В части 4 статьи 12 Закона «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом» указывается, что в период действия моратория не начисляется неустойка (штраф, пеня), не применяются другие санкции за невыполнение или ненадлежащее выполнение денежных обязательств. Однако за нарушение денежных обязательств статья 625 ГК Украины предусматривает уплату индекса инфляции и 3 % годовых. Судебная практика считает это не санкциями, а компенсацией. Но независимо от наименования уплата индекса инфляции и 3 % годовых должником кредитору — это дополнительное обязательство, которое возникает вследствие невыполнения основного.

В то же время в период действия моратория законодатель запрещает должнику погашать долг кредиторам. Такое возможно лишь в порядке, предусмотренном Законом, однако не ранее, чем будет сформирован пассив должника (утвержден реестр требований кредиторов). Иными словами, такой подход по своей сути направлен на ухудшение и без того нелегкого положения должника. Не говоря уже о том, что указанная компенсация является текущей задолженностью и может впоследствии довести должника до банкротства либо не даст реализоваться мировому соглашению. Выход видится в добавлении после слов «другие санкции» фразы «а также дополнительные обязательства (индекс инфляции, 3 % годовых и т.д.)».

В части 6 статьи 12 Закона говорится о том, что действие моратория не распространяется на удовлетворение требований кредиторов, осуществленное должником в порядке, установленном статьей 14 Закона. Дело в том, что в статье 14 Закона такой порядок отсутствует. Он существовал до 7 марта 2002 года. Части 3, 4 статьи 14 Закона как раз регулировали эти вопросы. Они предусматривали оплату требований конкурсным кредиторам равномерно и пропорционально согласно очередности при условии согласования с комитетом кредиторов и распорядителем имущества. Такая ошибка законодателя приводит к тому, что должник лишен возможности после возбуждения дела о банкротстве самостоятельно погасить долг перед кредиторами. Такое возможно после заключения мирового соглашения и прекращения производства по делу.

Вместе с тем пункт 7 части 1 статьи 40 Закона указывает на возможность прекращения процедуры банкротства, если должник исполнил все обязательства перед кредиторами. Но несмотря на указанное основание, которое ранее было связано с частями 3, 4 статьи 14 Закона, погасить долг перед кредиторами для должника проблематично. Для этого нужно установить четкий порядок. А так получается, что должник должен оплатить долг всем кредиторам по реестру. А там есть и неконкурсные кредиторы — залоговые, по заработной плате, по алиментам, по авторскому вознаграждению, по возмещению вреда жизни и здоровью граждан.

Выход из положения видится в том, чтобы в статью 14 Закона добавить часть 8 такого содержания: «Должник после утверждения реестра требований кредиторов имеет право оплатить полностью требования всех конкурсных кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов». А в статье 40 Закона пункт 7 части 1 изложить в такой редакции: «Должник исполнил все обязательства перед конкурсными кредиторами в порядке, предусмот­ренном частью 8 статьи 14 настоящего Закона».

В части 11 статьи 13 Закона речь идет о возможности реорганизации или ликвидации должника с согласия распорядителя имущества. До Закона от 3 апреля 2003 года действовала другая редакция Закона, устанавливавшая безусловный запрет на указанные действия органов управления должника. И это было логично. Ведь если только должник будет реорганизован (за исключением формы преобразования) или ликвидирован, то дело о банкротстве сразу подлежит прекращению по статье 40 Закона. К распорядителю имущества, который дал разрешение на реорганизацию или ликвидацию, кредиторы естественно будут предъявлять требования о возмещении убытков.

Иными словами, здесь налицо грубая ошибка законодателя, которую сейчас исправляют в судебном порядке. Поэтому предлагается абзац 1 части 11 статьи 13 Закона изложить в такой редакции: «После введения процедуры распоряжения имуществом и до ее окончания, органы управления должника не имеют права принимать решения о: реорганизации (слиянии, присоединении, разделе, выделении, преобразовании) и ликвидации должника; создании юридических лиц или об учас­тии в других юридических лицах; создании филиалов и представительств; выплате дивидендов; проведении должником эмиссии ценных бумаг; выходе из состава участников должника юридического лица; приобретении у акционеров ранее выпущенных акций должника».

