Уже несколько десятилетий ведется дискуссия об изменениях в сфере высшего юридического образования. Но никогда ранее этот процесс не был столь публичным. Сегодня уже есть наработанная Концепция развития высшего юридического образования (Концепция), в ноябре она прошла обсуждение на слушаниях в Комитете Верховной Рады Украины по вопросам образования, науки и инноваций, и готовится к утверждению окончательная редакция с учетом поступивших предложений.

В ожидании завершения этого этапа мы обратились к руководителю рабочей группы по вопросам развития юридического образования Комиссии по вопросам правовой реформы, созданной Указом Президента Украины от 7 августа 2019 года № 584/2019, вице-президенту Национальной академии правовых наук Украины — руководителю Киевского регионального центра НАПрН, академику НАПрН Украины, доктору юридических наук, профессору Наталии Кузнецовой за разъяснениями, чего ждать от реформы юридического образования рынку юридических услуг в Украине.

— Наталия Семеновна, почему именно высшее юридическое образование особенно выделяют в контексте правовой реформы?

— Высшее юридическое образование особенно выделено не нами, оно, в отличие от других образовательных направлений, прямо упоминается в Конституции Украины в контексте базового образования для судей и судей Конституционного Суда Украины. Помимо этого, Основной Закон Украины выделяет четыре правовые профессии: судьи, прокурора, адвоката и нотариуса, которые также должны иметь особенное регулирование. При подготовке судебной реформы 2016 года стало понятно, что добиться полноценного реформирования невозможно без изменений в системе подготовки юристов.

Более того, реформа юридического образования стояла на повестке дня рабочей группы по вопросам судебной реформы, сформированной в 2014 году, сразу после реформы адвокатуры, однако до нее банально не дошли. И если в части адвокатуры вышли хотя бы на законопроект, то в части юробразования остались на стадии обсуждения самой идеи. Поэтому в 2019 году мы, рабочая группа по юробразованию, сразу включились в работу, чтобы в этот раз до нашего вопроса дошли.

Мы уже в апреле были готовы презентовать Концепцию и проводить ее публичное обсуждение в формате парламентских слушаний, однако пандемия и объявленный карантин этому помешали. Но работу не остановили. 11 ноября мы наконец-то провели слушания в Комитете и сейчас финализируем работу с учетом высказанных замечаний, чтобы передать Концепцию на утверждение комитета парламента.

Следует отметить, что с самого начала это была совместная работа — мы тесно сотрудничали с профильной рабочей группой Министерства образования и науки Украины (их проект Концепции взяли за основу) и подкомитетом по высшему образованию профильного парламентского комитета. Во многом благодаря председателю подкомитета Юлии Гришиной нам все-таки удалось провести это обсуждение, хоть и в онлайн-формате.

— Мне кажется, карантин может стать мощным катализатором для реформы образования в части поиска новых методик преподавания.

— Совершенно точно. Успех реформы юридического образования всецело зависит от способности вузов выйти из зоны комфорта. 2020 год нас уже заставил изменить свои привычки, готовить лекции по-новому — с презентациями и визуальными материалами, заинтересовывать студента, чтоб он не просто сидел перед экраном (или в другом месте), занимаясь своими делами, а слушал лекцию.

Более того, лично меня карантин заставил пересмотреть свое отношение к заочному юридическому образованию. Если год тому назад я была убеждена в целесообразности полного отказа от такой формы обучения, то сегодня мы стараемся найти правильные формы организации для получения высшего юридического образования работающими людьми, в том числе посредством дистанционного обучения. Это может быть более интенсивная программа или более длительный срок обучения, включающего очные встречи, вечерние онлайн-дискуссии, мастер-классы, вебинары.

И снова мы приходим к пониманию того, что вузам надо изменить методики преподавания. Внимание современных студентов уже не удержать простым повторением материала учебников — книги, нормативные акты, да и научные труды уже есть в открытом доступе. Надо научить студента искать эти знания, осмысливать и применять на практике. Это станет основной задачей для юридических школ.

— Концепция нацелена на то, чтобы в итоге выпускники были востребованы на рынке. Какие юристы нужны рынку сегодня?

— Мы общались с бизнесом, проводили встречи и обнаружили, что при невероятно большом количестве выпускников юридических вузов найти качественно подготовленного специалиста — задача нелегкая. Работодатели понимают, что, принимая на работу вчерашнего студента, они должны будут год-два учить его всему тому, с чего начинается работа юриста над заданием. У компаний чаще всего нет времени на обучение новичков, у них другая цель. Поэтому задача вузов — готовить специалистов, пригодных к практической работе и востребованных на рынке.

Сегодня сами студенты отмечают необходимость большей практической направленности обучения, пока существующая система образования, к сожалению, не позволяет приглашать ведущих юристов-практиков для преподавания в вузах. Этому препятствует необходимость подстраиваться под график и учебный план, а также невысокая зарплата. Надо искать другие формы взаимодействия, ведь мы можем приглашать практиков на тематические лекции и мастер-классы или курировать работу юридических клиник. Эти и другие формы сотрудничества с рынком надо будет освоить классическим вузам.

