Значительную часть налоговых споров составляют иски Государственной налоговой службы к предприятиям о признании недействительными сделок, заключенных с целью, противоречащей интересам государства и общества (статья 49 ГК УССР или статьи 207 и 208 Хозяйственного кодекса), в частности направленных на уклонение от уплаты налогов.

В экономике много предприятий, по разным причинам не уплачивающих налоги. И именно факт неуплаты налогов считается органами Государственной налоговой службы достаточным и весомым основанием для обращения к таким предприятиям и их контрагентам с исковыми заявлениями о признании заключенных между ними сделок недействительными.

Такие иски являются важным источником пополнения бюджета.

Следует отметить, что, несмотря на значительную судебную практику по такого рода искам, единого подхода к решению споров о признании недействительными сделок по статье 49 ГК до настоящего времени не выработано.

Как известно, статья 49 ГК применяется, если стороны сделки, или хотя бы одна из них, действуют с умыслом, противоречащим интересам государства и общества. При решении дел этой категории особенно важно установить обстоятельства, указывающие на умысел сторон (или стороны) сделки.

Длительное время в разъяснениях Высшего хозяйственного суда Украины относительно затронутого аспекта утверждалось, что для решения споров о недействительности сделок по статье 49 ГК важно установить, в чем именно заключается противоречие интересам общества. Также подчеркивалось, что неуплата налогов и сборов стороной сделки не может безусловно указывать на противоречие умысла стороны интересам государства и общества. В то же время указаний на то, что именно является бесспорным доказательством умысла, не было.

Налоговики в подтверждение своих доводов об умысле стороны сделки, как правило, ссылались на зафиксированные факты неуплаты налогов предприятиями — сторонами сделок на протяжении двух-трех месяцев подряд при значительных оборотах. Суд не всегда считал такие доказательства достаточными. Также антиобщественный умысел стороны налоговики усматривали в факте регистрации предприятия, учредителем которого является лицо, в действительности не имевшее намерения осуществлять предпринимательскую деятельность, а зарегистрировавшее на себя предприятие за плату, либо, вообще, предприятие регистрировалось по утерянному паспорту. Однако доказать указанные обстоятельства налоговикам было достаточно трудно, поскольку такие обстоятельства создания предприятия, как правило, являются предметом исследования в рамках уголовных дел, возбужденных по признакам фиктивного предпринимательства, уклонения от уплаты налогов или отмывания средств. Подозреваемыми или обвиняемыми по таким делам и есть лица, непосредственно заключавшие оспариваемую сделку, хотя довольно часто установить их невозможно.

Стремясь избежать вышеуказанных проблем, налоговики начали трактовать понятие «умысел стороны», выводя его из обстоятельств деятельности предприятия и расширяя, доказывая не умысел по конкретной оспариваемой сделке, а умысел вообще: мол, предприятие создавалось для уклонения от уплаты налогов, и любая из сделок, исходя из такого умысла, заключалась только с целью уклонения от уплаты налогов.

В большинстве случаев хозяйственные суды, опираясь на вышеуказанный подход, выносят решения о признании сделок недействительными на основании статьи 49 ГК и применяют соответствующие последствия недействительности сделок.

Так, в феврале 2003 года Киевский хозяйственный суд вынес решение об удовлетворении иска Оболонской ГНИ г. Киева к предприятиям ЧП «Д» и ООО «Д» о признании сделки, заключенной между ними, недействительной и противоречащей интересам общества. Свое решение суд обосновал именно обстоятельствами деятельности предприятия ЧП «Д»: неуплатой налогов и непредоставлением отчетности.

Безусловно, суд исходил из логичных предпосылок. Однако при этом судом не учитывается, что законодательство, регулирующее заключение сделок, не использует такую категорию, как умысел собственно юридического лица, поскольку юридическое лицо всегда представляет уполномоченное физическое лицо (директор и т.п.), которое в пределах предоставленных ему уставом полномочий имеет определенные намерения (умысел) и в соответствии с ними заключает сделку.

В частности, старый Гражданский кодекс определял юридическое лицо через категорию «организации», которая не может непосредственно мыслить и иметь какой-либо умысел. Новый Гражданский кодекс Украины развил такой подход, сосредоточив внимание на том, что свою дееспособность (!) юридическое лицо реализует через свои органы (!) — статья 92. Отсюда следует, что делать заключения о содержании «умысла» предприятия относительно конкретной сделки без обращения к умыслу конкретного уполномоченного представителя (органа юридического лица), принимавшего участие от имени юридического лица в оспариваемой сделке, нельзя. Без исследования его умысла любые выводы об «умысле» предприятия будут не чем иным, как спекуляцией.

Как уже отмечалось, практика по рассматриваемой категории споров неоднозначна.

В частности, во время апелляционного рассмотрения вышеуказанного решения коллегия Киевского апелляционного хозяйственного суда пришла к выводу, что ГНИ Оболонского района г. Киева должна предоставить дополнительные доказательства, свидетельствующие об умысле, противоречащем интересам общества.

Коллегия потребовала предоставить решение по уголовному делу относительно должностных лиц ЧП «Д». Оболонская ГНИ не предоставила таких доказательств, ссылаясь на то, что дело не завершено, поскольку не установлены лица, заключавшие данную сделку, и соответственно решения по делу нет.

При таких условиях коллегия судей отметила, что обстоятельства, которые в соответствии с законодательством должны быть подтверждены определенными способами доказывания, не могут подтверждаться другими. То есть умысел физических лиц, заключавших данную сделку от имени предприятия «Д», должен быть установлен решением суда общей юрисдикции, а не домыслами налоговой и ссылкой на систематичность нарушения ЧП «Д» налогового законодательства. Также коллегия указала, что нельзя применять понятие «умысел» к юридическому лицу, поскольку его умысел — это умысел его представителя и только об этом можно делать соответствующие выводы.

