Судебный вариант разрешения любой проблемы, любого юридического спора является вариантом «военным», и воюющие стороны обычно намереваются следовать правилу a la guerre comme a la guerre. «На войне как на войне», и «гражданские» процессуальные нормы, в сущности, ничего не меняют. Тем более, процедура в наших судах часто соблюдается именно так, как соблюдаются гуманные правила и обычаи войны. Война противоестественна (вспомните точное определение этого действа в «Войне и мире»), противоестественен и суд (и об этом человеческом институте убийственно точно высказался в «Воскресении» Л. Толстой).

Многочисленные народные пословицы, поговорки о суде, тяжбах, судьях и справедливости также подтверждают, что «худой мир лучше доброй ссоры». К сожалению, «добрая ссора» — судебная тяжба многими (особенно, по понятным причинам, юристами) видится как наиболее эффективная (или эффектная) форма разрешения проблем, возникающих между людьми. Между тем судебный процесс далеко не всегда может считаться лучшим вариантом.

Вполне понятно, что юристу выгодно (гонорар, престиж и т.п.) запустить процесс по полной программе. Добросовестный юрист практически на любой стадии может, оценив перспективу по делу, принять одно из возможных решений: вести дело до победного конца, отказаться от иска (или признать требования противника) или заключить мировое соглашение. Порой клиент и готов бы заключить почетный мир, но, как написано в одной средневековой «судебной» повести:

…тяжебщики, зарычав, распушили хвосты:

Что мир!? Да скорей перекусят друг дружке хребты!

Клялись адвокаты, — их, дескать, клиенты чисты и ждут от суда подтверждения своей правоты.

Участник судебного процесса, не отягощенный, с одной стороны, чрезмерными амбициями, а с другой — не обделенный «экономическим способом мышления» (П. Хейне), должен понимать, что судебный процесс может затянуться на неопределенное время, а материальные, временные и моральные (то есть, в конечном счете, экономические) затраты — существенно возрасти. Здравый смысл вынуждает подумать и об «альтернативных стоимостях».

Возможность распоряжаться правом по своему усмотрению, то есть диспозитивность гражданского процесса, является его неотъемлемым свойством, в отличие, например, от процесса уголовного — стороны могут «договориться». Можно утверждать, что мирный вариант возможен в двух «форматах». Во-первых, можно заключить «классическое» мировое соглашение (статьи 31, 175 Гражданского процессуального кодекса Украины (ГПК)), во-вторых, сторона может признать причиненный вред и согласиться добровольно компенсировать его. В последнем случае стороны также подписывают соответствующее соглашение.

Как известно, основаниями для закрытия производства по делу являются среди прочего отказ истца от иска и заключение сторонами мирового соглашения, которое должно быть признано судом (пункты 3 и 4 статьи 205 ГПК). В соответствии со статьей 31 ГПК стороны могут заключить мировое соглашение на любой стадии гражданского процесса.

Однако мировое соглашение, как свидетельствует опыт, в некоторых случаях неблагоприятно сказывается на «имидже» стороны, чаще всего — ответчика. Поэтому участники процесса могут пойти иным (по форме, а не по результатам) путем. Удивительно ли, что в развитых постиндустриальных странах, особенно в США, урегулирование исков о возмещении морального вреда с помощью мировых соглашений (peaceful settlement) является совершенно нормальным решением. Крупные компании, в частности, те, чьи акции размещены на бирже, руководствуются прагматическими соображениями: лучше потерять много, чем потерять очень много.

Когда в американской прессе и на телевидении прошла информация об исках, поданных работниками против администрации компании Texaco, которую обвиняли в расовой дискриминации, акции этого промышленного гиганта на Нью-Йоркской фондовой бирже упали на 1 млрд долларов США. В короткий срок компания уладила спор, предложив приемлемое для истцов мировое соглашение на сумму 176 млн долларов.

В другом показательном случае речь шла об одной из крупнейших сетей ресторанов Denny’s. Как только национальные СМИ сообщили о том, что потребители и служащие этой компании, возмущенные дискриминацией по национальному признаку, возбудили гражданский иск против нее, администрация предложила мировое соглашение на сумму 100 млн долларов (Greenberg D. H. Sexual Harassment, Discrimination & Wrongful Termination. The Outlook).

