«Это вам не цирк!» — выпалила помощник судьи в ответ на мои продолжительные объяснения, что я, честный и законопослушный гражданин Украины, хочу посмотреть, как суд будет рассмат­ривать дело, предмет спора по которому мне крайне интересен. Видно, помощник на том конце телефонного провода даже не осознает, насколько она права, ведь суды — это вам не цирк, и то, что надо пройти рядовому гражданину, чтобы попасть в заседание, вызывает далеко не смех. В лучшем случае ироническую улыбку, для ­охранника, ­который, как человек на службе и при погонах, просто не может нарушить инструкцию и пропустить вас в здание суда.

Кстати, одна из особенностей связи с «прислуживателями» (именно такое впечатление складывается о работниках аппарата судов после общения с отдельными представителями, простите меня, честные коллеги, я верю, что вы есть) Фемиды — общение только по телефону. Этот и другие факты мы установили в ходе редакционного эксперимента по участию народа в судебных заседаниях. Сразу же оговоримся, под нашим прицелом оказались высшие суды и Верховный, поскольку проблем с пропуском в местные и апелляционные суды пока не было — паспорт показал (если его затребовал охранник), и на этом все. Так по инструкции положено (Правила пропуска лиц в помещения судов и на их территорию транспортных средств утверждены приказом Государственной судебной администрации Украины от 12 сентября 2005 года № 102/765).

Кстати, в большинстве местных и апелляционных судов эти правила (или извлечение) вывешены при входе. Чего не скажешь о высших специализированных и Верховном судах. Там нет никакой информации о порядке пропуска, а названные Правила на объекты такого уровня не распространяются.

Конституционное право

Седьмым принципом судопроизводства в части 3 статьи 129 Конституции Украины записана гласность судебного процесса. Статья 11 Закона Украины «О судоустройстве и статусе судей» (Закон) раскрывает принцип гласности и открытости судебного процесса и в час­ти 2 указывает, что «рассмотрение дел в судах осуществляется открыто, кроме случаев, установленных процессуальным законом».

Такими случаями являются проведение закрытого судебного заседания или рассмотрение дела в сокращенном производстве (без вызова сторон и проведения заседания — в административном процессе). Даже рассмотрение дела в порядке письменного производства или отсутствие в заседании представителей сторон не означает, что заседание закрытое. И в принципе на него должны пускать. Но на поверку оказалось все несколько иначе.

Первое разочарование и замкнутый круг

Итак, первым на пути был Верховный Суд Украины (ВСУ), который в этот день слушал гражданские дела в порядке кассации. Определив дело наугад, захожу в бюро пропусков, подаю паспорт и говорю: «На слушание по гражданскому делу». Без каких-либо вопросов мои данные заносят в компьютерную базу, и я смело иду в здание по ул. Пилипа Орлика, 4а, где продолжает работать гражданская палата ВСУ (хотя, по слухам, уже на 60% в нем размещен Высший специализированный суд Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел (ВССУ).

Там подаю паспорт стражу порядка и называю тот же пароль: «На слушание по гражданскому делу». Охранник что-то там отмечает в компьютере, сверяет мою личность с фото в паспорте и просит выложить все предметы из карманов на столик, туда же поставить сумочку, пройти через рамку металлоискателя. После этой незатейливой процедуры проверяет содержимое сумочки, спрашивает о запрещенных предметах и технических средствах. Диктофон видно невооруженным глазом, поэтому сознаюсь, что такой имеется. Охранник вежливо просит сдать диктофон, поясняя, что записать ход рассмотрения можно, но надо попросить у секретаря судебного заседания, чтобы она спросила у председательствующего, и если тот разрешит — пишите, сколько угодно (откуда охраннику знать о части 2 статьи 11 Закона, во втором предложении которой записано, что участники и присутствующие на открытом заседании могут свободно пользоваться портативными аудиотехническими средствами? Но я обязательно спрошу, отмечаю в уме, главное — дождаться этого самого секретаря).

