Стартовал новый учебный год. К нему тщательно готовились и руководство вузов, и студенты, ведь время бросает новые вызовы, диктующие необходимость реформирования образовательного процесса. За годы независимости он претерпел немало изменений. О новшествах в системе правового образования одного из ведущих вузов страны рассказывает доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права Киевского национального университета имени Тараса Шевченко, академик Национальной академии правовых наук Украины Наталия Кузнецова.

— В нынешнем году отмечается 20‑я годовщина независимости нашего государства. Изменились ли за это время вузы — флагманы юридического образования? Или же и по сегодняшний день наибольшим ­спросом ­пользуются выпускники пяти ведущих вузов, которые обеспечивали подготовку юристов в советское время?

— Интересный вопрос. Конечно, за 20 лет изменилось все: условия, обстановка, люди и, естественно, вузы. Однако вторая часть этого вопроса содержит в себе логическое противоречие. То, что вузы изменились, в общем-то, не препятствует выводу о том, что, по-прежнему, как и 20, и 30 лет назад флагманами отечественного образования остаются, в первую очередь, Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко, Национальный университет «Юридическая академия Украины имени Ярослава Мудрого», Национальный университет «Одесская юридическая академия», Львовский национальный университет имени Ивана Франко. Они по-прежнему занимают ведущие позиции, потому что в этих вузах были проведены образовательные реформы и реформы, связанные с изменениями в юриспруденции. Важно понимать, что именно эти вузы прошли сложный путь становления и развития, в них столетиями закладывались лучшие образовательные традиции, в них воспитывалась национальная интеллигенция, в том числе и юридическая. Эти традиции должны быть сохранены и переданы будущим поколениям.

— Об «избытке юристов» говорило не одно правительство Украины. Но нынешнее Министерство образования и науки, молодежи и спорта все же взяло на себя ответственность решить данную «проблему». В этом году госзаказ на подготовку юристов в ряде вузов был сокращен. В частности, на 50% в Киево-Могилянской академии сократили госзаказ для бакалавров на специальности «Правоведение». Как вы оцениваете этот процесс? Поможет ли сокращение количества юристов избавить рынок юридических услуг от «некачественных» юристов и тем самым повысить доверие общества к представителям юридической профессии?

— Давайте разберемся с самим вопросом. Во-первых, когда мы говорим о госзаказе, то, очевидно, понимаем, что речь идет о том, что государство, как консолидированный заказчик, решает для себя вопрос, какое количество юристов необходимо для обеспечения государственной деятельности: для работы правоохранительных органов, правоприменительных органов, государственной службы и т.д. Естественно, с учетом вакансий и перспектив их возникновения в ближайшем будущем. Так формируется госзаказ. Однако нельзя учить юристов только за счет государственного бюджета — у нас сегодня рыночная экономика.

Что же касается плана набора, то он сегодня практически во всех государственных учебных заведениях состоит из двух частей: это обучение на бюджетной основе (то есть в рамках госзаказа) и на контрактной. А уж рынок сам решит, кто из студентов, получивших высшее образование в соответствующих учебных заведениях, будет обеспечен работой, а кто нет. Поэтому сегодня у нас отсутствует «распределение студентов». Там, где министерства и ведомства действуют в рамках госзаказа и заинтересованы в получении каких-либо специалистов, они этих специалистов отбирают. Во всех остальных случаях — это самостоятельное трудоустройство. Поэтому говорить о том, что изменение количества студентов, набираемых по госзаказу, будет каким-то образом уменьшать количество юристов, которых будут «производить» наши вузы, будет не совсем правильно. Тем более, что частные вузы не связаны ни с каким госзаказом.

Вопрос, очевидно, в другом: придут ли к ним абитуриенты, изберут ли они этот вуз, согласятся ли они на финансовые условия и те опции, которые предоставляет им частный вуз, или нет. Сегодня, во всяком случае, по информации из СМИ, мы знаем, что в некоторые частные вузы вообще не было подано ни одного заявления. Это свидетельствует о том, что сами абитуриенты решают: а что они будут делать с тем гипотетическим образованием, которое получат, заплатив деньги и отучившись пять или пять с половиной лет. Смогут ли они с этим дипломом получить себе, кроме всего прочего, еще и место работы. Поэтому я в целом позитивно оцениваю такой подход. Наконец-то мы начнем считать государственные деньги. В противном случае неконтролируемый рост государственного заказа по таким специальностям, как экономика и правоведение, в конечном счете сформирует потребительское отношение у многих вузов. Бесплатного студента всегда легче найти, чем контрактника. А вот вы найдите платного студента, который заплатит именно вам деньги за получение образования. Это уже значительно сложнее.