В статье 14 Закона были исключены нормы, которые касались рассмотрения спорных требований кредиторов хозяйственным судом. Дело в том, что отсутствие указанной нормы привело к тому, что непонятно какое решение должен вынести суд по рассматриваемым требованиям: признать, отклонить, удовлетворить или отказать. С другой стороны, неясно, выносится один судебный акт по всем спорным требованиям или по каждому требованию следует выносить отдельный акт. А это тоже существенно.

Если будет обжаловаться единый судебный акт, где включены все спорные требования, то процедура банкротства затянется на долгое время, так как суд обязан будет приостановить дело о банкротстве, а следовательно, и все процессуальные действия, поскольку этот документ является определяющим по голосам кредиторов.

Совсем иначе обстоит дело, когда обжалуется отдельный судебный акт по конкретному спорному требованию кредитора. Тогда производство по делу не при­останавливается, а спорный судебный акт вместе с материалами дела по конкретному кредитору направляется в апелляционную или кассационную инстанцию.

Наконец, была изъята из статьи 14 Закона норма об обжаловании судебного акта по результатам рассмотрения спорного требования кредитора. Зачем законодатель это сделал? Ведь формирование объективного пассива должника — один из процессуальных моментов процедуры банкротства. Здесь как раз имеют место злоупотребления своими правами и кредиторов, и должников. И неслучайно судебная практика пошла по пути возможности и необходимости обжалования указанного судебного акта, причем любым конкурсным кредитором.

Поэтому следует восстановить норму, действовавшую до 3 апреля 2003 года: «Должник вместе с распорядителем имущества по результатам рассмотрения указанных требований полностью или час­тично признает их или отклоняет, с обоснованием оснований отклонения, о чем распорядитель имущества уведомляет в письменном виде заявителей и хозяйственный суд. Решение должника о непризнании требований может быть обжаловано в хозяйственный суд, который открыл производство по делу о банкротстве.

В случае признания кредитора конкурсным он имеет право получить от распорядителя имущества информацию относительно требований других кредиторов, признанных должником и (или) распорядителем имущества. Такой кредитор имеет право подать должнику и хозяйственному суду возражения относительно признания требований других кредиторов. Заявления с требованиями конкурсных кредиторов, относительно которых есть возражение должника или других кредиторов, рассматриваются хозяйственным судом до вынесения определения об утверждении реестра требований. По результатам рассмотрения указанных заявлений хозяйственный суд определением признает или отклоняет (полностью или частично) требования таких кредиторов. Определение может быть обжаловано в установленном порядке».

Статья 15 Закона практически осталась без изменений в той же редакции Закона от 30 июня 1999 года и, естественно, порождает правовую неразбериху. Прежде всего, в ней нет указаний на то, что на предварительном заседании суд признает требования конкурсных, залоговых и привилегированных кредиторов. Эта статья оторвана от других статей Закона, претерпевших изменения. Хотя связь должна быть непосредственной, особенно со статьей 14 Закона, вызывает большую критику абзац 5 части 2 статьи 15 Закона, где речь идет об указании, что определение суда является основанием для исчисления количества голосов, которые принадлежат каждому кредитору при принятии решения на собрании (комитете) кредиторов. При буквальном толковании этой нормы и без дифференциации кредиторов на конкурсных и неконкурсных действующая статья 14 Закона создает мнение, что правом голоса обладают все кредиторы, чьи требования включены в реестр.

Однако правом голоса должны обладать конкурсные кредиторы, чьи требования менее защищены Законом по сравнению с залоговыми и привилегированными кредиторами. Более того, при противоположном подходе теряет смысл дифференциация законодателем кредиторов на конкурсных и неконкурсных. Наконец, если стать на позицию, что бремя расходов несут все кредиторы как стороны процедуры банкротства, то получается, что и привилегированные кредиторы могут не только не получить свой долг, но и понести дополнительные затраты в виде оплаты расходов арбитражного управляющего. Неслучайно Закон стал на позицию защиты неконкурсных кредиторов, поскольку те максимально связаны с долгом и его потеря влечет не только экономические, но и социальные, физиологические проблемы (за исключением залоговых кредиторов). Поэтому в статье 15 Закона кроме неустойки (штрафа, пени) должно быть указание о включении отдельно требований неконкурсных кредиторов, а также упоминание на исчисление голосов конкурсным кредиторам.