Минут за десять до заседания (что примечательно — все дела в ВСУ назначаются на 10.00, и первыми слушаются те, по которым явились стороны) появляется секретарь, спрашивает у собравшихся, кто на какое дело, и разводит по составам суда.

Мне приходится ждать дольше всего, но вроде бы все идет неплохо, и я уже на подходе к залу судебных заседаний.

Но на этом успех эксперимента закончился — из зала заседаний появилась снова секретарь, уточнив в очередной раз, кем я являюсь по делу, на мое пояснение — никем, кроме как гражданином Украины, которому своими глазами очень уж хочется увидеть и крайне важно знать (для научной работы), как будет рассматриваться вот это дело, — несколько меняется в лице и быстро отправляет меня назад, к охраннику. При этом бегло поясняет, что по делу стороны не явились, поэтому его будут слушать как-то не так (интересно как?), а я могу потом позвонить и узнать результат. Только на третье уточнение скороговоркой говорит свой внутренний номер телефона и, еще раз направив меня к охраннику, переключает свое внимание на других ожидающих заседания. Естественно, тут уже не до просьбы записать заседание на диктофон…

Поскольку предметом интереса был процесс, а не результат, забираю у охранника диктофон, прощаюсь и направляюсь ко второй «точке».

Справедливости ради отмечу, что это — наибольшее в ходе эсперимента достижение (надо было подслушать, на какие дела явились стороны и проситься туда), ибо подобраться к залу заседаний больше нигде не удалось.

Так, в Высшем административном суде Украины (ВАСУ), куда я пришла минут за 40—45 до начала интересующего меня заседания, оказалось все совсем плохо.

С милой улыбкой на лице и распечатанным с сайта списком дел, где отмечен предмет моего интереса, подхожу к сотруднику Государственной службы охраны с просьбой пропустить меня вот на это заседание. Первым делом охранник интересуется, есть ли у меня повестка. «Нет», — отвечаю я и поясняю, что я, как гражданин Украины, юрист, хочу посмотреть, как ВАСУ рассматривает такие споры. Смерив меня взглядом, охранник уточняет по телефону у своего начальника, как ему действовать, видимо, получив инструкцию, советует позвонить и попросить пропуск у секретаря или помощника судьи, председательствующего по делу. Но при этом дает внутренний телефон отдела информации, в который дозвониться с первой попытки нереально. Настойчивость в таком деле приветствуется, и вскоре меня переключают на помощника судьи.

С заготовленной просьбой обращаюсь к невидимой собеседнице, которая от неожиданности честно признается, что это нонсенс (надеюсь, она имела в виду нестандартность просьбы, поскольку ­нечасто люди на Украине в суды приходят, как в музей — для общего развития, а отнюдь не то, чтобы гражданина пустили в ВАСУ в открытое заседание. Хотя и это для высших судов, кажется, нонсенс). Но после пояснений моего интереса к делу помощник все же обещает спросить у судьи разрешения и просит перезвонить минут через пять — десять. Пока жду, узнаю, что в ВАСУ время от времени просятся на заседания студенты, но их не пускают («И откуда это ж студентам после выпуска иметь практический опыт или хотя бы представление о судебном процессе?» — проносится мысль).

Спустя указанное время с третьей попытки дозваниваюсь в информационный отдел и прошу переключить на этого же помощника. Услышанный ответ, честно говоря, меня не удивил: «Судья уже ушел в судебное заседание, я не успела у него спросить». Отметим, что свою просьбу я донесла до помощника минут за 30 до начала рассмотрения, но не будем ставить под сомнение ее слова. Эти, по крайней мере. Поскольку после беседы о том, что практику судов лучше изучать по решениям в едином реестре, на вопрос: «Как же все-таки (может, в следующий раз) мне попасть на заседания?» — я услышала то, что вселило в меня чувство, что кто-то явно сказал неправду. Ведь, по версии помощника, решение допуска в суд, скорее, зависит не от нее или судьи, а от охраны.