— Таят ли в себе угрозу для общества «пробелы» в образовании юриста, в частности, недостатки самой системы юридического образования, или, все-таки, как гласит девиз нашего издания, «опыт дает только практика», а посему можно не опасаться за «недоученных» специалистов?

— Я глубоко убеждена в том, что пробелы в образовании всегда таят в себе огромные опасности. Не может быть опыта, не основанного на глубоких знаниях, — такой опыт будет весьма и весьма поверхностным, а иногда даже ошибочным, потому что он не будет базироваться на фундаментальном представлении о праве, которое сегодня значительно усложняется как механизм регулирования общественных отношений. Мы должны направлять наши усилия на то, чтобы совершенствовать содержание юридического образования.

Необходимо сбалансировать предметы, обеспечивающие одновременно и информационную, и практическую составляющую юридического образования. Необходимо наполнять студента знаниями и формировать его практические навыки. Тогда не будет анекдотичных ситуаций, когда студент после окончания вуза, приходя на работу, слышит: «Забудьте то, чему Вас учили в высшем учебном заведении, сейчас мы начнем Вас учить». Такого не должно быть априори, потому что специалист без глубоких знаний — это, в общем-то, и не специалист. Он может быть хорошим подручным, подносить «патроны», но, тем не менее, сам стрелять он не сможет. Сегодня все усложняется, в том числе усложняется право, и это требует, безусловно, серьезных знаний.

— Возможно ли для талантливого абитуриента, «светлой головы», поступить на юридический факультет КНУ имени Тараса Шевченко своими силами?

— Странный вопрос! Потому что, если ответить на него отрицательно, то тогда я не знаю, откуда же берутся среди выпускников юридического факультета светлые головы. Они что, с другой планеты к нам попадают? Они попадают через ту же систему набора. Конечно, сегодня многое усложняется, прежде всего, наличием в приеме абитуриентов необдуманного подхода к льготам. Я категорический противник всяких образовательных льгот, потому что при приеме в вуз мы должны ориентироваться только на уровень знаний и способностей абитуриента. Все остальные ситуации должны компенсироваться иными социальными льготами: предоставлением жилья, субсидиями, кредитами, медицинским обслуживанием и т.д.

Те, кто поступают на юридический факультет только потому, что они имеют какие-то льготы, но не имеют способности воспринимать знания, будут специалистами совершенно другого качества, другого калибра. К сожалению, мы это уже проходили. Не хотелось бы, чтобы 50% студентов юридического факультета прошли на факультет на льготных условиях с очень низкими баллами. Это плохо, потому что если они учились на тройки в школе, вряд ли они смогут на пятерки учиться в университете. А зачем Украине юристы «средней руки»?

— Какие области юриспруденции на сегодняшний день наиболее востребованы в стране? Какие новые специализации открыты в КНУ имени Тараса Шевченко? Поспевает ли один из лучших юрфакультетов Украины за стремительным развитием профессии и за постепенным выделением ранее подотраслей в отдельные отрасли права? Или все это нюансы практики, а вуз должен давать, прежде всего, классику теории?

— Мне кажется, что сегодня востребованность определяется динамикой нашего общественного развития, когда одинаково необходимы специалисты и в области публичного права, и в области частного. Право — это единый механизм регулирования общественных отношений. Очень часто мы затрудняемся отделить частно-правовое от публично-правового, потому что есть одна проблема, а в ней масса составляющих. Поэтому мы и исходим из того, что специализация в магистратуре КНУ, а мы в последнее время ориентируемся на то, что университет призван готовить именно магистров, учитывая огромный и мощный потенциал преподавательского состава факультета, должна использовать весь комплекс правовых средств.

Новые тенденции можно проследить на примере нашей кафедры — гражданского права. Могу сказать, что при подаче заявлений в магистратуру по специальности «Гражданское право» всегда был очень высокий конкурс. Мы не испытывали проблемы, связанной с тем, что к нам не идут студенты в магистратуру. Но, тем не менее, мы понимали, что это может быть временным явлением.

Сейчас все мы боремся за хороших студентов. И в этом году мы кардинально изменили подход к магистратуре. Из 4‑х групп, которые обычно набираем (а это примерно 60-70 человек по специализации нашей кафедры), мы решили выделить пять основных направлений вместо одного общего (гражданское право). Теперь у нас будет пять специализаций.

