В числе первоочередных задач, которые сегодня стоят перед Украиной, — очищение государственного аппарата всех уровней от коррупции. Интрига в том, что бороться с коррупцией приходится усилиями тех, кого общество давно уже признало виновными в этих злодеяниях, поэтому многие даже прогрессивные инициативы изначально вызывают скептицизм со стороны общественности, особенно если такие инициативы принимаются без детального прогнозирования их жизнеспособности и последствий, а затем до бесконечности вносятся поправки, дабы в конце концов обеспечить их реализацию.

В таком режиме проходит и подготовка к созданию Национального антикоррупционного бюро (НАБ), закон о котором успели уже несколько раз подправить, хотя он вступит в силу только с 25 апреля 2015 года.

Последние правки в него и другие законодательные акты были внесены 12 февраля 2015 года Законом Украины «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно обеспечения деятельности Национального антикоррупционного бюро и Национального агентства по вопросам предупреждения коррупции». Этот закон пока отмечен на сайте парламента как переданный на подпись Президенту Украины. Но мы имеем возможность детально рассмотреть изменения, которые предлагаются в части взыскания в пользу государства имущества, приобретенного вследствие коррупционного деяния, согласно подготовленному ко второму чтению законопроекту № 1660-д (Закон).

Так, помимо изменений базового антикоррупционного законодательства и материального закона, определяющего административную и уголовную ответственность за коррупционные деяния, которые в соответствии с Законом полагается называть «правонарушениями, связанными с коррупцией», предусматривается дополнить раздел III Гражданского процессуального кодекса (ГПК) Украины новой главой 9, состоящей из трех статей, определяющих особенности искового производства по делам о признании необоснованными активов и их истребовании.

В частности, новыми статьями 233¹–233³ ГПК Украины предусматривается, что иск о признании необоснованными активов и их истребовании подается в интересах государства прокурором в течение общей исковой давности со дня вступления в законную силу обвинительного приговора в отношении лица, уполномоченного на исполнение функций государства или местного самоуправления. В этом контексте сразу просится оговорка: истребовать такое имущество, если виновный привлечен к административной ответственности, в порядке этой главы ГПК Украины нельзя. Иски могут быть предъявлены:

— к лицу, уполномоченному на выполнение функций государства или местного самоуправления, относительно которого вступил в силу обвинительный приговор за совершение коррупционного преступления или легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем (лицо, осужденное за коррупцию);

— к связанному с указанным выше лицом юридическому лицу, являющемуся собственником (пользователем) имущества, относительно которого существуют доказательства того, оно получено или что им пользуется или распоряжается лицо, осужденное за коррупцию.

Интересно, что в случае предъявления иска к осужденному за коррупцию лицу прокурор предпринимает меры по установлению имущества, которое незаконно получено таким лицом или которым пользуется, распоряжается либо распоряжалось такое лицо, и обязан предъявить иск к физическому или юридическому лицу, в собственности или пользовании которого находится это имущество.

Иными словами активы коррупционера и доходы от них могут быть взысканы в судебном порядке независимо от того, в чьей собственности de jure они находятся, если будет доказано, что они получены вследствие коррупционного деяния лица, уполномоченного на выполнение функций государства или местного самоуправления, согласно перечню, приведенному в пункте 1 части 1 статьи 3 Закона Украины «О предупреждении коррупции».

Получив такой иск, суд обязан признать активы необоснованными, если на основании поданных доказательств не установит, что активы или денежные средства для их приобретения приобретены на законных основаниях.

Поскольку истцу, то есть прокурору, нет никакого резона приводить доказательства законности источника происхождения активов, о признании необоснованными которых он ходатайствует, de facto вводится презумпция виновности лица (физического или юридического), ведь именно ответчику придется доказывать законность источников доходов.

С одной стороны, это может показаться верным, но с другой — под риск быть обвиненным в получении необоснованных активов и лишения права собственности может попасть любое лицо — действующее законодательство не предусматривает обязательного декларирования доходов граждан, кроме отдельных категорий лиц. Для таких лиц обязательное декларирование доходов введено несколько лет назад, следовательно, вполне легальные источники происхождения активов до середины двухтысячных годов почти недоказуемы. А три года исковой давности отсчитываются с момента обвинительного приговора, а не с момента приобретения актива (имущества или имущественного права). То есть гипотетически можно отобрать любой актив у любого физического лица, если актив покажется прокурору подозрительным и лицо не сможет подтвердить источник дохода.

