Наталия БЛАЖИВСКАЯ отмечает, что суды во всем мире уже отходят от устаревших подходов в формировании судебной практики

Новое процессуальное законодательство предоставило новые возможности сторонам и судьям в судебном процессе. Налоговые споры всегда были одним из камней преткновения между бизнесом и регулятором и для административной юстиции составляли наибольший пласт работы при их рассмотрении. О том, дисциплинируют ли новые правила административного судопроизводства субъекта властных полномочий, какие тенденции уже заметны в процессе рассмотрения налоговых споров в Верховном Суде и какое влияние практика Европейского суда по правам человека оказывает сегодня на судопроизводство в Украине, мы говорили с Наталией Блаживской, судьей, вице-президентом Всеукраинской ассоциации административных судей.

— Какие принципы административного судопроизводства в налоговых спорах судьи, как правило, используют в своей работе, какие применять наиболее сложно?

— Когда мы говорим о налоговых спорах, то в первую очередь следует пойти от обратного и выделить принципы, которые мы применяем редко. Например, недискриминация, принцип пропорциональности. Также налогоплательщики не всегда детально обращают внимание на то, действовал ли фискальный орган четко в пределах предоставленных ему действующим законодательством полномочий. Именно в этом я вижу ключевую проблему, поскольку очень часто предоставленных законом полномочий контролирующий орган не до конца придерживается при проведении проверки. Но в дальнейшем несоблюдение именно этого критерия может быть предметом судебного анализа.

Более того, отмечу, что эти критерии и принципы хоть и адресованы суду, должны быть путеводителем для субъекта властных полномочий. Это парадигма, которую нам, к сожалению, не удалось пока изменить, поскольку фискальный орган о таких принципах вспоминает лишь при подготовке своих отзывов или возражений на исковое заявление, а должен ими руководствоваться при принятии решения. Изменение такой парадигмы должно стать приоритетным заданием и тогда естественно уменьшится количество судебных обжалований.

— С учетом этой проблемы расскажите, предусмотрены ли новым процессуальным законодательством какие-либо особые инструменты для противодействия злоупотреблениям со стороны налоговой?

— Реформа процессуального законодательства принималась в том числе с целью урегулирования наболевших вопросов, которые возникали у сторон и суда и решение которых легло в основу нового процессуального законодательства.

Например, решения фискального органа должны базироваться на доказательствах, имеющихся в его распоряжении на момент принятия обжалуемого решения. Это самый болезненный вопрос в порядке налоговых споров, поскольку, как правило, показания свидетелей и все остальные доказательства появлялись в ходе рассмотрения дела «магическим» способом уже постфактум и ложились в основу аргументации органа уже как подкрепление того, что решение принято правомерно и правильно.

Второй момент — это сроки подачи доказательств, новые дисциплинирующие нормы, которых мы ожидали очень давно. К тому же подобные нормы достаточно давно закреплены в процессуальном законодательстве других европейских стран.

Я не буду утверждать, что нормы принудительного характера станут эффективным инструментом. Хотя отмечу, что они в первую очередь должны быть направлены на субъекта властных полномочий, а не применяться в отношении адвоката, поскольку в этом случае будет нарушение основного принципа административной юстиции, созданной для уравновешивания слабого лица против сильного государства.

— Насколько изменение порядка подачи документов сторонами облегчит работу суда и позволит ли это дисциплинировать контролирующий орган?

— Тот набор инструментов, которые сегодня внедрил Кодекс административного судопроизводства Украины (Кодекс), в частности, относительно процессуальных заявлений, подаваемых суду (отзыв, возражение), — это тот набор, который до начала судебного заседания характеризует полноту позиции субъекта властных полномочий. Более того, в определенных нормах Кодекс говорит о том, что неподача таких процессуальных документов позволяет суду прийти к выводу, что налоговый орган признает противоправность своего решения. В той или иной форме раньше было такое положение, но четкую регламентацию мы получили впервые. Таким образом, указанная позиция суда как раз может повысить дисциплину органа властных полномочий, поскольку мы пока еще не имеем правовой культуры и уважения к судебным решениям. Сформироваться она может лишь за счет установления контроля за исполнением судебных решений, и это то, что необходимо активно использовать и на чем следует настаивать сторонам. Напомню, что сегодня предусмотрена обязательность заключений Верховного Суда для государственных органов.

— Следует ли сегодня вводить более жесткие нормы ответственности контролирующих органов наряду с новыми полномочиями суда?

— По сути все необходимые инструменты у нас есть, но они пока еще не приобрели своего активного применения. В то же время стоит отметить, что механизм реагирования на злоупотребления без внесения дополнительных изменений не будет активно применяться в современных условиях.

