Об опыте Украины в урегулировании торговых споров, а также о влиянии пандемии COVID-19 на сферу международной торговли в интервью «Юридической практике рассказала Елена Засыпкина, заместитель директора Департамента защиты национального производителя Министерства развития экономики, торговли и сельского хозяйства Украины.

— Какое влияние на сферу международной торговли оказали пандемия COVID-19 и глобальная рецессия?

— Это одна из обсуждаемых тем в сфере международной торговли. В апреле этого года Всемирная торговая организация (ВТО) опубликовала свой ежегодный прогноз развития торговли в условиях чрезвычайной ситуации. И, как заметил экс-генеральный директор ВТО Роберто Азаведо, цифры ужасают.

Так, по прогнозам экспертов ВТО, объемы мировой торговли упадут на 32 % по пессимистичному сценарию и на 13 % — согласно оптимистичному.

Мы можем наблюдать изменение традиционных товарных потоков и колебания цен на товары на мировых рынках. Происходит сокращение мирового спроса на не критически необходимые товары, что приводит к формированию аномально больших запасов таких товаров, планы реализации и потребления которых тяжело предвидеть.

Применение «ответных» действий стран без предварительного решения органов урегулирования споров ВТО, блокирование работы Апелляционного органа (а вместе с ним и механизма урегулирования споров) — все это привело к кризису в применении традиционных правил и принципов в международной торговле.

С учетом кризиса ВТО все большее значение приобретают двухсторонние соглашения, дополняющие универсальные соглашения ВТО, — они могут стать эффективным регулятором правил международной торговли между странами, подписывающими такие соглашения. И это касается не только инструментов торговой зашиты, но и механизмов урегулирования споров. Ведь если предусмотреть в двухстороннем соглашении рабочий механизм, устанавливающий быструю и понятную для сторон процедуру, то это может быть еще одним действенным механизмом разрешения споров, помимо уже существующего в рамках ВТО.

— Что сейчас преобладает в политике основных торговых партнеров Украины — либерализация или протекционизм?

— Совершено очевидно, что в условиях пандемии и экономической рецессии государства только усиливают применение мер, направленных на поддержку национального производителя, которые включают тарифные и нетарифные барьеры для защиты национального производителя от конкуренции с импортными товарами, а также его субсидирование для увеличения экспорта.

Согласно информации на официальной странице ВТО по состоянию на август, начиная с 3 февраля 2020 года в ВТО поступило 217 нотификаций от более чем 50 государств — членов ВТО, которые в связи с пандемией COVID-19 применили временные исключительные меры в форме временного ограничения импорта, экспорта, транзита, введения лицензирования, освобождения от налогообложения и предоставления государственной помощи.

Таким образом, создаются условия к существенным изменениям в международной торговле, в том числе в связи с разными условиями и сроками возобновления работы промышленности и других секторов экономики в разных странах.

— Как в таких «турбулентных» переменах Украина может защитить свои интересы?

— Сейчас очень много говорят о защите национального производителя, это одно из приоритетных направлений правительства, и мне как юристу, конечно, представляется, что такая защита должна осуществляться в соответствии с международными договорами Украины в торгово-экономической сфере и взятыми в связи с ними обязательствами. И на самом деле, как показывает практика в спорах, грамотно положенные на бумагу юридические обоснования и аргументы даже в случае явного протекционного характера мер часто не приводят к негативным последствиям для страны, их применившей.

Таким образом, по-моему, важно повышение эффективности использования положений соглашений ВТО с целью определения условий применения мер, направленных на обеспечение защиты национальных экономических интересов Украины с учетом усиленного протекционизма других стран, в чрезвычайных ситуациях в международной торговле и международных отношениях. Это, в свою очередь, будет способствовать обеспечению защиты интересов Украины и интересов отечественного национального производителя на внутреннем и внешних рынках.

— Какие инструменты торговой защиты больше использует Украина?

— Если проанализировать соответствующую практику в 2020 году, можно сделать вывод, что больше применяются антидемпинговые меры. На сегодняшний день Украиной применяется 29 мер торговой защиты: 25 антидемпинговых, 2 специальных, 1 компенсационная, 1 предварительная специальная мера.

Для сравнения, по состоянию на конец сентября 2020 года на внешних рынках в отношении украинской продукции действуют 33 антидемпинговых и 4 защитных меры, в частности в таких странах и экономических сообществах, как США, ЕС, Евразийский экономический союз, Канада, Мексика, Таиланд, Тайвань, Индия, Индонезия, Бразилия, Египет, Марокко, Корея, Пакистан. А также не надо забывать о дополнительной 25-процентной пошлине в США в отношении стальной продукции.

— Насколько Украина активна в использовании механизмов разрешения торговых споров?

