В моей практике было рассмотрение судебного дела по признанию договора дарения недействительным. Истец доказывал, что данный договор был заключен вследствие ошибки. Как утверждал даритель, он думал, что, заключая договор дарения, приобретает право на содержание, уход, почет и уважение от благодарного одаряемого, а в действительности все оказалось по-другому. И тогда судья сказал истцу: «А зачем же вы выбрали такую форму правоотношений? Нужно было заключать договор пожизненного содержания. В этом случае приобретатель получил бы в собственность недвижимость, а вы, как лицо, передавшее ему в собственность недвижимость безоплатно, — то, на что изначально надеялись, — содержание, уход, почет и уважение. И в этом случае никакие иные лица (родственники, потенциальные наследники), даже после смерти отчуждателя по договору, не смогут расторгнуть его, так как данные правоотношения касаются только сторон и право на его расторжение имеют снова-таки только его стороны».

Проанализировав нормативную базу, регулирующую правоотношения по договору пожизненного содержания, я пришла к выводу, что судья был абсолютно прав. Но вскоре практика рассмотрения конкретного судебного спора доказала совершенно противоположное.

Как правило, договоры пожизненного содержания заключают лица, которые в силу преклонного возраста, отсутствия детей и близких родственников нуждаются в уходе, поддержке, содержании. Так и в случае из моей практики пожилая женщина, которая не имела своих детей, заключила в установленном законом порядке с крестником договор пожизненного содержания. В соответствии с его условиями право собственности на ее частный дом перешло к крестнику, а она приобрела право на обеспечение ее питанием, уходом, необходимой помощью, при этом дом сохранялся в ее пожизненном содержании, а также приобретатель должен был ее похоронить. Стоимость материального обеспечения стороны установили в размере 500 грн ежемесячно.

Так как отношения между сторонами договора, согласно его вышеизложенным условиям, сложились на протяжении 8 лет, заключение данного договора явилось письменным удостоверением намерений и действий сторон. Женщина, заключившая данный договор, продолжила проживание в доме, и ее обычный уклад жизни не поменялся. Она продолжала самостоятельно себя обслуживать, так как была в добром здравии, а ее крестник продолжил оказывать ей всю необходимую физическую, материальную и финансовую помощь.

Так как он проживал в сельской местности, а его крестная не нуждалась в ежедневном уходе, то вместе со своей семьей он занялся обычными житейскими вещами — копкой картофеля. После нескольких дней работы в поле крестник отправился в город к крестной, чтобы проведать ее и предоставить необходимую помощь. Но узнал, что крестная внезапно скончалась, а ее похоронами занялись дальние родственники, которые расположились в доме и сразу же указали ему на дверь.

У крестника не хватило цинизма бороться с родственниками за право похорон его крестной. Но он все-таки выполнил свои обязанности по похоронам, так, как их понимал, а именно: установил умершей памятник. О том, что умершая заключила со своим крестником договор пожизненного содержания за месяц до ее внезапной смерти, родственники узнали только через несколько дней.

По заявлениям родственников было проведено расследование обстоятельств смерти. Каких-либо признаков преступления в действиях крестника установлено не было, и ему удалось войти в дом, который ему принадлежал, и остаться в нем жить вместе с семьей, заняться его реконструкцией и ремонтом.

Однако через три месяца после смерти женщины ее близкий родственник — брат, проживающий в другом конце Украины, обращается в суд с иском о признании договора пожизненного содержания недействительным и признании за ним права собственности на дом в порядке наследования, потому что считает договор заключенным вследствие обмана. Как утверждал брат, тот факт, что крестник самолично не похоронил свою крестную, свидетельствует о том, что договор был заключен вследствие обмана.

Судебное разбирательство длилось восемь месяцев. Сторонами предоставлялись суду всевозможные доказательства и пояснения. В подтверждение своей правоты ответчик ссылался на положения постановления Пленума ВСУ «О судебной практике рассмотрения гражданских споров о признании договоров недействительными» № 9 от 6 ноября 2009 года, письмо Верховного Суда Украины «Практика рассмотрения судами гражданских дел о признании сделок недействительными» от 24 ноября 2008 года. В данных документах отмечено, что наличие умысла в действиях ответчика, существенность обстоятельств, относительно которых лицо было введено в обман, и сам факт обмана должно доказать лицо, действовавшее под влиянием обмана. То есть в данном случае сама умершая, что является невозможным. Потенциальные наследники не могут доказывать факт обмана, так как не являются стороной по договору.