Безусловным успехом реформы является то, что судья сегодня всю полноту картины имеет уже перед началом рассмотрения дела. У нас сейчас есть возможность получать дело таким, каким оно должно быть в идеале. Надеюсь, что суды перестанут сталкиваться с ситуацией, когда дело содержит идентичные документы, по несколько раз подаваемые через канцелярию суда.

— Как вы считаете, необходимо ли декриминализировать статьи 205 и 212 Уголовного кодекса Украины, которые наиболее часто применяются как способ давления на бизнес?

— Эти нормы надо декриминализировать. Более того, мы неоднократно поднимали этот вопрос перед парламентом и даже обращали внимание общественности на то, что внесение соответствующих изменений не требует дополнительного экономического обоснования.

Нам следует отойти от идеи полицейского государства и сделать шаг в сторону развития демократического общества. Мало внедрять карательные нормы, необходимо содействовать тому, чтобы бизнес хотел легально функционировать в нашей стране и чтобы инвестору Украина была интересна. И лишь таким образом мы получим выход бизнеса из тени.

В то же время если парламент и не пойдет на такой шаг, то запуск Национального бюро финансовой безопасности Украины, но исключительно как аналитического центра, а не карательной системы, уже изменит подход к этой проблеме.

— Расскажите о последних тенденциях в практике Европейского суда по правам человека по подобной категории споров.

— Хочу обратить внимание, что Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) не так часто рассматривает те вопросы, которые мы считаем налоговыми в понимании национального законодательства.

Отдельно выделю решение ЕСПЧ по делу «А и Б против Норвегии». Я бы рекомендовала изучать его всем налогоплательщикам, начиная с отдельного мнения. Оно очень интересно своим содержанием. В судебной практике в большей степени отдельное мнение имеет научное значение или значение на будущее. Но на основании анализа этого отдельного мнения мы более четко понимаем тонкости формирования своей позиции Большой Палатой Страсбургского суда.

В нем наглядно видно, насколько четко и структурированно формируют свою аргументацию фигуранты. Судьям непросто было выходить именно из тех позиций, которых придерживается ЕСПЧ, но отдельное мнение нам показывает, что в каждой судебной среде есть люди, способные мыслить более прогрессивно, и те, кто мыслит более классическими категориями.

Суды в мире уже отходят от устарелых подходов в формировании судебной практики. И Украина также не является исключением. Сегодня мы можем наблюдать, что соответствующие изменения проходят очень продуманно и плавно, и это соответствует европейским традициям поступательного развития.

Хочу напомнить, что «Булвес» АД против Болгарии» — это, безусловно, то решение, которое в свое время стало началом нового витка защиты добросовестного налогоплательщика. Но мы должны сегодня очень тщательно анализировать и выводы, изложенные в таких делах, как «Атев против Болгарии» и «Назарев и другие против Болгарии», в которых ЕСПЧ хоть и не установил нарушений, но очень тщательно рассматривал вопрос, был ли применен принцип должной осмотрительности, выяснял, были ли использованы все национальные способы судебной защиты и даже анализировал поведение в процессе. Задание каждого налогового юриста  состоит в очень скрупулезном изучении и применении на практике выводов Европейского суда.

— Учитываются ли эти подходы в формировании единой судебной практики административной юстицией?

— Да, сегодня мы также видим очень детальный анализ реальности хозяйственных операций. Из мотивировочной части решений следует, что судом проводится очень детальный анализ отчетов, которые подаются для подтверждения выполненных операций, и даже глубинный анализ с учетом специфики того или иного вида бизнеса. Такой подход показывает, что национальные суды воспринимают все эти современные тренды.

Безусловно, существует подход, когда судьи приходят к выводу, что, исходя из обстоятельств конкретного дела, нет необходимости в проведении такой детализации. Но доминирует все же очень тщательный анализ, соответствующий последним трендам, которые закладывает для нас Европейский суд по правам человека.

Тем не менее по-прежнему еще актуален вопрос детализации мотивировочной части судебных решений, так как этого требует сейчас Кодекс. Но в данном контексте следует сделать акцент на то, что многие судьи до сих пор не только завалены делами, но и одновременно проходят квалификационное оценивание. Я уверена, что обществу надо немножко подождать — до завершения всего этого процесса, когда судьи наконец смогут сконцентрироваться на своей непосредственной работе и получат возможность принимать решения, на которые будут равняться другие страны.

Более того, по примеру Пилипа Орлика, автора первой Конституции, именно мы — украинские юристы должны создавать тренды правовой мысли, на которые должен равняться весь мир!

(Беседовала Светлана ТАРАСОВА,

«Юридическая практика»)