Такое утверждение порождает любопытство, и после прощания с помощником направляюсь к охраннику, которому сходу заявляю, чтобы меня пропустили. Естественно, простой охранник ничего не решает и действует по инструкции. Даже готов сообщить, куда можно на него пожаловаться, видимо, привыкший. Но пока жаловаться не буду, ввиду бесперспективности, а просто требую найти человека, который прояснит, как пройти в суд (пускай уже не сегодня). Обещают вызвать начальника. Довольно быстро ко мне подходит мужчина, который подробно объясняет, что он может пропустить кого-либо в суд, только если пропустит секретарь или помощник судьи, то есть кто-то, кто возьмет на себя ответственность за меня и мои действия внутри здания. Собственно, я сама могу понести ответственность, тем более ничего противозаконного делать не собираюсь, а только прошу — посмотреть на суд.

Дальше мне поясняют, что судьи заседают в суде, который является режимным объектом, и чтобы к ним пройти, мне надо преодолеть кордон Государственной службы охраны. А на нем меня могут пропустить только по согласию кого-то внутри, а иначе кто угодно с улицы может пройти в суд и будет там ходить. Действительно, где это видано: с улицы — и в суд! Журналисту проще — он может аккредитоваться в пресс-службе, за что ее работникам отдельное спасибо, но правосудие должно быть открыто для всех. Таким нехитрым образом мне намекают, что меня просто внутри никто не ждет. Действительно, придумала тут в суд пройти. Это ж не цирк, и билет в него не купишь.

Оставшись ни с чем, направляюсь в Высший хозяйственный суд Украины (ВХСУ):

— Добрый день, мне на заседание по вот этому делу (протягиваю охраннику распечатанное с сайта ВХСУ определение о назначении дела к рассмотрению).

— У вас повестка есть? Дове­ренность?

Снова поясняю, что ничего такого у меня нет, кроме как желания попасть на рассмотрение, хотя я не являюсь ни стороной, ни третьим лицом (скорее, десятым). Охранник советует обратиться к секретарю председательствующего по делу судьи, телефон которого мне подскажут в канцелярии. Так и есть. Звоню. На том конце телефонного провода удивляются просьбе, но поясняют, что надо ходатайство на имя председательствующего.

Ходатайство? Не вопрос. Быстро в двух экземплярах пишу нехитрое ходатайство с акцентом на Конституцию и гласность правосудия и подаю в окошко канцелярии. После того, как мое творение минут за 40—50 до заседания зарегистрировано, звоню снова секретарю, уведомляю, что я воспользовалась рекомендацией и подала ходатайство.

В ответ слышу: «Мне ваше ходатайство принесут, я подам судье, он примет решение, и если удовлетворит, на охрану передадим, чтобы вас пропустили».

Все так просто? Неужели? Закра­дывается тень сомнения…

Пять минут до начала заседания. Но пока на охрану никаких звонков в отношении меня не было, поэтому звоню секретарю уточнить. Оказывается, что секретарь вышла куда-то, а потом сразу пойдет на обед, и по всем вопросам лучше звонить уже после 14.00. Сомнения подтверждаются.

Для чистоты эксперимента остаюсь ждать, периодически осведомляясь у охранников, которые скептично разводят руками. Да я и сама знаю, что не пустят, но эксперимент требует жертв, поэтому жду. Одновременно готовлю заявление с просьбой прислать письменный ответ о результатах рассмотрения ходатайства и регистрирую в канцелярии (очень уж интересно, почему меня не пустили). После обеда звоню секретарю председательствующего судьи, и, как ни странно, ее не оказывается на месте. Я, наверное, тоже не смогла бы пояснить человеку, почему на его права так просто наплевали…

Собственно, это уже предмет для другого исследования. Что касается ВССУ, то в этот суд мы не пошли. Им и самим пока ходить-то особо некуда. Но за гласностью правосудия обещаем следить.