Прошло уже 9 лет со дня трагедии над Черным морем, когда в авиакатастрофе погибли 66 пассажиров и 12 членов экипажа самолета Ту-154 авиакомпании «Сибирь», следовавшего по маршруту Тель-Авив — Новосибирск. Но все еще продолжаются судебные споры об ответственности за последствия трагедии. Правда, хозяйственные. И главный вопрос, на который должен дать ответ именно Хозяйственный суд г. Киева, — была ли связь между проводимыми украинско-российскими военными учениями противовоздушной обороны, включавшими запуск ракеты с зенитного комплекса С-200В, и катастрофой.

Пока на этот счет имеются два противоположных мнения: заключительный отчет по результатам расследования катастрофы комиссии Международного авиационного комитета (МАК) от 29 октября 2004 года, которым установлен факт, что самолет сбит боевой частью 5Б14Ш ракеты 5В28, выпущенной с зенитного ракетного комплекса С-200В Вооруженными Силами Украины, и заключение судебной экспертизы, проведенной специалистами Киевского научно-исследовательского института судебных экспертиз (КНИИСЭ) при участии ученых Харьковского университета воздушных сил им. И. Кожедуба, присоединенный к материалам дела в мае с.г., в котором сказано, что факт поражения самолета ракетой не доказан.

Ответ на вопрос: «Попала ли ракета украинских ПВО в самолет?» — стоит 15,3 миллионов долларов США.

Именно на такую сумму подан иск ОАО «Авиакомпания «Сибирь» к Министерству обороны Украины и Государственному казначейству Украины. Сумма, согласно исковым требованиям, включает в себя рыночную стоимость уничтоженного самолета с дополнительным оборудованием, расходы, связанные с расследованием катастрофы, расходы по страхованию, упущенную выгоду в связи с потерей самолета, и моральный вред.

Сам хозяйственный спор начался еще в 2004 году. Истец, основываясь, прежде всего, на заключениях МАК, настаивает на том, что государство Украина обязано возместить ущерб. Причем, как пояснила представитель авиакомпании «Сибирь» в суде Александра Павленко, речь не идет о вине ответчика. По ее словам, вина ответчика не играет роли в этом деле, поскольку имеет место «ответственность без вины», возникшая в рамках деликтных отношений, вследствие причинения вреда источником повышенной опасности, согласно статье 1187 Гражданского кодекса (ГК) Украины. «В нашем случае было два источника повышенной опасности. В таких делах необходимо просто доказать причинно-следственную связь», — заявила г-жа Павленко.

Отметим, что статья 1187 ГК Украины регулирует возмещение вреда, причиненного одним источником повышенной опасности. Если же речь идет о вреде, возникшем вследствие взаимодействия двух таких источников, следует обращаться к нормам статьи 1188 ГК Украины, которая предполагает установление вины. Впрочем, в любом случае, должна быть взаимосвязь между украинской ракетой и авиакатастрофой.

Ответчик, в свою очередь, стоит на позиции, что заключение МАК противоречивое, и, согласно радиолокационным данным, несопоставимы траектории движения украинской ракеты и самолета. «Радиолокация в данном случае первична. Если по данным радиолокации не сходится — ничто остальное этого не докажет», — аргументирует представитель ответчика Андрей Козлов.

В дальнейшем назначенная судом экспертиза установила, что взаимосвязи между ракетой 5В28, выпущенной с зенитного ракетного комплекса С-200В, и авиакатастрофой Ту-154 нет.

В настоящее время суд продолжил рассмотрение дела на стадии исследования результатов экспертизы, замечаний и анализа сторон этого документа, но все еще не по сути — представителями истца заявлено много ходатайств, связанных с заключением судебной экспертизы. Они касались как необходимости дополнительно времени, чтобы свои замечания высказали непосредственно специалисты авиакомпании «Сибирь», привлечения МАК в качестве третьего лица и вызова специалистов МАК для дачи пояснений технического характера, так и ожидания ответа на предложение заключить мировое соглашение.

Хотя в удовлетворении большинства ходатайств отказано, по сути запрашиваемое время у истца есть — суд определением от 7 октября с.г. отложил рассмотрение дела до 2 ноября с.г. для вызова в заседание для дачи пояснения руководителя группы экспертов, проводивших судебную экспертизу КНИИСЭ.

Не исключено, что в этот период может быть подписано мировое соглашение или достигнуто некое согласие между сторонами. Предложение решить спор мирно, возместив лишь рыночную стоимость самолета Ту-154 — 6,6 млн долларов США, сделано истцами Президенту Украины и Кабинету Министров Украины. В судебном заседании Андрей Козлов такую инициативу истца охарактеризовал как желание перевести дело в политическую плоскость, тем самым подтверждая «слабинку» своей правовой позиции. Александра Павленко отметила, что это является цивилизованным способом решить конфликт, но если он не подойдет — истцы готовы идти до победного конца. Даже если он наступит в Европейском суде по правам человека.

