Недавно в «ЮП» (№ 52 от 28 декабря 2004 года) была опубликована статья Ирины Войцеховской «Супружеские корпоративные права», в которой, в частности, высказывалось мнение о возможности раздела доли уставного фонда общества с ограниченной ответственностью (ООО) между супругами по правилам статьи 71 Семейного кодекса Украины (СК). Присоединяясь в целом к данному утверждению, считаю необходимым обратить внимание читателей на некоторые не отображенные в рамках указанной публикации аспекты затронутой проблемы.

В первую очередь это отсутствие практики одинакового рассмотрения судами Украины споров о разделе долей в уставном фонде ООО между супругами, что свидетельствует о дискуссионном характере высказанного г-жой Войцеховской предположения. Поэто­му позволю себе не согласиться с тем, что, как указывает автор, «сегодня в ­научной и юридической практике не подвергается сомнению тот факт, что… вклад (доля, пай) в уставном капитале (фонде) хозяйственных обществ… совершенный в период брака за общие денежные средства, входит в состав общей совместной собствен­ности супругов».

В обоснование своего утверждения приведу две противоположные позиции Верховного Суда Украины (ВСУ), красноречиво свидетельствующие об отсутствии утвердившегося мнения по поводу законности притязаний на долевое участие супруга в уставном капитале хозяйственного общества.

В своем определении от 13 марта 2002 года Судебная палата по гражданским делам ВСУ, отказав в иске о признании недействительной передачи доли уставного фонда, заявленном на основании статьи 22 КоБС Украины, указала, что «имущество хозяйственного общества не может расцениваться как составляющая общей совместной собственности супругов» (Рішення Верховного Суду України. — 2003. — С. 21-22).

Между тем в своих ранее опубликованных правовых позициях высший судебный орган разъяснил, что «в случае невозможности компенсировать долю уставного фонда, приобретенную одним из супругов, иным имуществом, его муж (жена) в соответствии со статьей 57 Закона Украины «О хозяйственных обществах» вправе требовать выделения в свою пользу части имущества общества, принадлежащего тому из супругов, кто является его участником» (Застосування судами цивільного і цивільного процесуального законодавства / За заг. ред. П.І. Шевчука. — К.: Ін Юре, 2002. — С. 188).

Кроме этого, обратим внимание читателей на отсутствие в перечне возможного общего имущества супругов, определенном пунктом 9 постановления Пленума ВСУ «О применении судами Украины законодательства о браке и семье» № 16 от 12 июня 1998 года, указания на доли в уставном фонде хозяйственных обществ.

Учитывая указанный дисбаланс правоприменительной практики, ставить точку в изучении содержания совместных супружеских корпоративных прав как минимум преждевременно. Поэтому предлагаю вниманию читателей свои аргументы в развитие позиции, высказанной г-жой Войцеховской.

Предпосылкой правильного решения вопроса об общности долевого участия супругов в хозяйственном обществе является четкое разграничение понятий «вклад», «пай» и «доля», а также определение их соотношения с допустимым законодательством кругом объектов собственности супругов.

Если термины «пай» и «доля» могут быть признаны тождественными по своему содержанию, то уж никоим образом не могут приравниваться ко «вкладу».

В процитированном суждении автора анализируемой статьи эти понятия рассматриваются как синонимические. Но далее г-жа Войцеховская, руководствуясь статьей 12 Закона Украины «О хозяйственных обществах», указывает, что «некорректна формулировка относительно права собственности участников хозяйственного общества на имущество, переданное в уставный капитал». Именно этот довод положен в основу критикуемого решения Судебной палаты по гражданским делам ВСУ от 13 марта 2002 года.

Авторы учебника «Семейное право Украины» и Научно-практического комментария СК Украины пришли к выводу, что «вклад, принадлежащий одному из супругов в ООО, также может быть признан их общей совместной собственностью при условии его внесения в браке на общие средства, а потому подлежит разделу по правилам семейного законодательства» (Сімейне право України: Підручн. / За ред. Гопанчука В.С. — К.: Істина, 2002. — С. 118, 170; Научно-практический комментарий Семейного кодекса Украины / Под ред. Ю.С. Червоного. — К.: Истина, 2003. — С. 118).

Действительно, данное утверждение не только некорректно, но и способно ввести в заблуждение. По логике вышеуказанного судебного определения, вклад является имуществом самого общества, поэтому не может рассматриваться как собственность третьих лиц, в том числе учредителей либо членов их семей. Между тем такой вывод носит очевидный характер и не затрагивает действительного объекта супружеской собственности в ООО.