В результате коллегия Киевского апелляционного хозяйственного суда признала, что иск следует оставить без рассмотрения на основании пункта 5 части 1, статьи 81 ХПКУ, поскольку истцом не предоставлены соответствующие доказательства, согласно определению. Решение суда первой инстанции об удовлетворении иска ГНИ было отменено полностью, а в иске налоговой отказано.

Вместе с тем такой подход к решению вопроса об умысле юридического лица не всегда поддерживается Высшим хозяйственным судом Украины. Наоборот, в разъяснении № 04-5/491 от 26 апреля 2002 года «О внесении изменений и дополнений в разъяснение президиума Высшего арбитражного суда Украины от 12 марта 1999 года № 02-5/111 «О некоторых вопросах практики решения споров, связанных с признанием сделок недействительными» он рекомендовал признавать недействительными сделки, если предприятие — участник сделки зарегистрировано с нарушениями законодательства и регистрация признана недействительной судом. В то же время такой подход не что иное, как развитие мысли о том, что умысел лица может доказываться не соответствующим решением по уголовному делу, а совокупностью обстоятельств, описывающих деятельность юридического лица. Кроме того, подобная мысль отстаивается в рекомендациях, высказанных в постановлении Пленума Высшего хозяйственного суда Украины от 25 июля 2002 года «О мероприятиях по обеспечению одинакового и правильного применения законодательства о налогах», которое определяет в качестве доказательств направленности умысла юридического лица на уклонение от уплаты налогов именно факты непредоставления отчетности или отмены регистрации.

Вместе с тем, даже учитывая вышеуказанные разъяснения, нельзя не отметить, что приведенные «доказательства» — не исчерпывающий перечень обстоятельств, являющихся предметом доказывания по таким делам.

Очевидно, что факт непредоставления отчетности в налоговую службу или отмены регистрации предприятия не может безусловно указывать на содержание умысла лиц, заключавших сделки во время его деятельности, поскольку указанные факты могут быть не связаны с умыслом лица относительно конкретной сделки и могут признаваться только частью доказательной базы, а не исчерпывающим и достаточным перечнем доказательств антиобщественного умысла стороны.

То есть сформулированный в большинстве последних разъяснений Высшего хозяйственного суда Украины подход способствует дальнейшему неправильному применению материального и процессуального права в части допустимости средств доказывания. Следует еще раз подчеркнуть, что единственное достаточное подтверждение наличия у представителя юридического лица умысла, направленного на отмывание средств, уклонение от уплаты налогов, являющегося предметом доказывания по уголовному делу (как элемент состава преступления) — это решение по делу. Приговор — окончательное и безоговорочное доказательство того, что именно по сделке № Х гражданин Н., действуя от лица предприятия Y, намеревался уклониться от уплаты налогов. Иначе судьям хозяйственных судов приходится основываться в своих решениях на догадках, поскольку нельзя исключить то, что даже предприятие, не платившее налоги или не подававшее отчетность, могло осуществлять обычную хозяйственную деятельность на протяжении определенного времени.

Я считаю, что при таких обстоятельствах решение споров о недействительности сделок по статье 49 ГК и статьям 207, 208 ХК должно требует не только выяснения обстоятельств создания предприятия, но и действительного умысла лиц, заключавших сделки, в частности путем привлечения их к уголовной ответственности. В противном случае вывод суда о том, что сделка противоречит интересам общества, будет необоснованным и надуманным.

В статье 203 нового Гражданского кодекса Украины законодатель ввел требование непротиворечия «правочину» (сделки) моральным устоям общества, что достаточно близко к противоречию интересам государства и общества. Но главное, что правовые последствия (статья 216 ГКУ) не конфискационные — предусмотрена двусторонняя реституция, следовательно налоговую они вряд ли заинтересуют.

Вместе с тем основания признания недействительными сделок, цели которых противоречат интересам государства и общества, и конфискационные последствия для участников таких сделок остались в новом законодательстве — в статьях 207, 208 Хозяйственного кодекса Украины.

Анализируя статьи ХК, следует отметить, что их содержание не претерпело значительных изменений по сравнению со старой нормой статьи 49 ГК. Вместе с тем фиксация конфискационного последствия недействительности сделок (обязательств) только в Хозяйственном кодексе Украины указывает на невозможность на данном основании признать недействительными сделки, заключенные вне сферы хозяйствования (статья 4 ХКУ). Отсюда возникает проблема четкого разграничения гражданско-правовых (не подпадающих под действие статей 207, 208 ХКУ) и хозяйственно-правовых отношений. Кроме того, законодатель описал субъективную сторону этого правонарушения не через цель и умысел (статья 49 старого ГК), а через цель и намерения (статья 208 ХКУ). Приведенное обстоятельство едва ли существенно повлияет на решение дел; определяющим будет то, что сделка заключается с определенной целью — все остальные элементы будут отсюда следовать. В частности, в свежайших комментариях ХКУ не выявлено иных подходов. Однако следует отметить, что замена понятия «умысел» на «намерение» дает больше возможностей для толкования доказательности «намерений» сторон по сравнению с более разработанной категорией «умысла».

В целом законодательные новеллы не прояснили ситуацию в данной категории споров, и вопрос останется актуальным и при новых правовых условиях хозяйствования. При решении таких дел безусловно определяющим по-прежнему останется мотив пополнения государственного бюджета. Но, как свидетельствует практика, ситуация не безнадежна. Итак, судитесь и «поборите».

КУНДРИК Руслан — адвокат, консультационные службы «Бизнесконсалтинг», г. Киев