— По состоянию на сегодняшний день Украина является активным пользователем механизмов урегулирования споров как в рамках ВТО, так и в рамках международных договоров Украины. Так, в 2015 году Украина отстаивала права и интересы в одном деле в качестве истца, в двух делах в качестве ответчика и в десяти делах в качестве третьей стороны, в то время как в 2018 году Украина уже принимала участие в шести делах в качестве истца, в двух делах в качестве ответчика и в более чем 30 выступала в качестве третьей стороны.

Также с января 2019 года мы занимаемся спором в рамках Соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС касательно моратория на экспорт древесины в необработанном виде (леса-кругляка).

— Расскажите, пожалуйста, о наиболее интересных спорах.

— Из споров, которые мы инициировали в рамках ВТО, стоит отметить спор «Российская Федерация — меры касательно ограничения транзитного движения». Для целей рассмотрения этого дела группа экспертов сделала вывод о наличии на территории Украины международного конфликта, к которому привлечена Россия. Соответственно, руководствуясь нормами статьи ХХI Генерального соглашения о тарифах и торговле (ГАТТ) в редакции от 1994 года («Исключения по соображениям безопасности»), группа экспертов решила нецелесообразным проводить дальнейший анализ действий России на соответствие требованиям ВТО. Это, в свою очередь, означало, что все действия Украины в торгово-экономической сфере, направленные на противодействие агрессии Российской Федерации (санкции, эмбарго, ограничения в сфере валютно-финансового регулирования и другие), являются, безусловно, оправданными в рамках международного права и в глазах международного сообщества.

Также хочу отметить спор, который касался мер в отношении импорта железнодорожного подвижного состава, стрелочных переводов и другого железнодорожного оборудования. Это особая наша гордость. Сам спор очень технический, рассказывать о нем интересно сложно, потому что много положений в сфере технического регулирования невозможно описать простым языком. В данном споре мы почти полностью проиграли на стадии его рассмотрения группой экспертов, притом что имели сильные аргументы и тонны доказательств (тонны в буквальном значении). Решение идти в апелляцию было очевидным и необходимым, но очень сложным. Внутренне было решено, что если мы подаем апелляцию, то собственными силами. И я могу долго рассказывать о сложности процедуры рассмотрения споров в рамках апелляции и об отсутствии практического опыта на тот момент, но не буду. Скажу только, что мы пошли, и пошли с главным требованием: признать необъективность рассмотрения нашего дела первоначальной группой экспертов. Апелляцию мы выиграли полностью. И это, конечно, большая заслуга всей команды.

Кейс по лесу-кругляку вообще уникальный для Украины. В торговых отношениях Украины и Европейского Союза давно назревало это арбитражное разбирательство. С момента введения в 2015 году моратория на экспорт древесины в необработанном виде диалог на данную конфликтную тему не прекращался, но нашу команду подключили в тот момент, когда был получен запрос на консультации (первый этап урегулирования спора). Я воздержусь от комментариев в отношении содержания и последствий ожидаемого решения. Мы — команда юристов, которая сопровождает спор, — копаемся в положениях соглашений, предлагаем разную интерпретацию, приводим аргументы и доказательства, прежде всего в целях защиты прав и интересов Украины.

— Вы упомянули об участии в 30 спорах в качестве третьей стороны. Зачем тратить на это ресурсы?

— Во-первых, мы принимаем активное участие в тех делах, где Украина имеет существенный интерес, предоставляя свои позиционные документы. Так, например, мы участвуем во всех спорах, инициированных в отношении защитных мер на некоторую продукцию из стали (Украина также попала под действие этих мер в ряде стран). Мы участвуем в спорах по вопросам применения антидемпинговых мер (особенно нас интересуют вопросы «ценовых корректировок») и во многих других спорах, почерпнутые знания и практика из которых имеют стратегическое значение для Украины.

Во-вторых, отмечу, что успех юриста в урегулировании споров во многом зависит от практики. И эту практику, конечно же, лучше получать не в спорах, стороной которых выступает Украина. Принимая участие в указанных спорах, мы имеем доступ к неисчерпаемому источнику аргументов и интерпретаций, которые стороны используют по разным статьям, ко всем материалам и современным практикам.

Хотелось бы отметить, что на практике одно дело в рамках международного арбитража обычно сопровождает команда юристов, у которой первоочередной задачей является изучение материалов дела, прецедентов и практик интерпретации используемых сторонами статей соглашений, подготовка позиций и аргументов. В то время как в отделе урегулирования споров всего шесть человек занимаются всеми вышеперечисленными кейсами, в наиболее активные периоды работая над несколькими делами одновременно (и все это, естественно, сопровождается массой дополнительных технических вопросов).

И также хочу отметить, что не спорами едиными. Украина активно участвует в открытой дискуссии по реформированию Апелляционного органа (хотя как раз в этом вопросе равнодушных стран вовсе не осталось), принимает участие в имплементации промежуточного механизма арбитражного урегулирования споров (MPIA), который должен на временной основе компенсировать отсутствие рабочего Апелляционного органа.

(Беседовал Алексей НАСАДЮК, «Юридическая практика»)