После исследования всех представленных доказательств суд на очередное заседание назначает прения. Однако перед заседанием, на которое назначены прения, истец обращается в суд с заявлением об изменении исковых требований и просит расторгнуть договор пожизненного содержания. По своей сути изменение исковых требований является не чем иным, как изменением предмета иска. В соответствии с требованиями части 2 статьи 27 Гражданского процессуального кодекса Украины (ГПК) истец имеет право изменять исковые требования только до начала рассмотрения дела по сути.

Однако, несмотря на возражения ответчика, обоснованные ссылкой на нормы данной статьи, суд принял изменение предмета спора в стадии проведения дебатов и удовлетворил новые исковые требования в полном объеме. Так, суд расторг договор пожизненного содержания по иску наследника умершей и признал за ним право собственности на дом в порядке наследования. Суд мотивировал это тем, что родственники умершей могут в порядке статьи 3 Гражданского кодекса Украины (ГК), как любое лицо, которое считает, что его вещные права нарушены, обратиться в суд с любым иском, и признал за братом умершей стороны по договору пожизненного содержания право собственности на объект недвижимости в порядке наследования.

Не согласившись с решением суда, ответчик обратился с апелляционной жалобой, в которой как основания для отмены решения суда первой инстанции указал нарушение норм процессуального права, а именно части 2 статьи 27 ГПК, а также норм материального права — частей 1, 2 статьи 755, части 3 статьи 653 ГК.

В соответствии с нормами части 2 статьи 755 ГК договор пожизненного содержания прекращает свое действие со смертью лица, передавшего свою недвижимость в собственность приобретателю. То есть, по моему мнению, договор пожизненного содержания прекратился со смертью крестной матери приобретателя и расторгнуть его уже невозможно.

Но, как свидетельствует практика двух судов — суда первой инстанции и апелляционного суда, — договор, прекратившийся со смертью одной из его сторон, а именно лица, передавшего свою недвижимость в собственность приобретателю, возможно расторгнуть после его прекращения. Причем в соответствии с положениями статьи 755 ГК, которая, по моему мнению, является специальной нормой касательно правоотношений в вопросе прекращения договоров пожизненного содержания, четко прописаны случаи, когда суд может принять решение относительно расторжения договора. Так, договор пожизненного содержания может быть расторгнут по решению суда: 1) по требованию лица, отчуждающего свою недвижимость, или третьего лица, в пользу которого он был заключен, в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения приобретателем своих обязанностей, независимо от его вины; 2) по требованию приобретателя.

Нормами статьи 651 ГК, которые являются общими для всех видов договоров в гражданском праве, договор может быть расторгнут по решению суда по требованию сторон в случае существенного нарушения договора другой стороной и в иных случаях, предусмотренных договором или законом. Причем договор в таком случае считается расторгнутым с момента вступления в силу решения суда о его растор­жении. Частью 2 статьи 653 ГК установлено, что в случае расторжения договора обязательства сторон прекращаются. В нашем же случае, согласно положениям части 2 статьи 755 ГК, договор пожизненного содержания прекратился со смертью лица, отчуждавшего имущество.

То есть, согласно решениям судов первой и апелляционной инстанций, договор пожизненного содержания был расторгнут через год после его прекращения. Кроме такого правового нонсенса, судебная практика преподнесла еще один сюрприз на примере рассмотрения все того же дела по поводу договора пожизненного содержания.

При рассмотрении апелляционной жалобы приобретателя по договору апелляционный суд признал, что при рассмотрении дела судом первой инстанции были допущены нарушения норм процессуального права. Так, суд согласился, что изменение исковых требований на стадии дебатов является нарушением требований части 2 статьи 27 ГПК. Однако в своем решении сделал вывод, что это никак не отразилось на законности решения суда, и оставил его в силе.

В соответствии с нормами ГПК решение суда вступает в силу сразу же после окончания его апелляционного обжалования. Значит, в данный момент вышеупомянутая судебная практика считается уже сложившейся. Таким образом, судебная практика, которая складывается по конкретным делам, может заставить засомневаться в правильности трактования и применения любых норм права.

Однако приобретатель в данном случае воспользовался своим правом на кассацию. И теперь именно от кассационного суда зависит, как будут пониматься нормы права, регулирующие правоотношения по договору пожизненного содержания, и будет ли у заключающих его сторон уверенность в том, что данный договор такой уж надежный.

ОНИЩЕНКО Виталия — главный юрис­консульт ООО «КапиталЮристПлюс», г. Херсон