В связи с этим в абзаце 4 части 2 статьи 15 Закона после слов «очередность удовлетворения каждого требования» следует добавить: «отдельно требования кредиторов, которые обеспечены залогом имущества должника, требования по выплате заработной платы, авторского вознаграждения, алиментов, требования по возмещению вреда, причиненного жизни и здоровью граждан, а также требования по взысканию неустойки (штрафа, пени)».

Кроме того, в абзацах 4 и 5 статьи 15 Закона слова «каждого кредитора» и «каждому кредитору» заменить на соответствующие слова «каждого конкурсного кредитора» и «каждому конкурсному кредитору».

Также не учтена дифференциация кредиторов и в статье 16 Закона. Если следовать букве закона, то получается, что правом голоса обладают все кредиторы — как конкурсные, так и неконкурсные. Более того, правом голоса будут обладать даже не персонифицированные кредиторы. Например, в реестре указываются отдельно требования по заработной плате. Причем указывается лишь сама сумма требований, а не конкретные физические лица. ­И это еще не все. Если допустить к учас­тию формирования представительных органов кредиторов залоговых кредиторов, то тогда пострадают сами же конкурсные кредиторы. Не секрет, что залоговые кредиторы обладают самыми большими по сравнению с другими кредиторами денежными требованиями. В результате чего залоговый кредитор начинает влиять на денежные требования конкурсных кредиторов и на имущество, которое не вошло в предмет залога. При этом их денежные требования и их имущество будет оставаться неприкосновенным. Иными словами, неконкурсные кредиторы не могут непосредственно влиять на погашение денежных требований конкурсных кредиторов и представлять их интересы в органах конкурсного управления.

Поэтому представляется, что статью 16 Закона следует привести в соответствие с другими статьями Закона, где учитывается дифференциация кредиторов. Для чего в статью 16 Закона следует перед словами «кредиторы», «кредиторов» добавить соответственно слова «конкурсные», «конкурсных». Кроме того, в абзаце 2 части 1 статьи 16 Закона после слов «могут принимать участие» добавить: «залоговые кредиторы».

Часть 11 статьи 17 Закона предусматривает возможность оспаривания сделки, которая ранее была заключена в ущерб как должнику, так и кредиторам. Дело в том, что рассматриваемая редакция статьи 17 Закона уже дважды менялась. Первый раз Законом от 7 марта 2002 года, а второй раз Законом от 3 апреля 2003 года. В результате таких обменов мы имеем прежнюю редакцию статьи, установленную еще Законом от 30 июня 1999 года. Действующая редакция, к сожалению, играет на руку недобросовестным должникам, которые могут спокойно выводить свои активы из баланса и передавать другим «незаинтересованным» лицам до возбуждения дела о банкротстве. При этом такие сделки не могут быть опровергнуты в процедуре банкротства. А этого не должно быть.

Еще со времен Древнего Рима существовала специальная процедура опровержения таких сделок. Тогда такие сделки признавались недействительными по объективному или субъективному признакам. По субъективному: если сделка совершена с близким родственником должника. По объективному: в определенный период (подозрительный период. — Авт.), предшествующий возбуждению дела о банкротстве. При этом и в том и в другом случае должник не должен допустить передачу своего имущества кредиторам. Признание недействительными сделок должника, осуществленных в ущерб себе или кредиторам, относилось к так ­называемым традиционным средствам несостоятельности (банкротства). К сожалению, законодатель не учел сущность процедуры банкротства, оставив лазейку для нерадивых должников.

С другой стороны, судебная практика пошла по пути расширенного толкования правил указанной части 11 статьи 17 Закона. Коль хозяйственный суд может признать сделку недействительной в соответствии с гражданским законодательством, то теперь можно признавать сделку недействительной не только на основании, предусмотренном частью 11 статьи 17 Закона. Иными словами, в процедуре банкротства суд может признать сделку недействительной по общегражданским основаниям. Такой подход просто не учитывает специфику отношений несостоятельности.