Первая специализация останется традиционной: гражданское право. Прежде всего, это магистры, которые захотят продолжить научную деятельность по общим проблемам гражданского права, возможно, станут в дальнейшем преподавателями. Отдельная специализация — международное частное право, где мы будем обращать внимание, прежде всего, на ту составляющую, которая традиционно у нас находилась не на первом месте, — это отношения, осложненные иностранным элементом, внешняя торговля, международные финансовые операции, имущественные отношения за рубежом, международный коммерческий арбитраж и многие другие аспекты МЧП, которые мы называем «высшей математикой гражданского права».

Далее у нас будет специализация «Интеллектуальная собственность», которая на современном этапе очень востребована обществом. Да и интерес у студентов к проблемам информационного права, интеллектуальной собственности с каждым годом возрастает. Кафедра имеет прекрасные возможности и для кадрового обеспечения этого направления.

Ну и, наконец, то, что является нашей «голубой фишкой» — это специализация «Бизнес-консультирование». Воз­можно, ее появление на нашей кафедре вызовет некоторые дискуссии. Но сегодня мы не можем отрицать, что адвокатура, хотим мы этого или нет, разделилась на два направления: оказание услуг физическим лицам и сопровождение бизнес-проектов.

Многие из наших преподавателей занимаются частной юридической практикой, и это дает нам полное право говорить о том, что мы знаем, как учить тех студентов, которые захотят работать в этом направлении: мы знаем потребности, знаем, как это делать, знаем те проблемы, которые возникают в процессе работы, и мы постараемся сделать такую комплексную программу, которая ­будет ­действительно сориентирована на тех, кто захочет работать прежде всего в частном юридическом бизнесе.

Мы уже подготовили соответствующие учебные планы, которые со второго семестра этого года начнут реализовываться, потому что уже по ним ­будет работать первый курс магистратуры в этом учебном году. И мы надеемся, что наш пример многих воодушевит, и другие кафедры будут думать, как бы видоизменить свой подход к организации учебного процесса в магистратуре, прежде всего для того, чтобы студентам было интересно. Так мы сможем найти эту золотую середину между глубокими теоретическими знаниями и серьезными практическими навыками. Я вижу в этом залог успеха и полагаю, что это станет ответом на вопрос о том, чего не хватает в нашем юридическом образовании.

Пока же не хватает желания творчески подойти к этому процессу, сделать серьезные интеллектуальные и материальные инвестиции, соответствующие уровню современных потребностей. К сожалению, мы не имеем технических возможностей проводить лекции-презентации, организовывать видео-лекции и т. п.

— Стоит ли сегодня юридическим вузам и факультетам переходить на узкоспециализированное образование?

— Я как-то не вижу узкоспециализированного образования в юриспруденции. Хотя такой опыт есть (не знаю, позитивный он или негативный) — это вузы в системе Министерства внутренних дел. Но мне кажется, что он себя не оправдал в полной мере. Даже в этих вузах узкая формальная специализация не останавливает стремления расширить ее.

Если мы посмотрим на количество аспирантов, которые специализируются по гражданскому праву, то их значительно больше, чем в гражданских вузах, то есть легко просматривается тяга к универсализму. Мне кажется, что сама наша профессия такова, что требует универсальности в обучении: у нас многие студенты, оканчивая университет, идут на работу в прокуратуру, потом они могут оказаться в суде, в адвокатуре. Таким образом, их послужной список к завершению трудовой деятельности пестрит самыми разными направлениями. При этом на каждом из участков работы они обогащаются знаниями. Я думаю, это обусловлено тем, что мы все очень взаимосвязаны — есть общий юридический процесс, и его участниками одновременно являются и адвокаты, и прокуроры, и следователи, и судьи.

— Какие позитивные наработки можно позаимствовать в западной системе высшего образования?

— Наверное, нам необходимо больше прагматизма и значительно повысить уровень материального обеспечения учебного процесса. Надо преодолеть ошибочное мнение о том, что юридические вузы могут обходиться без материальной базы. Это только в сказке солдат-умелец может сварить кашу из топора. Мы сегодня испытываем дефицит в литературе, в периодических изданиях, в конце концов, в компьютерном оснащении. И много из того, что сегодня предлагают западные вузы своим студентам, мы, к сожалению, дать не можем: электронные пособия, деловые игры, имитация юридических процессов — все это требует финансирования, которого нет.