В данном случае в качестве общего имущества супругов следует рассматривать долю в уставном фонде ООО. Этот объект хоть и сходный, тесно связанный с «вкладом», однако имеет самостоятельное гражданско-правовое содержание, исключающее отождествление этих терминов.

Согласно статье 13 Закона Украины «О хозяйственных обществах», части 1 статьи 144 Гражданского кодекса Украины (ГК), вклад, оцененный в гривнах, представляет долю учредителя.

Следовательно, первое отличие состоит в том, что взносом могут быть любые вещи, не изъятые из гражданского оборота, иное имущество и имущественные права, тогда как доля определяется только в деньгах. Таким образом, доля — это денежно выраженный вклад.

Различие заключается также в том, что осуществлением взноса участник прекращает свое право собственности либо пользования этим имуществом и свою обязанность перед новосозданным или существующим юридическим лицом, приобретая взамен аналогичное право на часть уставного фонда.

Получая в собственность вклад, общество становится обязанным перед участником на стоимость доли и прекращает свою обязанность перед бывшим участником при его выходе путем выплаты причитающейся суммы или в отдельных случаях передачи имущества (часть 2 статьи 148 ГК).

Следовательно, вклад — это обязанность участника; доля — его право (точнее, перечень прав). А поскольку вклад — это имущество, то не вызывает сомнений возможность внесения его за счет общих средств.

В этой связи следует тщательно рассмотреть вопрос отнесения доли к тому или иному виду объектов гражданского права.

Необходимо учесть, что статья 61 СК относит к общему имуществу только вещи, ограничивая таким образом понятие собственности супругов по сравнению с общей нормой статьи 60 СК. Автор данного нормативного документа категорически высказывается о невозможности признания общим имуществом прав требования, вытекающих из обязательственного, а не вещного права. (Ромовська З.В. Сімейний кодекс України: Науково-практичний коментар. — К.: Ін Юре, 2003. — С. 137.)

Исследуемый объект гражданских правоотношений, несомненно, является имуществом, к которому в силу статьи 190 ГК относятся не только вещи как предметы материального мира, но и имущественные права.

Об этом свидетельствуют:

— требование статьи 13 Закона Украины «О хозяйственных обществах» о денежной оценке взноса;

— возможность обращения взыскания на имущество общества, пропорциональное доле участника, по личным долгам последнего (статья 149 ГК).

Доля, не являясь предметом материального мира, не может определяться как вещь (статья 179 ГК), даже если последняя составляет вклад. Противоположный вывод привел бы к неоправданному смешению понятий «вклад» и «доля».

Но тут необходимы определенные оговорки. Семейное законодательство связывает понятие дивидендов, начисляющихся и на долю, только с гражданско-правовым использованием вещей (статья 58 СК), в чем и проявляется вещный характер корпоративного права.

Следует учесть, что законодательству известны и случаи распространения режима вещи на объекты, строго говоря, таковыми не являющиеся (например, предприятия, рассматриваемые законодателем как недвижимость).

Вместе с тем право на долю порождает ряд полномочий, указанных в статье 10 Закона Украины «О хозяйственных обществах», статье 116 ГК. Среди них личные неимущественные права (участие в делах общества, выход из его состава, получение информации о деятельности юридического лица и т.д.); обязательственные (право требования причитающихся сумм).

Следует указать, что ни одно из указанных прав не может быть самостоятельным объектом гражданского оборота автономно от доли в уставном фонде.

Кроме этого, данный симбиоз вещных, личных неимущественных благ с обязательственными полномочиями обусловливает и специфику их правового регулирования как целостного правоотношения, регламентированного предписаниями не обязательственного (Книга пятая ГК), а корпоративного права (Книга первая). Необходимо учесть, что правопреемственность участия в хозяйственном обществе ограничена (пункт 2 части 1 статьи 1219 ГК) и допускается на иных основаниях (статья 147 ГК), в отличие от обязательств, свобода уступки которых не обременена правами обязанных лиц (статья 512 ГК).

Доля представляет собой комплекс предоставленных лицу прав, определяющих его корпоративный статус. Это могут быть как неимущественные права (право голоса), так и правомочности имущественного вещного либо обязательственного характера (право на дивиденды, денежные требования к обществу при выходе из состава участников).

Поэтому нельзя говорить о «праве собственности на долю». Более того, к этим правоотношениям не применимы способы защиты, предусмотренные главой 29 ГК Украины (виндикационный, негаторный иски и т.д.).

Сравнение внутреннего содержания института собственности и корпоративных прав указывает на их несовпадение.