Рассмотрение таких заявлений осуществляется по упрощенному порядку без особенностей субъектного состава сторон и тем самым мы имеем искусственное ограничение конституционного права не только граждан, но и хозяйствующих субъектов. Ведь оспаривание сделок по общегражданским основаниям в хозяйственном и гражданском процессе дает больше гарантий защиты их прав, чем в упрощенном банкротском. Более того, по теории конкурсного процесса в процедуре банкротства опровергается законная с точки зрения гражданского права сделка, которая просто совершена в подозрительный период или с заинтересованным лицом. Не говоря уже о том, что такая сделка не должна «уничтожаться», а после окончания процедуры банкротства она может быть исполнена. Все эти особенности нужно учитывать. Для чего часть 11 статьи 17 Закона следует изложить в следующей редакции:

«Имущественные действия должника, которые были совершены должником с отдельным кредитором или с другим лицом после возбуждения дела о банкротстве или на протяжении одного года, предшествовавшего возбуждению дела о банкротстве, могут быть опровергнуты в хозяйственном суде в рамках производства по делу о банкротстве по заявлению арбитражного управляющего, если:

— должник безвозмездно произвел отчуждение имущества, принял на себя обязательства без соответствующих имущественных действий другой стороны, отказался от собственных имущественных требований;

— должник исполнил денежные обязательства ранее установленного срока;

— должник до возбуждения дела о банкротстве принял на себя обязательство, в результате которого стал неплатежеспособным или стало невозможным исполнение полностью или частично денежных обязательств перед другими кредиторами;

— должник произвел отчуждение или приобрел имущество по ценам соответственно ниже или выше рыночных, при условии, что в момент принятия обязательства или вследствие его исполнения имущества должника было (стало) недостаточно для удовлетворения требований кредиторов;

— должник оплатил или передал имущество в счет исполнения денежных обязательств кредитору в день, когда сумма требований кредиторов к должнику превышала стоимость имущества;

— должник принял на себя залоговые обязательства для обеспечения исполнения денежных требований.

В случае признания хозяйственным судом действий (сделок) должника недействительными по указанным основаниям кредитор обязан возвратить в ликвидационную массу имущество, полученное от должника, а в случае невозможности возвратить в натуре, возместить стоимость имущества в денежной форме по рыночным ценам на момент совершения действия (сделки).

Кредитор по оспариваемому имущественному действию (сделке) имеет право по выбору на погашение своего долга в первую очередь в процедуре банкротства либо на исполнение обязательства в натуре должником после прекращения дела о банкротстве.

По результатам рассмотрения заявления арбитражного управляющего об опровержении имущественных действий (сделок) должника хозяйственный суд выносит определение, которое может быть обжаловано в установленном порядке».

Статья 22 Закона существует без учета сегодняшних реалий. Вот уже с 1 января 2004 года действует часть 4 статьи 205 ХК Украины, которая предусматривает признание должника банкротом в случае наличия так называемой неоплатности. Таким образом, для признания должника банкротом уже недостаточно оснований, предусмотренных Законом. Они лишь являются предпосылкой, которую должен оценивать хозяйственный суд через приз­му неоплатности. Для этого хозяйственный суд проверяет актив и пассив должника. Если же пассив устанавливается судом в предварительном заседании посредством утверждения реестра требований кредиторов, то для установления актива необходим анализ финансово-имущественного состояния должника, который делает арбитражный управляющий. Здесь данных баланса недостаточно, так как не учитывается ряд факторов: рыночная стоимость имущества, срочность реализации активов и т.д. А как быть, если суд придет к выводу, что актив превышает пассив, тогда кредиторам предлагается сделать выбор: а) перейти на санацию (если она еще не была применена к должнику); б) заключить мировое соглашение. Если кредиторы не согласятся, то суд должен прекратить производство по делу.

Тогда следует в статью 40 Закона ввес­ти новое основание для прекращения процедуры банкротства: «отказано в признании должника банкротом».

Что же касается статьи 22 Закона, то часть 1 следует изложить в такой редакции: «В случаях, предусмотренных настоящим Законом, и вследствие неоплатности должника, хозяйственный суд принимает постановление о признании должника банкротом и открывает ликвидационную процедуру. Если суд придет к выводу, что у должника отсутствует неоплатность, то он выносит определение об отказе в признании должника банкротом и прекращает производство по делу о банкротстве. До вынесения определения об отказе в признании должника банкротом хозяйственный суд должен предоставить комитету кредиторов возможность выбора других судебных процедур: мирового соглашения или санации. Если в установленный судом срок не будет предоставлено ходатайство комитета кредиторов о переходе к процедуре санации или об утверждении мирового соглашения либо поступит отказ комитета кредиторов о переходе к другим судебным процедурам, то суд выносит определение об отказе в признании должника банкротом.

Указанное определение вступает в силу немедленно и может быть обжаловано».

