиса, когда было действительно выгоднее промолчать, чем открыть реальное, далеко не блестящее положение дел. Ситуация на рынке несколько выровнялась, а вот молчание затянулось.

Ограничения на распространение информации о деталях сделок и судебных споров традиционно объясняются если не правилами адвокатской этики, то требованиями соглашений о конфиденциальности. Аргументы понятные и вполне уважительные.

К «закрытым» практикам традиционно относят арбитраж и все, что связано с судебными спорами. Это, в принципе, легко объяснимо — одним из оснований обращения в арбитражные суды как раз называют конфиденциальность слушаний и вынесенных решений. Решения судов государственных, как известно, находятся в свободном доступе в Едином госреестре, и, потратив определенное количество времени, в принципе, можно узнать, кто из юристов (юридических фирм) представлял интересы клиентов в определенных категориях споров. Сами же юрфирмы подобной информацией делятся менее охотно, особенно если это спор с налоговыми органами, кредиторами или уголовное дело, — клиенты, как правило, не заинтересованы афишировать подобные вещи, даже если решение вынесено в их пользу. А сообщение в новостной ленте априори привлечет больше внимания, чем строчка в массе решений, ежедневно вносимых в реестр.

«Все очень просто — конфиденциальной информацией считаются те данные, которые нет ни законного, ни морального права разглашать, — говорит Надежда Мальцева, советник по вопросам организации управления МЮФ Integrites. — Юрист для клиента — как самый лучший и верный друг, которому можно доверить самые сокровенные тайны и страхи. Лично мне не хотелось бы, чтобы кластер мозга моего друга, отведенный под мои тайны, был открыт для посторонних. Вопросы, лежащие в плоскости общения «юрист — клиент» в подавляющем большинстве связаны с финансовыми, репутационными рисками, что само по себе является объяснением закрытости юридических фирм».

Информация собственно о фирме — штате и финансовых показателях работы — подобными ограничениями, как правило, не отягощена. И ее разглашение, а чаще неразглашение, регулируется исключительно доброй волей и маркетинговой стратегией собственников бизнеса. Не будем утверждать, что хуже — тотальная закрытость или излишняя медиаактивность: в каждом конкретном случае необходимо сопоставлять полученные и ожидаемые результаты избранной стратегии. Истина, как всегда, где-то посередине.

Отвечая на вопрос, неразглашение какой информации может скорее навредить имиджу юрфирмы, г-жа Мальцева отмечает, что навредить может неразглашение информации о достижениях партнеров и сотрудников фирмы, о работе над интересными проектами (только по согласованию с клиентами), информации о миссии фирмы, о внутреннем мире и о хороших отношениях в коллективе, о социальных инициативах — как личных, так и корпоративных, о здоровых амбициях. Неразглашение любых фактов, доказывающих стремление к постоянному совершенствованию, может также навредить имиджу юридической фирмы, считает представитель МЮФ Integrites.

С этой точкой зрения можно согласиться, добавив, что транспарентность, помимо прочего, должна быть сбалансированной, охватывающей как практику фирмы и социальные проекты, так и кадры юрфирмы, а в идеале — еще и финансы.