Остается уповать на совесть прокуроров и справедливость судов.

К слову, последствия признания активов необоснованными вполне очевидны — они взыскиваются в доход государства, а если взыскать такие активы невозможно (например, по причине невозможности выделить часть из общего), взыскивается их стоимость. Такое взыскание происходит в порядке, установленном Законом Украины «Об исполнительном производстве».

Причины вывода такого производства в гражданский процесс ясны: у связанных юридических лиц нельзя истребовать в уголовном деле имущество, полученное от осужденного за коррупционные деяния. Плюс три дополнительных года на поиски такого имущества. Но тут очевиден перекос в сторону государства. Мало того что вводится презумпция виновности лица, так еще и сужаются возможности поиска доказательств со стороны защиты. Ведь по сути в таком производстве адвокат или юридический советник будет выполнять роль защитника, а не простого представителя, но иметь полномочия представителя, которые ограничиваются полномочиями самого лица. И даже декларативные нормы Уголовного процессуального кодекса (УПК) Украины о равенстве сторон в производстве здесь не будут действовать.

Но отграничение процесса конфискации коррупционных активов от уголовного преследования лица, совершившего такое злодеяние, — не единственное новшество, которое коснется права собственности.

Так, среди поправок в УПК Украины предусмотрена замена абзаца 2 части 2 статьи 170 двумя абзацами, из которых следует право арестовывать имущество без суда. Такое право, применимое «в неотложных случаях и исключительно в целях сохранения вещественных доказательств или обеспечения возможной конфискации или специальной конфискации имущества» предоставляется директору НАБ (или его заместителю), но может быть реализовано только по согласованию с прокурором. При этом такой «предварительный арест» может быть применен к имуществу или средствам на счетах физических или юридических лиц в финансовых учреждениях.

Для применения предварительно ареста установлено несколько ограничений. Во-первых, он применяется только в уголовном производстве относительно тяжкого или особо тяжкого преступления. Во-вторых, срок действия такого ареста — 48 часов. После принятия решения о предварительном аресте прокурор должен обратиться к следственному судье с ходатайством об аресте имущества. Такое обращение следует подавать безотлагательно, но не позже 24 часов с момента вынесения решения о предварительном аресте.

При этом статья не предусматривает ограничений к кругу субъектов, чье имущество может быть арестовано, то есть это может быть имущество любого человека или любого юридического лица. Не обязательно, что это касается имущества подозреваемого в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, в рамках уголовного производства по которому налагается арест. Также нет оговорки, что арестовываемое имущество должно находиться в собственности или распоряжении связанных с подозреваемым лиц. Таким образом, это может быть абсолютно любое имущество абсолютно любого лица, если в рамках уголовного производства покажется, что оно может быть уничтожено (как доказательство) или отчуждено во избежание конфискации (в том числе специальной).

Более того, с поправками из части 2 устраняется оговорка, что такие действия осуществляются в рамках уголовных производств, подследственных НАБ. Следовательно, гипотетически директор НАБ может наложить арест в рамках любого уголовного производства по тяжкому или особо тяжкому преступлению.

Конечно, мы должны читать такую норму сквозь призму доверия к директору НАБ, а гарантией его незлоупотребления таким правом должен стать следующий абзац этой статьи в редакции Закона. Согласно указанной норме, если в определенный этой частью срок прокурор не обратится к следственному судье с ходатайством об аресте имущества или если в удовлетворении такого ходатайства будет отказано, предварительный арест считается отмененным, а изъятое имущество безотлагательно возвращается лицу.

На бумаге эта норма выглядит правильно и ободряющей. Но в действительности вернуть имущество из-под ареста (даже по завершении уголовного производства) достаточно проблематично: только по факту истечения времени ничего не возвращается — для этого надо доказывать очевидные вещи, поскольку исполнители таких документов, как правило, не рискуют брать на себя ответственность поступать по Конституции Украины, минуя распоряжения лица, выдавшего акт об аресте. А это значит, что арест будет несколько продолжительнее, чем 48 часов. Риски такой нормы отлично осознают те, кто сталкивался с методами действия рейдеров, пик активности которых прошел не так давно.

Несмотря на такие риски и опасения, нормы приняты голосами 247 народных депутатов и уже скоро могут получить юридическую силу, поскольку уже больше недели, как Закон передан на подпись главе государства. Правда, у Президента Украины есть еще право вето, а народные депутаты всегда могут принять очередные поправки.