Кампания по выборам Президента Украины в 2004 году (кампания) наделала немало шума. Примечательна она тем, что помимо острых социальных противоречий, обнаружившихся в обществе, ее сопровождали масштабный политический и юридический кризис, из которого мы вынесли немало уроков.

Об избирательном законодательстве, о тенденциях и перспективах «ЮП» беседовала с доктором юридических наук, заслуженным юристом Украины и активным участником юридических и политических баталий кампании-2004 Степаном Гавришем.

— Степан Богданович, ни для кого не секрет, что избирательная кампания проходила не гладко. В чем вы усматриваете основную причину создавшегося положения?

— Модель избирательной системы представительских органов власти, заложенная нами, предполагала определенный компромисс, причем не юридический, а политический, что было продиктовано целесообразностью разработки и внедрения оптимальной для украинских реалий избирательной модели. Во многом по этой причине во время кампании мы столкнулись с огромным количеством проблем, и, кроме того, сам Закон Украины «О выборах Президента Украины» (Закон) показал себя своеобразной «политтехнологией», ставившей субъектов избирательного процесса в заведомо неравные условия. Более того, во время избирательной кампании мы изменили правила игры, в результате чего субъекты процесса пользовались и руководствовались разными стандартами и принципами избирательного права. Я ­имею в виду принятие Закона Украины «Об особен­ностях применения Закона Украины «О выборах Президента Украины» при повторном голосовании 26 декабря 2004 года» (Закон о повторном голосовании).

Некорректных норм в Законе было много изначально, но Закон о повторном голосовании породил еще и такой сложный юридический и социальный момент, как ограничение голосования «на дому», что, по сути, не соответствует демократическим стандартам. Эта норма — продукт политической необходимости, принятая под влиянием и при поддержке международного сообщества, является ничем иным, как элементарным нарушением Конституции. Естественно, что в пределах своей компетенции КСУ сделал все возможное и исправил ситуацию, признав неконституционными спорные положения части 1 статьи 6 Закона о повторном голосовании.

— Проблемы кампании имеют политический или, скорее, юридический характер?

— Сегодня мы наблюдаем резкий всплеск активности в развитии государственности, связанный с кардинальной сменой политических элит. И, в первую очередь, для данного этапа характерны постоянные апелляции к Конституции Украины и определение соответствия ей наиболее дискуссионных законов. Вместе с тем значительное количество действий и решений, принятых во имя Конституции, являются прямым ее нарушением. Однако выход из конституционного поля доказать столь же сложно, как и действовать в его рамках. А в сегодняшней ситуации особенно нелегко определить, где заканчивается политика и начинается юрис­пруденция.

— Впереди избирательная кампания-2006. Не грозят ли нам снова подобные сложности?

— Возможно, проблемы избирательной кампании 2006 года будут еще острее. Не секрет, что в обществе наметилась определенная социальная напряженность, что не может не влиять на ход и характер кампании. Украина фактически расколота на­двое. И это вновь порождает вопрос о принятии мер, скорее, политического характера, лишь оформленных юридически. Это большая сложная задача для нового Президента. Консолидировать нацию за столь короткий период времени очень сложно, ведь нужно избегать давления на общество и одновременно твердо и неуклонно выполнять намеченную политическую, социальную и экономическую программу.

— В Законе о выборах Президента и Законе о выборах народных депутатов есть сходные коллизии, способные повлиять на исход парламентских выборов?

— После решения ВСУ от 3 декабря 2004 года, сыгравшего роль определенного политико-юридического компромисса, политтехнологи поняли, что основные акценты нужно расставлять именно на юридические аспекты. А в упомянутых законах содержится немало юридических погрешностей, которые могут детонировать отношения между коалициями.

Например, концептуальный характер имеет норма Закона о выборах народных депутатов, устанавливающая высоту проходного барьера в парламент. С точки зрения парламентских политических элит такой показатель вполне оправдан, поскольку дает возможность бороться за прохождение в парламент небольшим партиям, которые могут рассчитывать на 700—800 тысяч голосов. Несомненно, проходная планка будет поднята до 5 % и более с тем, чтобы конкурировать могли только реальные партии, максимум 3-4, которые после выборов сформируют классический парламент. Сам Закон о выборах народных депутатов стимулирует к созданию политических партий, борющихся за представительские мандаты. Цена у этих мандатов колоссальная, ведь партия, победившая на выборах, формирует новое правительство. И тогда Президент становится уникальным юридическим и политическим арбитром, сильным и гибким лидером, держащим чаши весов в своих руках.

В целом же, с этим Законом возникает гораздо меньше сложностей, чем с Законом о выборах Президента.

— 8 декабря 2004 года — новая страница в истории украинского конституционализма. Украине нужна эта реформа, и кто в результате выиграл?

— Безусловно, реформа нужна Украине, что я понимал уже давно. Более того, являясь одним из разработчиков ряда законопроектов о внесении изменений, принимал активное учас­тие в подготовке и принятии реформы.

