О необходимости синхронизации кадрового и законодательного процессов формирования нового Верховного Суда (ВС) много говорилось, но в то, что эта миссия окажется выполнимой, наверное, мало кто верил. Главным поводом для пессимизма в этом вопросе стал длительный процесс рассмотрения в рамках второго чтения проекта Закона Украины «О внесении изменений в Хозяйственный процессуальный кодекс Украины, Гражданский процессуальный кодекс Украины, Кодекс административного судопроизводства Украины и другие законодательные акты» (№ 6232), который, как известно, не только позволит запустить деятельность ВС, но и концептуально обновит процессуальное законодательство. Причем в случае с парламентской доработкой президентской версии нового процессуального законодательства народные депутаты пошли сразу на несколько рекордов: первый — по количеству поступивших от субъектов права законодательной инициативы поправок и предложений (а их было целых 4384!), второй — по длительности рассмотрения законодательной инициативы в здании под куполом (для этого понадобилось несколько пленарных недель). И вот 3 октября с.г., на третьей пленарной неделе рассмотрения проекта № 6232, парламентский марафон завершился результативно: процессуальные новации были поддержаны 234 голосами народных депутатов.

Известие о принятии нового процессуального законодательства с особым воодушевлением восприняли будущие «верховные» судьи, те кандидаты в ВС, кто получил «добро» от Высшего совета правосудия (ВСП), ведь после подготовки кадровой и процессуальной почв в вопросе создания новой кассационной инстанции дело остается за малым — президентским «церемониалом»: глава государства должен издать указы о назначении судей в соответствующие кассационные суды в составе ВС и поставить свою подпись под новым процессуальным законодательством. Не дожидаясь официализации (с поправкой на парламентскую коррекцию, о масштабах которой можно будет говорить лишь после опубликования нового процессуального законодательства), мы поинтересовались у кандидатов, получивших от ВСП рекомендации на назначение в разные кассационные суды в составе ВС, их мнением относительно ключевых новаций процессуального законодательства. Свою оценку новым процессуальным механизмам и инструментам потенциальные судьи ВС дали в формате некоего рейтинга с четырьмя номинациями: «Самый революционный институт», «Самое ожидаемое эволюционное изменение», «Самый действенный инструмент для нового ВС», «Самый спорный механизм с точки зрения практической реализации».

 

Теория революции

Одним из самых революционных ноу-хау процесса будущие «верховные» судьи считают идею «электронного суда». Как отмечает кандидат на должность судьи Кассационного хозяйственного суда в составе ВС Анна Вронская, процессуальными изменениями предусматривается создание в судах Единой судебной информационно-телекоммуникационной системы (ЕСИТС). В первую очередь ЕСИТС будет обеспечивать обмен документами в электронной форме между судами, между судом и участниками судебного процесса, между самими участниками. «Это очень важно. Все мы знаем, что в судах бывают случаи передачи «бумажного» дела, скажем, из первой инстанции в апелляционный суд в течение нескольких недель и более. И найти ответы на вопросы, кто виноват в затягивании и как можно ускорить передачу дела, порой очень сложно. Возможность передачи дела в электронном виде в значительной степени упростит эту процедуру и сделает ее более прозрачной», — говорит г-жа Вронская. С помощью ЕСИТС суд сможет направлять судебные решения и иные процессуальные документы участникам судебного процесса на их электронные адреса, совершать другие процессуальные действия в электронной форме. Анна Вронская обращает внимание на то, что адвокаты, нотариусы, частные исполнители, арбитражные управляющие, судебные эксперты, госорганы, органы местного самоуправления, субъекты государственного и коммунального секторов экономики должны будут зарегистрировать электронные адреса в ЕСИТС в обязательном порядке. Лицам, которые зарегистрировали официальные электронные адреса в ЕСИТС, суд будет вручать все документы по делу исключительно в электронном виде, но это, по словам нашей собеседницы, не лишает их права как получить копию судебного решения, так и подать документы в суд в бумажном виде.