Очень часто мировые соглашения заключаются в случаях, когда ответчиками выступают медики или компании, по чьей вине был причинен вред здоровью. Такие иски о причинении вреда при неправильном лечении (medical ­malpractice) популярны среди американцев. Адвокаты с готовностью берутся за подобные дела, так как гонорар составляет большую часть взыскиваемой суммы. Например, в деле Muniz v. New York Methodist Hospital Kings Co. (2006) истица просила суд взыскать с нью-йоркской больницы 29,3 млн долларов в качестве компенсации за физический и моральный вред, причиненный неправильным лечением. По мировому соглашению истица получила приблизительно в пять раз меньше.

В деле Munoz v. Ford Motor Co. Nueces Co. (2006) истец просил суд штата Техас взыскать с компании Форда 30 млн долларов за физический и моральный вред, причиненный дефектом автомобиля. Стороны пришли к мировому соглашению, условия которого (в том числе сумма) не разглашаются. 30 млн долларов США просил взыскать с компании-перевозчика истец (Bailon v. Guane Coach Corp. (2006)), которому была причинена «эмоциональная травма». С пострадавшим было заключено мировое соглашение на сумму 75 000 долларов США.

В приведенных случаях ответчики — крупные компании, опасаясь значительно больших, нежели истребуемые пострадавшими, сумм потерь, соглашались на мирное урегулирование спора. Ха­рактерно, что сумма компенсации час­то остается тайной, но обычно она ниже суммы исковых требований на один-два порядка.

Как свидетельствует реальный случай из практики, «экономический способ мышления» не чужд и украинским компаниям. Так, гр-н М. заключил с ответчиком (крупным украинским банком) договоры вклада и обслуживания платежных карт. Проценты по вкладу должны были перечисляться в установленные договором сроки на карточный счет истца. Однако банк неоднократно нарушал свои обязательства. Истец обращался в банк за разъяснениями, но, несмотря на его обращения, ответчик своих обязанностей по договору в срок не исполнил. Гр-н М. посчитал, что банк причинил ущерб, выразившийся в неудобствах, связанных с недобросовестным исполнением ответчиком положений договора.

В исковом заявлении истец указал, что действия банка причиняли ему нравственные, моральные страдания, и просил суд взыскать с банка 10 000 грн в качестве компенсации морального вреда. И только в «кулуарах» суда представители банка предложили истцу компенсировать этот вред в обмен на отказ от иска. Ответчик мотивировал свое предложение нежеланием банка фигурировать в процессе. Причем, что характерно, банк не хотел участвовать и в официальной (судебной) процедуре заключения мирового соглашения: репутация банка uber alles! Было заключено соглашение в порядке статьи 605 Гражданского кодекса Украины: ответчик признает факт причинения вреда, возмещает оговоренную сумму (25 % от суммы иска), а гр‑н М. «отзывает» иск и «прощает оставшуюся часть долга».

Казалось бы, мирный вариант разрешения спора, предусматривающий «отказ от иска» и «прощение долга», принципиально не отличается от обычного мирового соглашения (статья 175 ГПК). Но именно забота об имидже банка (как в приведенном выше случае), а также возможность присуждения полной суммы иска, которую истец может и увеличить в ходе дела, ссылаясь, например, на непризнание явного вреда, волокиту в процессе и т.д., имеют значение.

Вариант с «отзывом» иска (статья 174 ГПК) является тем случаем, когда «и волки сыты, и овцы целы». Банку не нужно появляться в суде, а истец, понимая, что лучше все-таки синица в руке, получает приемлемую денежную компенсацию и отсутствие дальнейших юридических забот. В соглашении должны быть предусмотрены условия о том, что истец полностью оценил причиненный ему вред и не будет претендовать на увеличение суммы компенсации. Дело в том, что в соответствии с частью 3 статьи 3 ГПК отказ от права на обращение в суд за защитой недействителен, и теоретически дело все же может быть рассмотрено судом. Итак, раскурив трубку мира, стороны могут выбрать один из вариантов — мировое соглашение в соответствии со статьями 31, 175 ГПК или заключение соглашения о признании стороной причиненного вреда и его доб­ровольной компенсации.

И последнее. К сожалению, мирное урегулирование споров многими юрис­тами-практиками воспринимается как признак слабости и неуверенности в собственных силах. Кроме того, активный процесс, какой бы ни был, всегда создает некую иллюзию «бурной деятельности» юриста — ходатайства, контр­ходатайства, встречные иски, апелляции и т.п. процессуальное действо демонстрирует несведущему клиенту все искусство его адвоката. А искусство адвоката, юриста, если, конечно, это именно искусство, а не ремесло краснобая и прохвоста, все-таки имеет некоторое отношение к здравому смыслу, правосудию и высшей справедливости: «Блаженны миротворцы…».

МАНУКЯН Вячеслав — адвокат, магистр права, LL.M., г. Харьков