— Нововведения, предусмотренные Концепцией, приведут к сокращению количества вузов, готовящих юристов.

— Очевидно, да, и от этого юриспруденция только выиграет. Не может и не должен каждый колледж, непрофильный институт иметь юридический факультет, выпускник которого максимум может работать в пенсионном фонде или иной соцслужбе. Я никоим образом не хочу уменьшить значение работы этих людей — она важна, а им, безусловно, нужны определенные базовые юридические знания, но надо быть честными и признать, что глубокое изучение отраслевых дисциплин, таких как право интеллектуальной собственности, контрактное право и прочие, им не требуется.

Куда логичнее и полезнее, если в таком образовательном заведении будут готовить специалистов в области публичного администрирования и т.п., которые впоследствии гарантированно смогут найти себе работу.

Проблема заключается не в том, что выпускникам таких вузов дают диплом юриста, а в том, что с этим дипломом и некачественными базовыми знаниями они претендуют на должности судей, прокуроров, адвокатов. Они оказываются обманутыми — они заплатили деньги за обучение, а потом не могут реализовать свои планы. Не все, есть исключения. Но результаты вступительного тестирования на магистратуру, которое проводится последние несколько лет, удручают. Притом что в этом году надо было набрать минимум 29 баллов из 100 (причем ответы на 24 вопроса можно было банально угадать, а еще 4 засчитывались как верные автоматически ввиду дисквалификации вопросов), более трети претендентов не преодолели даже этот барьер. То есть не смогли претендовать даже на платное обучение в магистратуре.

К сожалению, пресловутое утверждение, что «рынок отрегулирует», которое как мантру повторяют защитники права вузов формировать бюджеты за счет юридических факультетов, не работает. Рынок ничего не регулирует, он просто отбрасывает «некачественных» юристов и заставляет их искать работу вне юриспруденции.

— Поэтому вы предлагаете сквозную магистратуру для правоведов?

— Мне кажется, нам удалось в этом найти оптимальное решение. Как показывает практика, очень мало юридических профессий или должностей можно занять с дипломом бакалавра юриспруденции.

Поэтому мы в Концепции предлагаем, чтобы подготовка юристов сразу начиналась в вузе, имеющем право готовить магистров, и срок обучения составлял пять лет. Возможно, есть смысл предусмотреть специализированные магистратуры в качестве прекрасной опции в виде второго высшего образования. Они за год-два смогут готовить узкоспециализированных, отраслевых юристов. Что-то вроде американского LLM. Как показывает западная практика, для иностранных вузов именно такое постобучение является серьезным источником дохода. А главное, что в это обучение будут инвестировать те, кому специальные знания действительно необходимы для работы, а не просто для диплома магистра.

— Проект Концепции предполагает сохранить в отрасли знаний «право» только специальность 081 «Право». Как быть с вузами и факультетами, которые готовят магистров по специальности «международное право» и «правоохранительная деятельность»?

— Концепция исходит из того, что четыре профессии требуют полного (магистерского) образования в отрасли знаний 08 «Право». И после комитетских слушаний мы приблизились к компромиссу, что специальность 082 «Международное право» может быть сохранена как самостоятельная, однако уже в отрасли знаний «право».

Если настаивать на том, что специальность «международное право» относится к отрасли знаний «международные отношения», тогда надо быть последовательными и не допускать выпускников к работе в качестве судей, прокуроров, адвокатов, нотариусов.

С правоохранительной деятельностью ситуация более сложная. «Юристов», выпускаемых ведомственными вузами, значительно больше, чем выпускников «гражданских» факультетов. Мы же выступаем за то, чтобы магистров-правоведов готовили только гражданские вузы. Что касается вузов со специальными условиями подготовки, то следователи в рамках специальности «правоохранительная деятельность» должны получать достаточный объем правовых знаний, необходимых в их работе. Однако не случайно процессуальное руководство уголовными производствами отдано прокурорам. Если в последующем следователь захочет стать прокурором или адвокатом, что случается намного чаще, он должен будет получить полноценное образование в сфере права.

— Когда мы можем ожидать первых качественно новых юристов на рынке?

— Мы должны быть готовы к пути длиною минимум в десять лет. Это только звучит долго, но, когда бы мы ни начали, он не станет от этого короче.

Некоторые изменения возможны уже сейчас. Например, Единый государственный квалификационный экзамен станет реальностью в будущем году. Менять методики преподавания можно уже сегодня, не дожидаясь даже конца учебного года. Для внедрения сквозной магистратуры потребуется год-два, а потом еще пять лет обучения. Плюс какой-то запас времени на апробацию и переходный период. Так и набирается минимум десять лет. Но поверьте, пролетит десятилетие очень быстро. И чтобы не потерять это время, надо уже сегодня отважиться и сделать первые шаги.

(Беседовала Ирина ГОНЧАР, «Юридическая практика»)