О том, что в будущем проблем с получением повесток, судебных решений, ознакомлением с материалами дела вообще не должно быть, особенно если стороны будут пользоваться юридической помощью адвокатов, обязанных зарегистрировать электронные адреса в ЕСИТС, говорит и кандидат на должность судьи Кассационного гражданского суда в составе ВС, адвокат, доцент кафедры теории и философии права юридического факультета Львовского национального университета им. Ивана Франко Дмитрий Гудыма. Он прогнозирует: когда работа указанной системы будет отлажена, а участники судебного процесса и суд будут добросовестно (в том числе своевременно) использовать свои процессуальные права, в Европейском суде по правам человека количество дел о несоблюдении разумных сроков рассмотрения дел национальными судами должно сократиться до минимума.

На революционности идеи «электронного суда» акцентирует внимание и исполнительный директор Украинского Хельсинского союза по правам человека, адвокат Аркадий Бущенко, получивший от ВСП рекомендацию на назначение судьей Кассационного уголовного суда в составе ВС. По его мнению, введение электронного делопроизводства способно в корне изменить рутинную практику судопроизводства, высвободив значительные ресурсы для выполнения более содержательных задач. Это касается деятельности не только суда, но и всех, кто связан с судопроизводством.

Свой взгляд на «революцию» в разрезе административного процесса у и.о. председателя Высшего административного суда Украины (ВАСУ) Михаила Смоковича, претендующего на судейское кресло в Кассационном административном суде в составе ВС. Он напоминает, что еще в 1997 году Конституционный Суд Украины (КСУ) истолковал действующие на то время положения Основного Закона таким образом, что лицо имеет право на непосредственное обращение в суд независимо от использования способов обжалования в административном порядке. «Соответственно, действующий Кодекс административного судопроизводства (КАС) Украины был заключен в канву этого решения КСУ, хотя последние 20 лет активно обсуждается необходимость введения института обязательного исчерпания средств административного обжалования перед обращением в суд. И прошлогодние изменения в Конституцию Украины закрепили этот институт, указав, что «законом может быть определен обязательный досудебный порядок урегулирования спора», — отмечает наш собеседник. По убеждению Михаила Смоковича, обязательное административное обжалование перед обращением в суд, во-первых, позволит разрешать большинство несложных административных споров еще до передачи их в суд, при этом в суд будут поступать только сложные дела. Во-вторых, это обеспечит более быстрый и менее формализованный (по сравнению  с судебным процессом) порядок рассмотрения несложных споров. И, в-третьих, административное обжалование для заинтересованных лиц будет более дешевым, чем обжалование в судебном порядке.

Принятие нового Хозяйственного процессуального кодекса (ХПК) Украины повлечет за собой «революционные» изменения в хозяйственном процессе и правоприменении, подчеркивает член Высшей квалификационно-дисциплинарной комиссии адвокатуры, доцент кафедры права и европейской интеграции Днепропетровского регионального института государственного управления при Национальной академии государственного управления при Президенте Украины Сергей Жуков, который получил от ВСП «путевку» в Кассационный хозяйственный суд в составе ВС. «Изменений настолько много, что спрогнозировать, как именно они повлияют на регулирование хозяйственных правоотношений, просто невозможно. Для этого нужно время. Можно только констатировать: хозяйственный процесс кардинально изменится», — утверждает он.

При этом г-н Жуков обращает внимание на одно из глобальных изменений, а именно — на положения части 4 статьи 237 нового ХПК, в соответствии с которыми при выборе и применении нормы права в спорных правоотношениях суд учитывает заключения о применении норм права, изложенные в постановлениях Верховного Суда. Раньше суд мог отступить от правовой позиции Верховного Суда Украины, напоминает наш собеседник, с одновременным приведением соответствующих мотивов. Что означает эта новация?.. Во-первых, по словам Сергея Жукова, учитывать заключения о применении норм права, изложенные в постановлениях ВС, становится не правом суда, а его обязанностью. Во-вторых, как адвокаты, так и судьи теперь в обязательном порядке должны отслеживать практику ВС для понимания, какое постановление Суда и в каких случаях нужно применять для разрешения спорных правоотношений. В-третьих, если при выборе и применении нормы права в спорных правоотношениях суд не будет учитывать соответствующие выводы Верховного Суда (то есть будет нарушать материальные и процессуальные нормы права), могут возникнуть иные правовые последствия, нежели отмена или изменение самого решения суда: у суда высшей инстанции появляется право вынесения частного определения.