Потребность в реформировании системы власти возникла не вчера. И в условиях нынешнего политического кризиса мы ясно увидели, к чему может привести дисбаланс властных полномочий.

А вопрос о выигравших и проигравших, по моему мнению, не стоит, поскольку реформа действительно нужна. И не только политикам, но также и их избирателям.

— В результате политреформы Украина, в частности, получила пропорциональную систему выборов народных депутатов. Вы относитесь к ее сторонникам?

— Истинно классической и наиболее представительской, безусловно, является мажоритарная система, причем построенная на партийных основах соревнования, поскольку партии являются наиболее активными и наиболее влиятельными представителями общества во власти.

Что касается нашей системы, то мы избрали, по моему мнению, наихудшую — жесткую пропорциональную систему, при которой, с одной стороны, утрачивается непосредственная связь с избирателем после выборов, а с другой — каждый из депутатов перестает быть носителем суверенных интересов своих избирателей и превращается в политического бойца, действующего на основании устава партии, а не на основании соглашения с избирателем. Я — сторонник пропорциональной модели, но совершенно другого типа, которую я предлагал в ряде соответствующих законопроектов. Это уникальная, с моей точки зрения, модель, сочетающая в себе элементы обеих систем — мажоритарной и пропорциональной. Ее называют по-разному: и квазипропорциональной, и квазимажоритарной. Ее немало критиковали, однако после полученного в ходе избирательной кампании результата к ней многие готовы вернуться. Суть ее заключается в том, что партии формируют список кандидатов в 450-ти или меньшем количестве округов, где отдельные кандидаты ведут агитацию за партию и проходят по спискам партии от тех округов, где они набирают наибольшее количество голосов для партии.

Многие называли такую модель «хирургом для лидеров партий», которые постоянно находятся на виду у избирателей и принимают на себя всю волну критики. Поэтому было предложено, что в случае преодоления проходного барьера первая пятерка партийного списка проходит автоматически, а другие депутаты соревнуются на конкурентной основе. В таком случае отпадает необходимость введения императивного мандата. Предложенная модель также хороша тем, что кандидаты избираются от отдельных округов, избиратели знают своих кандидатов и рассчитывают на лоббирование своих интересов. Таким образом, устанавливается прямая связь между избирателем и депутатом, который в свою очередь чувствует свою ответственность перед конкретными людьми в «своих» округах.

— Если вариантов было несколько, почему остановились на наиболее неприемлемом?

— В процессе смены политических элит и развития государственности трудно сразу найти оптимальное решение для таких сложных ситуаций. Кроме того, думаю, что принятая модель носит исключительно переходной характер именно потому, что не является оптимальной. Более того, она достаточно опасна в том плане, что при выигрыше партии с авторитарными устремлениями мы можем стать свидетелями становления сложного авторитарного парламентского государства взамен президентского авторитаризма. Естественно, что в таком случае ни о каких позитивах проведенной реформы и ее целесообразности речь не идет. Думаю, что это уже скоро будет понятно всем, и вновь придется вернуться к работе над избирательной реформой.

— Несомненно, роль ЦИК как своеобразного арбитра во время выборов является одной из ключевых. Какова комиссия сегодня?

— ЦИК является такой, какой она может быть. Это продукт политических сил, победивших другие политические силы, и рассчитывать, что она может работать, опираясь только на закон, было бы наивно. Вместе с тем ЦИК стремится действовать в правовом поле, испытывая на себе при этом значительное политическое давление.

— Тогда стоило бы аполитизировать ЦИК…

— Безусловно. Я считаю, что нам следует изменить принцип формирования ЦИК так, чтобы ее формировали не политические силы, борющиеся за власть. Кроме того, должен учитываться принцип ее незаангажированности. И это уже задача для нового Президента. Я бы не хотел давать сегодня каких-либо конкретных рецептов, хотя они и существуют. Однако необходимо, чтобы ЦИК была равноудалена от всех политических сил. Если этого не произойдет, мы не избавимся от старых проблем на последующих выборах.

— Внесение каких изменений в избирательное законодательство вы считаете первоочередной задачей?

— Сейчас нужно сосредоточить внимание на законах о выборах народных депутатов и органов местного самоуправления. Есть все предпосылки прогнозировать внесение в них изменений. Хотя мнения законодателей в свете политической реформы разделились.

Думается, что одни будут требовать отмены Закона № 4180, что невозможно с точки зрения Конституции Украины, по крайней мере, в ближайшие два года, и возвращения к старым моделям выборов. Другие — пересмотра конкретных политических механизмов исполнения ранее принятых решений, считая, что законы в нынешней редакции излишне политизированы и требуют детального пересмотра. Третьи будут предлагать какие-то концептуально новые «рецепты». Я бы вернулся к тем положениям, которые неоднократно излагал в своих законопроектах. Но все это будет уже потом.

(Беседовала Екатерина ТКАЧЕНКО, «Юридическая практика»)