Большинство украинских высших учебных заведений только начинают реформировать собственные системы подготовки бакалавров и магистров, приводя их в соответствие с принципами Болонской системы, в то время как в Национальном университете «Киево-Могилянская академия» уже не первый год работают по этим принципам. Об особенностях «могилянской системы» и имплементации позитивного иностранного опыта рассказывает декан факультета правнычих наук НаУКМА Андрей Мелешевич.

— Андрей Анатольевич, расскажите, пожалуйста, как организовано преподавание права в Киево-Могилянской академии?

— По сравнению с другими украинскими вузами отличий достаточно. Во-первых, если вы помните, министр образования и науки отмечал необходимость более широкого внедрения курсов свободного выбора. В НаУКМА именно так работают много лет. Наши студенты уже с первого года обу­чения имеют возможность выбирать, какие предметы они будут изучать. И в этом заключается принципиальное отличие нашей системы обучения. На первом курсе на нашем факультете предлагается один выборочный курс — римское право, на втором курсе — 4-5 дисциплин, а на 5 курсе (это уже уровень подготовки специалистов) абсолютно все дисциплины выборочные. Это создает дополнительные сложности для администрации, методистов, например, при составлении расписания занятий, чтобы дисциплины не пересекались, но в любом случае студенты имеют возможность выбирать те курсы, в которых они заинтересованы — это может быть международное право и все, что с ним связано, либо предпочтение отдается уголовно-правовой специализации. И, кстати, самостоятельное формирование учебных планов дает возможность студентам других факультетов изу­чать интересующие их юридические дисциплины, чему мы всячески содействуем. К примеру, в этом году сертификатную программу «Международная защита прав человека» изъявили желание прослушать около 30 студентов других факультетов, у студентов-экономистов традиционно популярны курсы финансового и банковского права. Таким образом, расширяется кругозор, и это позитивно.

Во-вторых, мы стремимся к тому, чтобы такие курсы, как международное право (пуб­личное и частное), сравнительно-правовые дисциплины преподавались на английском языке. Безусловно, можно изучать, к примеру, Конвенцию о правах человека и основоположных свобод на украинском языке, и ничего плохого я в этом не вижу, но специфика данного курса такова, что требуется знание определенной терминологии, а часто адекватный перевод на украинский язык попросту отсутствует. Поэтому предпочтение отдается преподаванию на английском языке. Мы приглашаем ведущих украинских и иностранных специалистов, в настоящее время около 15 курсов читаются на английском. Но перечень таких курсов, безусловно, ограничен, и никто не говорит, что следует преподавать на английском, например, уголовное право Украины.

— «Могилянская модель» может послужить примером для других юридических вузов, которые внедряют Болонскую систему?

— Каждому вузу необходима определенная автономность. Несмотря на то что стандарты юридического образования должны существовать и во многих иностранных государствах они установлены, университет должен иметь возможность разрабатывать свои собственные учебные планы, найти свою нишу, определить и развивать свои сильные стороны и подчеркивать свою индивидуальность.

Считаю, что наш факультет достиг определенных успехов в имплементации Болонского процесса, у нас есть что показать другим университетам, поделиться приобретенным опытом. В рамках международных программ мы сотрудничаем с несколькими университетами, к нам приезжают представители других юридических школ, с которыми мы с удовольствием делимся опытом.

— Это украинские или зарубежные университеты?

— В основном мы сотрудничаем с вузами других государств, к примеру, с Тбилисским университетом, армянскими вузами, университетом Молдовы, а что касается украинских высших учебных заведений, то особой активности не наблюдается. Могу отметить сотрудничество с экономико-правовым факультетом Донецкого национального университета, у которого тоже есть интересные наработки в методологии преподавания права, — какое-то взаимопроникновение идей присутствует. Но в отношении других учебных заведений такого не скажешь.

Повторю, нам есть что показать, но это не значит, что мы навязываем свою модель — каждый университет должен самостоятельно решать возникающие вопросы и создавать собственную модель. Но в порядке обмена информацией общение необходимо, прежде всего, на национальном уровне.

— Преподавание права в НаУКМА можно отнести к англо-саксонской или континентальной системе юридического образования?

— В каждом государстве наблюдаются свои отличия. Американское образование — это case study, ориентированное, прежде всего, на получение практических навыков. В то время как в Германии обучение в основном теоретическое, хотя и там есть одна очень известная частная юридическая школа, готовящая именно практиков. Недавно (в течение где-то пяти лет) свою систему юридического образования реформировала Япония. Изначально основанная на немецкой модели, в настоящее время она стала намного больше «практической». Что касается НаУКМА, то здесь реализуется скорее смешанная модель — на уровне бакалаврата первостепенна теоретическая составляющая, хотя даже здесь существует практическая составляющая в виде юридической клиники, дающей студентам уникальный опыт соединения теории и практики. Аналогично на курсах подготовки специалистов и магистров существуют как теоретические курсы, так и курсы, имеющие практическую направленность, причем последние преобладают.

— Вы много лет проработали в Сиракузском университете в США. При­годился ли вам этот опыт на должности декана правнычего факультета украинского вуза?

— Безусловно, да. Ничего слепо не копируется, но некоторые элементы, конечно же, интересны. Так, американская система основана на прецеденте, теоретических курсов, наверное, нет вообще. Роль прецедента в украинском праве довольно-таки неоднозначна, и существуют различные мнения на этот счет. Но проникновение прецедента в нашу правовую систему, несомненно, происходит. К примеру, вспомним деятельность Европейского суда по правам человека. Это прецедентное право, которое стало частью национального законодательства. Однако на практике украинские специалисты далеко не всегда знают, как правильно работать с прецедентами. У нас читаются соответствующие курсы. Например, преподаватель из США читает курс, который так и называется — «Прецедентное право». Наши курсы по правам человека основаны на прецедентах Евросуда. Специальные курсы созданы для студентов, принимающих участие в международных конкурсах (Джессапа, Виса, Телдерса), в рамках которых также изучается прецедентное право. Все это прямое влияние американской модели образования. Второй момент — это методика преподавания. Мы стремимся отойти от классических лекций и семинаров и отдаем предпочтение интерактивным методикам, при которых происходит постоянное общение преподавателя с аудиторией и с каждым студентом в отдельности. Мы разъясняем преподавателям особенности интерактивного обучения, и должен сказать, что все больше наших курсов читаются интерактивно.

(Беседовал Алексей НАСАДЮК, «Юридическая практика»)