Сергей Шкляр ушел из юридического бизнеса почти три года назад — в марте 2015-го и уже тогда обещал вернуться в Arzinger. О новом опыте, приобретенном на госслужбе, о впечатлениях от команды Министерства юстиции Украины и планах по ­развитию практик мы говорили с основателем группы компаний Arzinger Сергеем Шкляром.

 

— Почему вы ушли из Минюста, это было только ваше решение?

—Когда мне как члену Совета по вопросам судебной реформы поступило предложение возглавить в Министерстве юстиции Украины направление исполнительного производства, я согласился и изначально понимал, что для меня это своеобразная командировка: сделать реформу и вернуться.

Мое увольнение — это плановое и добровольное решение. Я ни с кем не ссорился и остался в отличных отношениях с командой Минюста. На самом деле, когда я шел в министерство, планировал, что вернусь через полтора года — думал, так быстро сможем принять необходимые законы об исполнительном производстве и их имплементировать. К сожалению, парламент работает не так быстро, как хотелось бы, даже несмотря на то, что наши законопроекты вносил Президент Украины как первоочередные и неотложные. Процесс имплементации тоже занял определенное время: мы должны были полностью разработать и принять систему АСИП — автоматизированную систему исполнительного производства. А для этого надо было прописать нормативные и подзаконные акты, разработать программу.

Кроме того, мы убрали многие коррупционные риски в исполнительной службе, предоставили вознаграждение государственным исполнителям, создали открытый реестр должников.

 

— Что получилось сделать за это время?

— Мы разбили монополию государства на исполнение судебных решений и запустили систему частного исполнения, в Украине сейчас работают больше 130 частных исполнителей. Это общий тренд: от государственного к частному. Частные исполнители есть во многих странах мира, а в таких государствах, как Франция, Голландия, страны Балтии, работают только частные исполнители. Точку невозврата в моем понимании реформы мы уже прошли, создана саморегулируемая организация с обязательным членством и принятым кодексом профессиональной этики — Ассоциация частных исполнителей Украины, у частных исполнителей таким образом появилось свое профессиональное лобби. Считаю, что на этом этапе я выполнил все то, что планировал, и готов вернуться к научной деятельности и юридической практике, предварительно хорошо отдохнув.

С командой Минюста мы запустили систему электронных аукционов СЕТАМ — площадку для торговли арестованным имуществом, до нее, наверное, все согласятся, что уровень коррупции в этой сфере был ужасающим. Мы убили коррупцию в сфере госрегистрации. Запустили электронные сервисы, начали реформу пробации и пенитенциарной системы, которую, я уверен, эта команда доведет до конца. При активном участии Министерства юстиции был принят закон «маски-шоу стоп», усилено законодательство о злостных неплательщиках алиментов, разработан проект кодекса о банкротстве и т.п. Могу сказать, что я работал в правильной команде реформаторского министерства — с людьми, которые действительно могут показать положительные результаты.

— Можно сказать, что основные сложности в работе были связаны с государственным механизмом, который или долго раскачивается для принятия решений, или забюрократизирован?

— В какой-то части да, в какой-то — нет. Сейчас я уже знаю, что для принятия закона надо понимать, кто его будет поддерживать, в какой повестке дня он появится; раньше я не знал, что законопроекты, которые ставятся на рассмотрение в пятницу, все провальные. В парламенте есть своя внутренняя кухня. Многие хорошие вещи не из нашего министерства не были поддержаны парламентом только потому, что представители тех министерств не общались с парламентом. А это важно.

Я со своими законами ходил по фракциям и объяснял, что частные исполнители — это не коллекторы, такой подход работает во многих странах, это новые рабочие места и т.д. Кроме того, у нас были соавторы законопроектов, например народный депутат Руслан Сидорович, оказывавший поддержку в парламенте. Между первым и вторым чтением при помощи иностранных проектов OБСЕ, USAID мы специально возили депутатов из всех фракций в Болгарию, чтобы они увидели собственными глазами, как работает данная система. Мы делали все для того, чтобы законы были приняты.

 

— Полученные вами знания о принципах и механизмах работы государственного аппарата будете как-то использовать в частной практике, может быть, станете развивать практику исполнительного производства или GR?