В части 1 статьи 25 Закона есть одна описка законодателя. Речь идет о подаче ликвидатором заявлений о признании недействительными сделок по основаниям, предусмотренным частью 10 статьи 17 Закона. Однако в указанной части Закона говорится об отказе управляющего санацией от исполнения договоров должника, заключенных до возбуждения дела о банкротстве и невыполненных полностью или частично. Основания для признания сделок недействительными находятся в части 11 статьи 17 Закона. Вроде бы все ясно. Есть явная описка законодателя, следовательно, нужно руководствоваться частью 11 статьи 17 Закона. Но не тут-то было…

Судебная практика пошла совсем иным путем. Она буквально истолковала часть 1 статьи 25 и часть 10 статьи 17 Закона. И теперь ликвидатор может инициировать опровержение сделки лишь по основаниям, предусмотренным частью 10 статьи 17 Закона. А ведь там, во-первых, речь идет о сделках, неисполненных полностью или частично. А если имущество давным-давно передано, что естественно происходит при договоре купли-продажи, то они остаются вне компетенции ликвидатора. Более того, в части 10 статьи 17 Закона речь идет об имеющихся неисполненных договорах. До чего же судебная практика бывает непредсказуемой и противоречивой!

Все это напоминает случай из жизни спортсменов, когда после длительной гонки веса у спортсмена возникают различные ассоциации по поводу воды. Из разговоров, из звуков спортсмен улавливает то, что касается воды. И даже когда речь идет о сахаре, знаете, с чем он ассоциируется у спортсмена? С водой! Спортсмен представляет, что сахар можно растворить в воде, а затем все выпить.

Но с Законом этого делать нельзя. И если возникают такого рода описки, то их нужно сразу устранять, чтобы у правоприменительных органов не возникало ­«водной болезни», как у спортс­менов. Для чего в части 1 статьи 25 Закона слова «на основаниях, преду­смотренных частью 10 статьи 17 настоящего Закона» нужно заменить следующими: «на основаниях, предусмотренных частью 11 статьи 17 настоящего Закона».

Другой немаловажный вопрос возникает при анализе одного из правовых последствий признания должника банкротом — просроченность всех денежных обязательств. В то же время ничего не говорится о судьбе других хозяйственных обязательств: поставки, аренды, хранения и т.д. Дело в том, что с момента признания должника банкротом также заканчивается предпринимательская деятельность. При этом должник не может оказывать услуги, выполнять работу, выпускать продукцию. Нередко бывают ситуации, когда должник час­тично выполнил работу или поставил продукцию, а пос­ле признания его банкротом кредиторы требуют исполнения обязательства в натуре. С другой стороны, если должник арендодатель, то его имущество должно быть свободно от обязательств. Ведь если третьи лица имеют какие-либо права на имущество, вошедшее в ликвидационную массу, то стоимость такого имущества будет значительно ниже, чем если бы указанных лиц не было.

Напрашивается вопрос: кто будет приобретать имущество, арендуемое другими лицами? Заинтересованных лиц, естественно, будет меньше. Конечно, ряд хозяйственных договоров, где потребителем является должник, признанный банкротом, необходимо оставлять непрекращенными. К таковым следует отнести договора на подачу электро- и теп­лоэнергии, связи, водоснабжения, охрану объекта.

Однако целесообразность сохранения такого рода хозяйственных договоров должна оставаться за ликвидатором. В связи с чем в часть 1 статьи 23 Закона следует внести такие изменения: после слов «срок исполнения всех» добавить «хозяйственных обязательств»; после слова «исполнение» добавить «хозяйственных», а после слова «осуществляется» добавить «ликвидатором».

В части 1 статьи 30 Закона сказано, что после проведения инвентаризации и оценки имущества банкрота ликвидатор начинает продажу имущества на открытых торгах, если комитетом кредиторов не установлен другой порядок продажи такого имущества. Если следовать буквальному толкованию, то у нас получается, что комитет кредиторов может принять такое решение, когда имущество банкрота может быть продано только кредиторам и по цене ниже оценочной.

Прямого запрета на это Закон не содержит. Только из сути ликвидационной процедуры можно сделать вывод, что имущество банкрота должно реализовываться на конкурентных началах: на аукционе или по конкурсу. Если стать на позицию свободы реализации имущества банкрота, то можно существенно ограничить в правах как должника, так и кредиторов. Если имущество будет продано за бесценок, а могло быть продано по значительной цене, то кредиторы не получат полной оплаты своего долга.