 

Объединение усилит

Частное определение, по мнению Сергея Жукова, является одним из неоднозначных, но действенных новых инструментов, например, для нового Верховного Суда. Согласно части 10 статьи 247 нового ХПК, суд высшей инстанции, скажем, Кассационный хозяйственный суд в составе ВС, может вынести частное определение в случае допущения судом низшей инстанции нарушения норм материального или процессуального права независимо от того, являются ли такие нарушения основанием для отмены или изменения судебного решения. Такие же полномочия имеет Большая палата ВС относительно вопросов передачи дел на ее рассмотрение. С одной стороны, это может стать значительным инструментом для обеспечения единства и стабильности судебной практики, что является одной из основных задач Верховного Суда, с другой — это своего рода «надзорные» полномочия высших судов над нижестоящими инстанциями, что может привести к определенному субъективизму и произволу: когда в одном случае нарушения норм права частное определение будет выноситься, а в другом — нет. Поскольку частные определения ВС не подлежат обжалованию (часть 9 статьи 247 нового ХПК Украины), это может привести, как считает г-н Жуков, к увеличению дисциплинарных производств в отношении судей, допускающих нарушения норм материального и процессуального права. При этом Сергей Жуков прогнозирует: обязательное условие, предусматривающее, что суды должны учитывать выводы о применении норм права, изложенные в постановлениях ВС, а особенно в постановлениях Большой палаты, позитивно отразится на единстве и стабильности судебной практики.

Для выполнения задачи по обеспечению единства и последовательности судебной практики из новых инструментов, предусмотренных для ВС, по мнению Дмитрия Гудымы, действенным (при определенных условиях) должен стать механизм передачи дела для рассмотрения палате, объединенной палате или Большой палате ВС, если коллегия судей, палата или объединенная палата сочтут необходимым отступить от вывода о применении нормы права в похожем правоотношении, изложенного в принятом ранее решении Верховного Суда.

На указанном механизме делает акцент и Михаил Смокович, относя его к категории самого ожидаемого эволюционного изменения. Он отмечает, что действующий КАС Украины не предусматривает процессуального механизма предотвращения появления в практике ВАСУ различных позиций по одному и тому же правовому вопросу. В связи с этим еще в 2010 году собрание судей ВАСУ на основании статьи 15¹ КАС Украины и Положения об автоматизированной системе документооборота суда утвердило порядок передачи дела коллегией судей всей палате суда или еще более широкому составу ВАСУ (с привлечением судей из других палат), если коллегия судей сочтет необходимым отступить от позиции, сформированной другой коллегией (палатой, другим составом суда). Несколько раз такой порядок, по признанию г-на Смоковича, был применен ВАСУ. И в новой версии КАС Украины (в статье 346) такая практика была поддержана.

Говоря о самом действенном инструменте для ВС, Михаил Смокович обращает внимание на эксклюзивный механизм, который Суд получит в рамках административного процесса. По его словам, практика показывает, что нередко на рассмотрение судов практически одновременно начинают массово поступать аналогичные споры (ответчиком в которых выступает один и тот же субъект властных полномочий, споры возникли на аналогичных основаниях в отношениях, регулируемых одними нормами права, и истцами заявлены аналогичные требования). В соответствии с новой версией КАС Украины такие споры будут называться «типовыми» и будут рассматриваться по процедурам типового производства. Суд получит возможность выбрать из числа таких типовых дел так называемое образцовое дело и передать его на рассмотрение Верховного Суда. На время рассмотрения образцового дела производства по всем типовым делам могут приостанавливаться. После принятия ВС решения по образцовому делу производства по типовым делам будут возобновляться, а решения по ним должны приниматься уже с учетом соответствующего решения ВС. «Этот механизм обеспечит единство практики и ускорит окончательное разрешение типовых споров, поскольку в соответствии с общим правилом кассационное обжалование не будет допускаться», — уверяет судья.

