Особый спрос на «антикоррупционный» вопрос в здании под куполом наблюдается в последние несколько лет, правда, не всегда соответствующие законодательные предложения воспринимаются народными депутатами на ура. Например, так было в случае с антикоррупционной стратегией на 2018—2020 годы, принятие которой инициировало правительство, внеся на рассмотрение Верховной Рады Украины законопроект № 8324. Несмотря на благородную цель этой законодательной инициативы, декларируемую ее непосредственными разработчиками, Национальным агентством по противодействию коррупции (НАПК), — определить комплекс мероприятий, направленных на снижение уровня коррупции в Украине и дальнейшее продвижение антикоррупционных инициатив в государстве, к технике ее реализации возникает масса претензий. В активе законопроекта № 8324 уже есть две негативные оценки — от Главного научно-экспертного управления Аппарата Верховной Рады Украины и профильного парламентского комитета по вопросам предотвращения и противодействия коррупции. Комитет, рассмотрев этот документ на своем заседании 16 мая с.г., рекомендовал народным депутатам вернуть указанный стратегический план действий на доработку субъекту права законодательной инициативы. Из-за каких «шероховатостей» профильный парламентский комитет забраковал проект антикоррупционной стратегии на 2018—2020 годы, попытаемся разобраться и мы.

Начнем с формы подачи этого документа. Проект закона Украины «Об антикоррупционной стратегии на 2018—2020 годы» был инициирован, как отмечается в пояснительной записке к документу, во исполнение требований статьи 18 Закона Украины «О предотвращении коррупции». Правда, перечитав эту норму, мы не нашли прямого предписания о необходимости официализации такой стратегии законом. Так, в части 1 указанной статьи говорится лишь о том, что основы антикоррупционной политики (Антикоррупционная стратегия) определяются Верховной Радой Украины. Каким образом реализуется эта функция и каким законодательным актом «освящается» антикоррупционная стратегия — законом, постановлением парламента, резолюцией или другим документом — не конкретизируется. Причем часть 2 этой же статьи 18 содержит императивное предписание (парламент ежегодно не позднее 1 июня проводит парламентские слушания относительно ситуации с коррупцией в стране), выполнить которое в отведенный дедлайн, очевидно, не удастся, поскольку парламентские слушания на тему «Состояние реализации основ антикоррупционной политики в Украине» законодатели планируют провести 20 июня с.г. — соответствующий проект постановления об их проведении буквально недавно был зарегистрирован в парламенте.

Возвращаясь к проекту № 8324, нужно отметить, что сам стиль изложения стратегии весьма претенциозен, он носит скорее повествовательный, нежели нормативно-правовой характер. Если говорить не о форме документа, а о его содержании, то он предусматривает целый комплекс мероприятий, отдельные из которых не имеют ничего общего с антикоррупционными. Так, например, в разделе проекта стратегии, посвященном предотвращению коррупции в органах прокуратуры, содержится предписание о необходимости внести законодательные изменения, обеспечив порядок формирования Квалификационно-дисциплинарной комиссии прокуроров (КДКП) таким образом, чтобы большинство ее членов были назначены Всеукраинской конференцией прокуроров. Напомним, что сегодня из 11 членов КДКП прокурорское сообщество делегирует только пять, остальных представителей Комиссии назначают ученые-юристы (двух), адвокаты (одного) и омбудсмен (трех). Похоже, в этом случае разработчики антикоррупционной стратегии руководствовались примером судебных реформаторов, которые еще два года назад в Конституции Украины предусмотрели аналогичный концепт формирования Высшего совета правосудия (ВСП). Правда, главной мотивацией для обеспечения присутствия в этом органе судейского большинства (из 21 членов ВСП десять делегирует съезд судей Украины + Председатель Верховного Суда, входящий в состав Совета по должности) было стремление к обеспечению независимости судебной власти и деполитизации процедуры формирования судейского корпуса, но никак не снижение коррупционных рисков.

Кроме того, проект этого плана действий содержит предложения, которые уже явно утратили свою актуальность. Скажем, в разделе «Предотвращение коррупции в органах уголовной юстиции» содержится пункт, предусматривающий принятие Дисциплинарного устава Национальной полиции, хотя народные депутаты еще 15 марта с.г. приняли соответствующий закон, правда, он до сих пор так и не подписан главой государства. И наконец-то еще одно предложение проекта № 8324, которое вызывает больше вопросов, чем дает ответов, — это идея создания государственного органа контроля за соблюдением требований законодательства о доступе к публичной информации. Документ вообще не содержит никакой конкретики в этой части: непонятно, каким будет статус и алгоритм работы такого органа, чем вообще аргументируется предложение о его создании, кроме того, такая идея явно диссонирует с заявленным в пояснительной записке утверждением, что реализация проекта закона не потребует дополнительных финансовых затрат.