С другой стороны, должник мог полностью рассчитаться с долгами кредиторов и, став свободным от долгов, продолжать свою предпринимательскую деятельность. Вроде бы простые истины, но нечеткая формулировка указанной нормы порождает разное толкование. В связи с чем представляется разумным изложить часть 1 статьи 30 Закона в такой редакции: «После проведения инвентаризации и оценки имущества банкрота ликвидатор начинает продажу имущества банкрота на открытых или закрытых торгах (аукцион, конкурс). Соответствующий порядок продажи имущества банкрота устанавливается комитетом кредиторов».

В статье 31 Закона не раскрыто содержание пункта 6 части 1 статьи, где речь идет о шестой очереди погашения требований кредиторов. Из чего непонятно, о каких требованиях идет речь. Так, указаны только «другие требования». Но судебная практика стала относить к шестой очереди требования по взысканию неустойки (штрафа, пени), убытки в виде неполученных доходов. К сожалению, слова «другие требования» не всегда верно отражают содержание самой нормы, так как для этого необходимо четко знать: какие требования являются основными, а какие второстепенными.

Бывает так, что ряд обязательств не указан в пунктах 1—4 части 1 статьи 31 Закона, но это вовсе не означает, что их следует относить к шестой очереди. Например, возмещение льготных пенсий органам Пенсионного фонда Украины по статье 13 Закона Украины «О пенсионном обеспечении»: выплата (выдача) части (пая) участника юридического лица в связи с их выходом из состава участников и т.д. Поэтому шестая очередь должна также содержать вид денежного обязательства, подлежащего оплате. Поэтому пункт 6 час­ти 1 статьи 31 Закона следует изложить в такой редакции: «в шестую очередь удовлетворяются другие требования: неустойка (штраф, пеня), убытки в виде неполученного дохода и др.».

В статье 32 Закона, где рассматривается вопрос об отчете ликвидатора, ничего не сказано о предварительном рассмотрении такого отчета и ликвидационного баланса комитетом кредиторов. Если отчет управляющего санацией всегда проходит рассмотрение комитетом кредиторов с последующим решением о судьбе должника, то завершение ликвидационной процедуры ликвидатором осталось без контроля со стороны комитета кредиторов. Только из содержания части 11 статьи 30 Закона можно сделать вывод о возможности промежуточного контроля комитетом кредиторов за деятельностью ликвидатора. Иными словами, получается так, что текущая деятельность ликвидатора находится под контролем комитета кредиторов, а сам итог — вне контроля.

Как указано в той же части 1 статьи 32 Закона, хозяйственный суд после заслушивания отчета ликвидатора и мнения членов комитета кредиторов или отдельных кредиторов выносит определение об утверждении отчета ликвидатора и ликвидационного баланса. Тогда напрашивается вопрос: члены комитета кредиторов должны быть все-таки знакомы с отчетом ликвидатора? Без предварительного одобрения комитетом кредиторов отчета ликвидатора не должно быть рассмотрения такого отчета судом. Именно комитет кредиторов оценивает работу ликвидатора в отношении полноты и эффективнос­ти проведенной деятельности по выявлению, оценке и реализации имущества должника, а также справедливости расчетов с кредиторами. Здесь должен быть такой же подход, как и при окончании процедуры санации.

Именно комитет кредиторов, а не единолично ликвидатор решает вопрос об окончании процедуры ликвидации. Если же возникает спор между ликвидатором и комитетом кредиторов, то последнее слово должно оставаться за хозяйственным судом. Поэтому предлагается часть 1 статьи 32 Закона дополнить вторым абзацем следующего содержания: «Отчет ликвидатора и ликвидационный баланс должны быть предварительно одобрены комитетом кредиторов».

В части 4 статьи 37 Закона предусмат­ривается в качестве одного из условий мирового соглашения исполнение обязательств должника третьими лицами. Что взамен такого исполнения получают третьи лица, в Законе не указано. Правда, в данной норме есть еще одно условие мирового соглашения — обмен требований кредиторов на активы должника или его корпоративные права. Если следовать логике Закона, то мировое соглашение как хозяйственно-правовая сделка может содержать такие условия, которые не преду­смотрены Законом и не противоречат законодательству вообще. Но здесь напрашивается вопрос: будет ли третье лицо исполнять денежные обязательства за должника безвозмездно? В хозяйственных отношениях не должно быть безвозмездности. Это противоречит хозяйственной деятельности хозяйствующего субъекта и может являться одной из предпосылок неплатежеспособности, а следовательно — банкротства.