Самым ожидаемым эволюционным изменением в рамках реформирования процессуального законодательства и одновременно действенным институтом для нового ВС Аркадий Бущенко считает открытое признание роли прецедента в судебной практике. «Без предоставления решениям высших судов прецедентного значения говорить об эффективном воздействии Верховного Суда на судебную практику в целом не приходится. Кроме того, это заставит ВС более ответственно относиться к изложению своих решений и изменить подходы к формулировке своих выводов», — убежден он.

Эволюционным процессуальным изменением, к которому законодателей подтолкнула практика, по мнению Анны Вронской, является существенное расширение способов судебной защиты. К этой категории в первую очередь относятся положения статьи 5 новой версии ХПК. Данная статья предусматривает, что если закон или договор не определяют эффективного способа защиты, суд в соответствии с изложенным в исковом заявлении требованием может установить такой способ защиты, который не противоречит закону. «Эта норма является достаточно революционной и позволит стороне защиты более эффективно отстаивать свои права», — подчеркивает наша собеседница. Также к нововведениям в хозяйственном процессе она относит институт свидетелей. По признанию Анны Вронской, несмотря на то, что эта новация вызвала много критики, она существенно расширяет возможности сторон, например, в корпоративном споре с участием физических лиц доказать те или иные обстоятельства. «Важно отметить, что новая версия ХПК предусматривает, что на основании показаний свидетелей не могут быть установлены те обстоятельства (факты), которые в соответствии с законодательством или обычаями делового оборота должны быть отображены в соответствующих документах. Тем самым законодатель предусмотрел некие предохранители от возможных злоупотреблений при привлечении свидетелей в хозпроцессе», — констатирует Анна Вронская. По ее убеждению, к новым способам защиты также можно отнести и электронные доказательства, и экспертизу по заказу самих сторон, и возможность привлечения судом эксперта в сфере права.

Расширение способов защиты, по словам Дмитрия Гудымы, является закономерным эволюционным изменением и для гражданского процесса. При этом, если оценивать изменения с позиции адвокатского сообщества, достаточно ожидаемым и прогнозируемым для него, как отмечает г-н Гудыма, стало расширение так называемой адвокатской монополии на гражданские дела. Не менее ожидаемой новацией для адвокатов является и внедрение института полной компенсации судебных расходов на профессиональную юридическую помощь. В эти расходы, рассказывает Дмитрий Гудыма, включены не только гонорар адвоката за представительство в суде, но и затраты на другую оказанную юридическую помощь, связанную с делом, в частности, на подготовку к его рассмотрению, сбор доказательств. Не забыли разработчики и о компенсации стоимости услуг помощников адвоката. «Все расходы на профессиональную юридическую помощь будут определяться согласно условиям договора о ее предоставлении и доказательствам, подтверждающим соответствующие расходы, в частности, детальной описи предоставленных адвокатом или его помощником услуг. Не обошлось, конечно, и без «процессуальных предохранителей»: размер расходов на профессиональную юридическую помощь должен быть соизмерим со сложностью дела и объемом предоставленных услуг, потраченным временем на их предоставление и, очевидно, ценой иска и значением дела для стороны. Поэтому в свете указанных новаций каждый адвокат должен вести учет затраченного на предоставление услуг времени: как собственного, так и своего помощника», — поясняет Дмитрий Гудыма.

 

Спорная солянка

Что касается спорных механизмов с точки зрения их практического применения, то одним из неудачных законодательных решений Аркадий Бущенко называет положения (пункты 1 и 2 части 3 статьи 459 Уголовного процессуального кодекса Украины), регулирующие осуществление уголовного производства по исключительным обстоятельствам. Пунктом 2 упомянутой нормы, по словам нашего собеседника, законодатель ставит суд в полную зависимость от других институтов: Европейского суда по правам человека и КСУ. И даже если судебная власть осознает, что ее решение было принято с нарушениями, неприемлемыми и для правового порядка, она ничего не может сделать для их исправления, а будет ждать некоего толчка от внешних институций. При этом остаются без последствий решения других международных органов, например, Комитетов ООН. «Даже если такой Комитет признает нарушение Украиной своих обязательств по соответствующим международным договорам, это не будет служить основанием для пересмотра дела. В этом случае лучше все-таки вернуться к законодательной формулировке исключительных обстоятельств, существовавшей до 2010 года, а именно: «неправильное применение уголовного закона и существенное нарушение требований уголовно-процессуального закона, которые существенно повлияли на правильность судебного решения», и дать возможность судам самим сформировать подходы к определению исключительных обстоятельств», — уверяет Аркадий Бущенко.