— Является ли юридическая практика обязательным условием для преподавателей и студентов юридических факультетов? Облегчает или же, наоборот, осложняет это их основную деятельность? Сколько среди преподавателей вашего вуза насчитывается «совместителей», работающих в судах или прокуратуре?

— Безусловно, практические навыки легче отрабатывать на практике. Однако при этом нельзя подменять стационарную форму обучения заочной. Студент должен посещать лекции и практические занятия. Кроме того, студент 1—3 курсов на практике в основном «созерцает» и выполняет курьерские функции. Вряд ли это эффективно заменяет учебные занятия или работу в библиотеке. Другое дело — студенты старших курсов. Под руководством опытных коллег они могут быстрее и легче адаптировать свои знания к практическим потребностям.

Что касается преподавателей, то здесь очень важно расставить приоритеты: кто вы — преподаватель, совмещающий свою деятельность с практикой, или практикующий юрист, совмещающий практику с преподаванием? Оба варианта возможны, но это разные «жанры». Самая главная трудность — это распределение вашего времени, то есть, опять же, темпоральная проблема. Преподаватель должен находить время не только для аудиторных занятий: подготовка методических пособий, индивидуальная работа со студентами и т. д. Однако нельзя замыкаться только в учебном процессе. Время «кабинетных ученых» кануло в лету.

Вопрос о работе в качестве совместителей практических работников из правоохранительных и правоприменительных органов — это отдельная, очень сложная многоаспектная проблема. Их у нас значительно меньше, чем хотелось бы.

— В каких формах осуществляется сотрудничество между юридическими вузами и юридическим бизнесом, в частности, трудоустройство выпускников?

— Вряд ли можно говорить о каком-либо серьезном сотрудничестве. Пока юридический бизнес занимает «потребительскую» позицию. Подбирает для себя студентов, «подращивает» под себя, организовывая индивидуальные стажировки, индивидуальную подготовку и т. п. Крайне редки случаи реальной поддержки, спонсорской помощи для проведения интересных и полезных мероприятий. Однако, думаю, позитивные изменения не за горами.

— В последние годы среди отечественных юристов появилась тенденция к получению образования, в основном LLM, за границей, причем образования дистанционного. Как вы оцениваете качество такой подготовки, и стоит ли ее вообще принимать во внимание? Или же подход к такому виду образования, текущему контролю и оцениванию знаний за рубежом в корне отличается от нашего и действительно «насыщает» знаниями тех студентов-практиков, которые этого жаждут?

— Я сторонник получения от образования максимальных возможностей, которые оно предоставляет. Мне кажется, что дистанционное обучение тоже до конца еще не изучено как возможный вариант сочетания работы и повышения квалификации, прежде всего за счет ознакомления с иностранным законодательством, с иностранными правовыми технологиями. Думаю, что все зависит от того, насколько серьезно, добросовестно и творчески человек, тратящий свое время и средства на дополнительное образование, подходит к этому процессу. Если он хочет получить знания, то ищет способы получить их. Если же прос­то хочет заполучить диплом, то, по моему мнению, время «Доски почета», на которой можно было бы разместить все дипломы, уже прошло. Сегодня ценятся знания, разрешающие возможности того или иного специалиста, а не количество дипломов.

— Как в КНУ осуществляется борьба с плагиатом среди преподавателей и студентов? Поддерживаете ли вы предложение Минобразования (в проекте закона о высшем образовании) об исключении студентов за «частичное или полное воссоздание» чужих текстов?

— Знаете, это сложная техническая проблема. Сегодня, когда у нас активно развиваются издания на электронных носителях, практически невозможно без специальной подготовки установить наличие плагиата в таком виде работ, как курсовые, дипломные работы, потому что массовое количество таких работ и высокий уровень технического обеспечения наших студентов дает возможность активно использовать эту незаконную деятельность по воспроизведению чужих работ. Да и зачем далеко ходить? Возле университета пестрят объявления «готовим курсовые работы, дипломные, диссертационные работы, в том числе по правовой тематике». Только мы не знаем, как бороться с плагиатом — это проблема всеобщая, она началась уже давно, еще тогда, когда ставили вопрос о подготовке первых международных конвенций по защите авторских прав. Интеллектуальное воровство — очень неприятное явление.

— Каким образом можно повысить качество подготовки юристов?

— Вот я и попыталась ответить на данный вопрос, дав это интервью. Больше работать, больше учиться, творчески подходить к процессу формирования учебных планов, стараться своевременно отвечать на потребности практики, пересматривать устоявшиеся догмы, чтобы не допустить застоя в образовательном процессе.