К слову, ответчики также готовы дойти, доказывая свою правоту, до Европейского суда: «Если дело закончится тем, что мы отстоим свою позицию, все скажут: «Свои отмазали своих». В связи с этим я мечтаю о том, чтобы мы прошли все национальные судебные инстанции, чтобы нам удалось доказать правоту во всех инстанциях, и чтобы потом это дело попало в Страсбург. Пусть наши оппоненты докажут, что при этом было нарушено право на справедливый суд».

---

Cправка редакции

9 судных лет

После авиакатастрофы ­Ту-154 Украина выплатила et gratio по 200 тыс. долларов США родственникам за каждого погибшего.

Дважды проводилось уголовное расследование. После того, как было отменено постановление о закрытии уголовного дела в связи с отсутствием факта преступления, проведено расследование в рамках другого дела, завершившееся с тем же результатом в июле 2007 года.

Рассматривались два гражданских иска, по которым в решениях от 17 января 2007 года и 30 января 2008 года Печерский районный суд г. Киева (одно — оставлено в силе апелляционным судом, другое — обжаловано не было) установил, что факты, изложенные в отчете МАК, противоречат друг другу, не соответствуют ряду обстоятельств, и поэтому не могут быть доказательствами.

---

ПОЗИЦИЯ ИСТЦА

Отчет КНИИСЭ — не доказательство

Александра ПАВЛЕНКО

К документу, который в мае 2010 года был присоединен к материалам дела — заключению КНИИСЭ, и который, вероятно, сейчас станет главным доказательством Минобороны, у нас есть ряд требований и претензий. Это заключение нельзя ставить на один уровень с заключением МАК. Заключение МАК дано на 500 страницах, заключение КНИИСЭ — 30 страниц непонятного текста. КНИИСЭ сказал, что самолет не был сбит ракетой. Какая причина? Мы не устанавливаем причину, потому что расследование не проводим, нам задали конкретный вопрос.

Я не считаю это доказательством. Кроме того, мы видим, что в экспертизе принимали участие специалисты, которые не являются судебными экспертами, но являются военными и подчиняются Минобороны. Мы предоставили суду письмо Минюста, что никто из экспертов ранее не проводил экспертизы, связанные с авиакатастрофами.

Кроме того, вопросы, которые ставились перед экспертами, — это не вопросы, аналогичные тем, по которым давал заключение МАК, эти вопросы связаны с заключениями МАК, получилась как бы «экспертиза на экспертизу».

Выплаты Украины родственникам погибших основаны не на признании вины, а на основании международных соглашений между Россией и Украиной, Украиной и Израилем. Украина выступила стороной, которая не признала вину, а решила сделать выплату et gratio. Хотя анализ этих соглашений, который мы приводим в своих пояснениях, показывает погрешности в юридических формулировках, четко указывающие на наличие вины.

---

ПОЗИЦИЯ ОТВЕТЧИКА

Лучший враг МАК — сам МАК

Андрей КОЗЛОВ

Есть такая логическая ошибка, она же подмена понятий, называется «апелляция к авторитету». Наши оппоненты говорят МАК «круче», и неважно, что написано. Главное — что он «круче», и что у него 500 страниц и 3 тома, а тут небольшое заключение страниц на 30, и как бы оно менее «крутое», чем у МАК.

Начнем с того, что есть разные процедуры, и заключение МАК — это не экспертиза. Есть расследование авиационного происшествия, это совершенно отдельная от всего процедура, цель которой — устранить возможность подобных происшествий в будущем. Она регламентируется исключительно Приложением № 13 Чикагской Конвенции и руководством ИКАО по проведению расследований. Она не имеет никакого отношения к судебным экспертизам.

Мы анализировали окончательный отчет МАК и документы, на которых он базировался, с точки зрения их соответствия установленным процедурам. Мы нашли массу разнообразных нарушений: рекордные сроки расследования — 25 дней, Украине не был предоставлен проект этого отчета, чтобы она в течение 60 дней дала свои замечания, отчет датирован на два дня раньше, чем дополнительные исследования, на которых он базируется. Выходит, самый лучший враг МАК — сам МАК. Он может ошибаться, как, например, было в случае с авиакатастрофой в Салониках.

Все должно упираться в исследование факта: что произошло? Есть позиция истца: самолет якобы сбила ракета украинских ПВО. Вот мы и должны исследовать это все в системе: от момента пуска ракеты до момента катастрофы самолета. То есть мы должны исследовать все компоненты этой системы и эту систему в динамике.

Относительно состава экспертной группы КНИИСЭ, много говорят об опыте. Авиационное происшествие авиационному происшествию рознь. И уж точно могу сказать, что на территории бывшего СССР нет ни одного специалиста, который бы имел опыт расследования авиационного происшествия, связанного с поражением воздушного судна зенитной управляемой ракетой С-200В. Не было таких случаев — нет таких спецов. Почему одни и те же эксперты и в уголовном деле и тут? Нет больше в стране экспертов. Это люди, которые начинали молодыми лейтенантами, когда этот комплекс вводился в действие в начале 60-х годов, принимали участие в десятках пусков. Кого еще спросить?