— Что касается исполнительного производства, то работать в этом направлении запрещает антикоррупционное законодательство: есть конфликт интересов, и определенный период времени я не могу заниматься этим, и в принципе мы практику исполнения судебных решений развивать не планируем.

О практике GR, честно признаться, я задумываюсь. И, пожалуй, она будет создана. В компании такая практика была и без меня, через год-два, возможно, мне это будет интересно. Мы сейчас говорим, безусловно, о белом, классическом GR.

— А были идеи о смене юридической фирмы по возвращении в юрбизнес?

— Никогда, это моя команда, хотя предложения от других юрфирм поступали. Я эту фирму создавал с нуля вместе с покойным Райнером Арцингером и Тимуром Бондаревым.

 

— Как ваше отсутствие отразилось на фирме и вашей практике?

— Фирма выросла, новый офис, новые технологии, штат увеличился, появились новые партнеры.

После возвращения я планирую заниматься несколькими практиками. Если говорить о судебной практике, то она немножко «просела» за это время в плане коммерческих национальных споров, но я собираюсь ее быстро восстановить. Во всем остальном у нас сильные налоговые, таможенные, уголовные «судебники», а в международном арбитраже, по моему мнению, — одна из лучших команд.

С момента создания компании одной из первых была конкурентная практика, тоже моя, в которую я собираюсь вернуться. Далеко я от нее не уходил, хотя бы с научной точки зрения — подготовил докторскую диссертацию на тему конкурентного права и планирую защищаться в этом году.

 

— Если смотреть со стороны на юридический рынок, что изменилось за эти три года?

— Я рынок отслеживал всегда и знаю его очень давно в историях и лицах, так как начинал работать еще студентом в начале 90-х в юридической фирме «Проксен» с Алексеем Филатовым, Игорем Ткачом (судьей Верховного Суда).

Во-первых, рынок стал более высококонкурентным, но, к сожалению, объем рынка уменьшился. При этом появляются новые игроки, новые практики. Людям, умеющим конкурировать, удается работать успешно. Несмотря на кризис и войну в стране, наша компания расширялась. У нас есть офисы во Львове и Одессе, когда-то была идея создать их во всех городах-миллионниках, и рано или поздно мы к ней вернемся.

 

— Что из опыта, полученного на госслужбе, будет наиболее востребовано в частном бизнесе?

— Я достаточно хорошо изучил законотворчество, знаю, «что сделать, чтобы закон был принят, чтобы его не исказили по дороге, не добавили непонятных правок», — тут я могу быть полезен.

Я продолжаю быть активным членом Совета по вопросам судебной реформы, меня избрали в состав Научно-консультационного совета при Верховном Суде. Мне понятно, чем я буду заниматься, к возвращению в юрбизнес я готовился давно и уже скоро буду в строю.

 

— А при каких условиях вы можете вернуться на госслужбу, может ли это быть карьера политика?

— В политику идти я не собираюсь, депутатство как процесс в украинских реалиях меня не привлекает. Предложения были, и они остаются открытыми. Может, ближе к пенсии и когда поменяется наше общество и парламент, я бы стал конгрессменом, но это не перспектива даже ближайших десяти лет.

Но если бы я возвращался, я бы шел в исполнительную власть — там занимаются конкретными вещами, а парламент больше оторван от реальности, к сожалению.

Сейчас подготовлен новый закон об адвокатуре, я уверен, что его примут. Может, в органах адвокатского самоуправления я бы принял участие по совместительству. Пока же я думаю о юридической практике и не собираюсь на госслужбу. Кроме того, я по-доброму должен своим партнерам и, если они захотят повторить позитивный опыт, на это время подставлю плечо.

 

— Как вы в целом оцениваете результат «похода» юристов во власть?

— Если говорить не только о юристах, но и о представителях бизнеса в целом, то все шли во власть с разными целями, не всегда они были благие, как показала практика.

Среди знакомых мне юристов неплохие результаты показали Алексей Филатов — сложно переоценить, что он сделал, команда Антимонопольного комитета Украины (АМКУ) — Юрий Терентьев, Мария Нижник, Нина Сидоренко, сделавшие АМКУ более открытым, публичным и инициирующие законодательные изменения народные депутаты Украины Андрей Журжий, Руслан Сидорович, Елена Сотник — на своем месте и очень много делают.

 

(Беседовала Марина БАХОЛДИНА,

«Юридическая практика»)