Право собственности в соответствии со статьей 317 ГК, в том числе общей совместной как ее отдельного вида, включает три правомочности (владение, пользование, распоряжение). Корпоративные права, как отмечалось выше, намного шире.

Доля не материализуется к моменту выхода участника из юридического лица. Если взносом была квартира, нежилое помещение, иная недвижимая или движимая вещь, то никакой обязанности общества возвратить именно это имущество не существует. Выплачивается его стоимость в деньгах, за исключением случаев, когда имущество передавалось только в пользование. Следовательно, доля представляет собой право двойного (материального и личного) характера.

Из этого следует ряд важных выводов. Права участия, определяемые внесением вклада (даже за счет общего имущества), принадлежат только лицу, признанному участником общества, но не его супругу. Последний не вправе претендовать ни на одно из правомочий, указанных в статье 10 Закона Украины «О хозяйственных обществах», статье 116 ГК.

В таком случае какие основания у супруга претендовать на включение доли в состав общего имущества при разделе его по правилам статьи 71 СК? Полагаю, что такие притязания законны, и вот почему.

Утверждение ВСУ о переходе взноса участника общества в собственность последнего неопровержимо, что прямо подтверждается пунктом 1 статьи 115 ГК. Но само по себе это обстоятельство не дает оснований для отрицания права супруга участника на долю, а не на вклад.

Доля является специфической формой общей собственности. В сущности, это право на имущество, которое еще не поступило в семью к моменту раздела на основании статьи 69 СК. Здесь наблюдается определенная аналогия с банковским вкладом, представляющим собой право требования к кредитному учреждению о выдаче внесенных денег, а не общее имущество, подлежащее разделу между супругами. Сходство просматривается:

— в четкой документальной персонификации уполномоченного лица (как банковский вкладчик, так и участник общества);

— в возможной разнице сумм или имущества на момент возникновения обязательств и на момент их прекращения (увеличение суммы вклада за счет процентов и изменение стоимости имущества, пропорционального доле на момент выплаты).

Следует отметить, что внесенные в банк средства, вне всякого сомнения, относятся законодательством (часть 2 статьи 61 СК) и судебной практикой (абзац второй пункта 9 постановления Пленума ВСУ «О применении судами некоторых норм Кодекса о браке и семье Украины» № 16 от 12 июня 1998 года) к общей совместной собственности супругов. Скорее всего, в этом случае ВСУ, разъясняя Закон, исходил из нормы о временном характере депозитных правоотношений и возможном получении вклада по первому требованию вкладчика (часть 2 статьи 1060 ГК). Но ведь и участник вправе выйти из общества и потребовать причитающуюся ему стоимость части имущества предприятия в любой момент.

Иными словами, до момента персонификации доли в виде денег либо иных вещей и их передачи, например, при выходе выбывающему участнику, данное имущество не находится еще в собственности супругов, а представляет собой общие имущественные права по отношению к обществу.

Это обстоятельство, однако, обязывает супруга-участника хозяйственного общества исполнять требования части 3 статьи 65 СК, предписывающие истребовать согласие мужа (жены) при заключении договоров (но не сделок вообще) относительно совместного имущества.

Данное правило не распространяется на личные неимущественные блага, вытекающие из владения корпоративными правами.

Указанные суждения основываются на общепринятом в теории семейного права различии понятий «общее имущество супругов» и «общая собственность супругов». Первое значительно шире и включает имущественные права, а не только право собственности.

Такой подход к разрешению проблемы согласуется со второй позицией ВСУ, приведенной в начале статьи. Данное толкование анализируемых норм, обязывающее учитывать долю при разделе общего имущества, а в случае его недостаточности — выделять ее в натуре, то есть обеспечивать действительное получение в общую собственность на момент раздела, по-моему, наиболее соответствует содержанию статей 60, 61, 63—65 СК.

Вместе с тем следует учесть вызывающий возражения ограничительный характер части 3 статьи 65 СК Украины. Если законодатель имел в виду реальное ограничение прав супруга, не принимающего участия в заключении сделок относительно ценного имущества, непонятно, почему его мнение будет иметь правоустанавливающее значение только при реализации договоров, но не сделок. В контексте данной темы это важно, потому что доля может передаваться как договорным путем, так и «внутренним» решением высших органов управления хозяйственного общества (например, перераспределение уставного фонда, обусловленное ротацией членов общества).

Учитывая вышеизложенное, считаю вынесенное высшей судебной инстанцией критикуемое определение правильным по существу, поскольку, как видно из обстоятельств дела, спорная доля передавалась до вступления в силу СК Украины. Но и ранее действовавший КоБС Украины, не имевший аналога части 3 статьи 65 СК, давал основания признать долю в уставном фонде общей собственностью.