Значит, третье лицо имеет право требовать от должника ответного имущественного действия, так как последний является уже неплатежеспособным. Потому существование в части 4 статьи 37 Закона ответного имущественного действия должника в отношении только кредиторов является не совсем правильным решением. Не говоря уже о том, что третье лицо, если исполнит обязательство за должника, приобретает права предшествующего кредитора (статья 528 ГК Украины). Да и сама статья не учитывает дифференциацию на конкурсных и текущих кредиторов, которая имеет место в Законе. Все эти обстоятельства требуют срочного внесения изменений в указанную норму. В противном случае кредиторы предпочтут мировому соглашению саму ликвидацию. А это ведет к краху экономики.

Поэтому предлагается абзацы 5 и 6 ­части 4 статьи 37 изложить в следующей редакции: «исполнение обязательств должника третьими лицами в обмен на активы должника или его корпоративные права; обмен требований конкурсных кредиторов на активы должника или его корпоративные права».

Очень много ошибок законодатель допустил в статье 39 Закона. Еще в Законе от 30 июня 1999 года, используя Закон Российской Федерации «О несостоятельности (банкротстве)» 1998 года, «забыли» полностью воспроизвести нормы российского закона, касающиеся мирового соглашения. Это касается прежде всего последствий расторжения мирового соглашения.

Теперь получается, что если следовать букве Закона, то расторжение мирового соглашения не влечет возобновления процедуры банкротства. Выходит, что мировое соглашение расторгается, а конкурсные кредиторы восстанавливаются только в материальных правах, но не в процессуальных. Иными словами, они могут только инициировать заново процедуру банкротства. Это большой минус, так как кредиторы не будут заинтересованы заключать мировые соглашения, а должник в свою очередь не будет заинтересован в их выполнении.

Закон от 3 апреля 2003 года, к сожалению, вместо исправления допущенных ошибок наделал новых в статье 39. Теперь для признания мирового соглашения недействительным используются только основания для признания сделок недействительными, предусмотренные гражданским законодательством Украины. Такой подход законодателя очень сложно стыкуется с тем, что, во-первых, в мировом соглашении кроме гражданских отношений имеют место финансовые и трудовые. Во-вторых, вопросы соответствия условий мирового соглашения и порядка его заключения проходят проверку хозяйственным судом при утверждении самого соглашения. И если мировое соглашение противоречит Закону, то это обстоятельство уже может быть основанием для признания сделки недействительной. В этой ситуации по этому основанию конкурсный кредитор только имеет право обжаловать определение хозяйственного суда об утверждении мирового соглашения в апелляционном или кассационном порядке. Значит, нормы гражданского законодательства, регулирующие вопросы признания сделок недействительными, должны применяться с учетом особенностей Закона о банкротстве. В связи с чем в статью 39 Закона необходимо внести следующие изменения. Части 1—6 статьи 39 Закона изложить в следующей редакции:

«1. По заявлению любого из конкурсных кредиторов мировое соглашение может быть признано хозяйственным судом недействительным, если имеются основания для признания сделок недействительными, предусмотренные гражданским законодательством с учетом особенностей настоящего Закона.

2. Мировое соглашение может быть расторгнуто хозяйственным судом в случае невыполнения должником условий мирового соглашения не менее трети включенных в реестр требований кредиторов.

Расторжение мирового соглашения хозяйственным судом в отношении отдельного кредитора не влечет его расторжения в отношении других кредиторов.

3. Рассмотрение заявлений о признании мирового соглашения недействительным или его расторжении осуществляется тем хозяйственным судом, в производстве которого было дело о банкротстве должника.

4. Признание мирового соглашения недействительным или его расторжение является основанием для возобновления производства по делу о банкротстве, о чем хозяйственный суд выносит определение, которое может быть обжаловано в установленном порядке.

5. Требования конкурсных кредиторов, в отношении которых сделаны расчеты в соответствии с условиями мирового соглашения, считаются погашенными.

6. Сообщение о возобновлении производства по делу о банкротстве публикуется заявителем в официальном печатном органе».

Наконец, о самой интересной о