Также г-на Бущенко беспокоит следующее законодательное определение: «исключительным обстоятельством признается установленная КСУ неконституционность закона, иного правового акта или их отдельных положений, примененных судом при решении дела». Несмотря на кажущуюся прогрессивность этой нормы, которая в процессуальном законодательстве, напомним, появилась главным образом благодаря введению института конституционной жалобы, она, по убеждению нашего собеседника, может иметь опасные последствия. «Закон может быть признан неконституционным, исходя из развития правовых доктрин и изменения общественного консенсуса относительно правовой квалификации определенных явлений. Но нужно учитывать принцип res iudicata. Предоставление обратного действия такому революционному решению КСУ в неопределенном круге споров может привести к коллапсу правовой системы. Это привнесет неуверенность в правоотношения и подорвет устойчивость правопорядка. На судебном решении, теперь вызывающем сомнения, могут быть построены многие новые правоотношения, которые будут разрушены пересмотром этого решения. Это подорвет ценность судебного решения, ведь фактически любое из них станет весьма сомнительным документом. И поскольку решение КСУ будет касаться не только заявителя, оно может поставить под сомнение тысячи судебных решений», — поясняет Аркадий Бущенко. Из-за таких разрушительных последствий прогрессивная идея может привести к тому, что КСУ окажется слишком сдержанным в признании законодательных норм неконституционными. «Как следствие прогресс в развитии правовой системы может быть законсервирован», — резюмирует г-н Бущенко.

Говоря о спорных инструментах административного процесса, Михаил Смокович обращает внимание на статью 7 нового КАС Украины, которая предусматривает возможность суда отказаться от применения закона, если он приходит к выводу, что закон противоречит Конституции Украины. В таком случае суд после принятия решения по делу будет обращаться в Верховный Суд для решения вопроса о внесении в КСУ представления относительно конституционности закона. Однако процедура рассмотрения такого обращения проектом нового КАС Украины не предусмотрена. «Отсутствие на уровне закона процедурных гарантий участия заинтересованного лица в таком рассмотрении будет ограничивать его право на судебную защиту: самостоятельно оно не сможет инициировать перед КСУ рассмотрение правового вопроса о подтверждении конституционности закона», — подчеркивает судья.

С точки зрения реализации на практике, одним из дискуссионных механизмов, по мнению Анны Вронской, является предоставление некоторых видов электронных доказательств, таких, например, как веб-сайты (страницы), мультимедийные и голосовые сообщения, метаданные, базы данных и т.п. Новой версией ХПК предусматривается, что электронные доказательства подаются в оригинале или в электронной копии, заверенной электронной подписью. Участники могут подать их и на бумажных носителях, однако бумажная копия не будет считаться письменным доказательством. «Очевидно, что порядок подачи вышеуказанных электронных доказательств потребует дополнительных разъяснений и судебной практики их применения», — предполагает наша собеседница.

Номинацию «Самый спорный механизм», по убеждению Дмитрия Гудымы, нужно оценивать с точки зрения невозможности точно спрогнозировать действие такого механизма на практике. Такая невозможность очевидна в ситуации применения предписаний, оперирующих не совсем определенными (или относительно определенными) понятиями. Последних, по словам г-на Гудымы, в новом процессуальном законодательстве более чем достаточно: «малозначимое дело», «дело незначительной сложности», «заведомо безосновательный иск», «иск при отсутствии предмета спора», «иск в споре, имеющем очевидно искусственный характер» и т.д. «Как и в каждой стране, где внедряются новые институты, в нашем государстве правоприменительная практика в скором времени должна будет расставить все точки над «і» в вопросе четких границ усмотрения суда по толкованию указанных понятий», — резюмирует Дмитрий Гудыма.