Заметим, что и вторая приведенная нами позиция высказана до принятия СК. Поэтому можно утверждать, что определение от 13 марта 2002 года нарушает сложившуюся логику рассмотрения семейных дел такой категории.

Действительно, корпоративные отношения не регулируются семейным законодательством. Супруг не вправе опротестовывать решения высшего органа хозяйственного общества на основании статьи 60 СК.

Нет никаких оснований для отрицания права супруга на долю, юридическая судьба которой правомерно решена высшим органом ООО.

В контексте данной публикации целесообразно и даже необходимо проанализировать схожие правоотношения, в первую очередь правовой режим паенакоплений жилищно-строительных кооперативов.

Сомнений в распространении статьи 65 СК на средства, внесенные в счет погашения обязательств перед кооперативом супругом — участником данного юридического лица, нет. Именно к такому выводу пришел и ВСУ (подпункт «а» пункта 6 постановления Пленума ВСУ «О практике применения судами законодательства о жилищно-строительных кооперативах» № 9 от 18 сентября 1987 года). Вместе с тем, как прямо свидетельствует пункт 22 Примерного устава ЖСК, деньги, поступившие в распоряжение кооператива, — его собственность, что соответствует по особенностям правового регулирования внесению вклада в уставный капитал ООО и получению взамен части сформированного фонда. Тождественно по сути и разъяснение ВСУ относительно гаражно-строительных кооперативов (подпункт «б» пункта 8 постановления Пленума ВСУ «О практике рассмотрения судами гражданских дел, связанных с деятельностью гаражно-строительных кооперативов» № 5 от 28 июня 1991 года). Полное внесение паевых выплат (как в первом, так и во втором случае) свидетельствует о приобретении в совместную собственность соответственно квартиры либо гаража.

Исходя из логики ВСУ, изложенной в судебном акте от 13 марта 2002 года, паенакопление в таком случае должно было бы исключаться из состава общей собственности. Поэтому, думаю, нет никаких правовых препятствий для признания общей совместной собственностью части уставного фонда предприятия, причитающейся его участнику.

Искусственное сужение круга объектов общего имущества супругов может негативно отразиться на регулировании семейных правоотношений и реализации задач, поставленных перед СК. Следует помнить о возможности недобросовестных членов семьи искусственно лишать определенные виды имущества признаков общности путем внесения его в хозяйственные общества.

Одним из аргументов, обосновывающих мою позицию, считаю норму статьи 34 СК Российской Федерации, прямо относящую к общей совместной собственности супругов доли (паи) в хозяйственных обществах, что свидетельствует о менее совершенной формулировке аналогичного отечественного семейного закона.

В заключение предлагаю еще одну интересную дискуссию о совместной собственности супругов на долю в ООО. Я не встречал обсуждения вопроса о правах супругов на долю другого, когда каждый из супругов является участником одного и того же общества. Для удобства объясню это на примере. Супруги, основав ООО, распределили свои доли по 50 % уставного капитала каждому. Каким образом после смерти одного из них будет распределяться доля умершего? Причитается ли она (всего уставного фонда) пережившему супругу по праву общей совместной собственности, либо он вправе быть выгодоприобретателем только по праву наследования в соответствующей части?

Более правильным представляется обременение доли, принадлежащей умершему участнику, правом его супруга, предусмотренным статьей 60 СК по следующим основаниям.

Пребывание всего уставного капитала в собственности супругов нельзя рассматривать как общую долевую собственность, части которой определяются процентами каждого из собственников (статья 356 ГК). Необходимо отметить, что доля одного из участников является полноценным самостоятельным объектом прав и обязанностей и не рассматривается как право на часть имущества.

Иной подход определял бы обязанность каждого из пайщиков общества при распоряжении своей долей учитывать преимущественное право иных учредителей на отчуждаемое имущество по правилам статьи 362 ГК. Вместе с тем в соответствии с частью 2 статьи 147 ГК подобное право участников ООО носит не императивный, а относительный характер, так как может быть отменено уставом.

Именно такой вывод изложен в определении Судебной палаты по гражданским делам ВСУ от 3 октября 2002 года (Рішення Верховного Суду України. — 2003. — С. 22).

Следовательно, совокупный уставный капитал, оформленный в разных частях на обоих супругов, не является их общей долевой собственностью, а доля каждого из них как приобретенная в браке является совместным имуществом. После смерти одного из участников общества его супруг вправе претендовать на признание наследуемой части уставного фонда общей собственностью по правилам статьи 60 СК и вместе с тем участвовать в ее распределении наравне с другими наследниками первой очереди.