Нынешняя весна для судебных реформаторов пройдет под знаком формирования нового Верховного Суда (ВС) и усовершенствования процессуального законодательства. Причем это тот случай, когда две параллели пересекаются: без создания соответствующей процессуальной основы все конкурсные старания относительно кадровой комплектации новой наивысшей судебной инстанции страны будут напрасными — ВС сможет начать свою работу только после вступления в силу нового процессуального законодательства. О том, каких новаций стоит ожидать в судебном процессе, в эксклюзивном интервью «Юридической практике» рассказал заместитель Главы Администрации Президента Украины, координатор Совета по вопросам судебной реформы Алексей Филатов.

 

— Алексей Валерьевич, с приходом весны тема реформирования процессуального законодательства снова обострилась. Прямо прослеживается некая сезонная закономерность: как в прошлом году, так и в нынешнем мы будем говорить о новых процессуальных правилах. Правда, презентация рабочих версий процессуальных кодексов произошла с существенным опозданием: на март 2017­го уже планировалось вступление в силу нового процессуального законодательства. В чем причина того, что вы выбились из изначального графика судебной реформы?

— Жизнь вносит свои коррективы даже в самые лучшие планы. Осенью 2016 года много времени было потрачено на принятие парламентом нового Закона Украины «О Высшем совете правосудия», на проект Закона «О Конституционном Суде Украины». Из­за этого несколько сдвинулся график реализации этапов судебной реформы. Практических последствий это иметь не будет, поскольку конкурс на должности судей нового Верховного Суда, как видим, Высшая квалификационная комиссия судей Украины (ВККС) тоже завершит несколько позже, чем планировалось. Новые процессуальные кодексы должны вступить в силу тогда же, когда новый ВС начнет работу.

 

— Ключевое отличие презентованных рабочих вариантов трех процессуальных кодексов от прошлогодних версий кроется именно в алгоритме работы нового ВС. Какие новации будут предусмотрены в этой части и каким будет механизм деятельности новой инстанции?

— ВС в 99 % случаев должен принимать окончательное решение по конкретному делу, а исключительной задачей ВС как суда кассационной инстанции будет определение правильности применения судами норм материального и процессуального права и формирование единой правоприменительной практики в судебной системе.

Это означает, что не все дела должны быть предметом рассмотрения в Верховном Суде и не все дела нужно рассматривать в одинаковом режиме.

Простые дела будут рассматриваться коллегией судей в порядке упрощенного (письменного) производства без вызова сторон, если дело более сложное — с вызовом. Дела, в которых стоит вопрос неодинакового применения норм права, могут передаваться на рассмотрение специализированной палаты — если коллегия судей сочтет необходимым отступить от вывода о применении норм права в подобных правоотношениях, изложенного ранее в принятом решении ВС в составе коллегии судей из этой же палаты или в составе такой палаты.

Если же речь идет об отступлении от правовой позиции, изложенной в ранее принятом решении ВС в составе коллегии судей из другой палаты или в составе другой палаты этого же Кассационного суда, коллегия судей или палата передает такое дело на рассмотрение объединенной палаты. Если же коллегия, палата или объединенная палата хотят отступить от выводов по вопросу применения нормы права, изложенных в решении коллегии, палаты, объединенной палаты другого Кассационного суда или Большой палаты, дело передается на рассмотрение Большой палаты Верховного Суда.

Дела, в которых поднимается вопрос нарушения правил предметной или субъектной юрисдикции, всегда передаются на рассмотрение Большой палаты.

Таким образом будет обеспечиваться единство правоприменительной практики, притом что решение третьей инстанции — окончательное.

 

— А будут ли при этом учитываться правовые позиции, высказанные в решениях ныне действующего Верховного Суда Украины (ВСУ)?

— Правовые позиции ВСУ, очевидно, должны учитываться, но при этом новый Верховный Суд должен иметь право формировать собственную, новую судебную практику. Наверняка ВС придется иногда отступать от правовых выводов, высказанных ВСУ, хотя бы потому, что такие позиции далеко не всегда одинаковы и едины.

 

— При создании новых процессуальных механизмов для ВС учитывалось ли то, что его численность будет существенно меньше (по крайней мере на первоначальном этапе) заявленной в профильном судейском законе максимальной кадровой планки в 200 судей — всего 120 человек? Можно ли будет силами такого количества судей работать по новым процессуальным правилам?

— Не думаю, что 120 судей — это окончательный кадровый состав ВС. Кроме того, алгоритм работы ВС будет отличаться от формата деятельности нынешних Верховного и высших специализированных судов.

Для разгрузки кассационной инстанции прежде всего нужна дифференциация дел (в зависимости от предмета спора, суммы спора и других критериев) и дифференциация порядка их рассмотрения. Дела, в которых либо не поднимаются существенные для правоприменительной практики вопросы, либо по которым Суд уже высказал свою правовую позицию, и она не является спорной, должны рассматриваться в порядке упрощенного производства, а возможно, и вообще не приниматься к производству, если на то есть основания.

Мы имеем дело с классическим конфликтом частного и публичного интересов. Частный интерес каждой стороны в споре (особенно проигравшей) состоит в том, чтобы ее дело было рассмотрено судом кассационной инстанции. Стороне важно обжаловать решение суда, принятое не в ее пользу, столько раз, сколько это теоретически возможно. Но такой частный интерес вступает в конфликт с публичным, который заключается в том, чтобы ВС имел возможность качественно выполнять свою основную функцию — обеспечивать единство судебной практики. А для этого необходимо найти разумный компромисс: с одной стороны, сбалансировать нагрузку на судей ВС, чтобы каждое отдельное дело рассматривалось качественно, а с другой — не создать механических препятствий для доступа физических и юридических лиц к кассационной инстанции.

Безусловно, на переходном этапе объем работы судей нового ВС будет внушительным, поскольку им придется рассматривать как новые дела, так и дела, не рассмотренные ныне действующими Верховным и высшими специализированными судами…

 

— …и проблемное наследие, которое достанется ВС от предшественников, скорее всего, будет исчисляться не одним десятком тысяч дел. А не рассматривался ли вариант, который уже был апробирован на практике десять лет назад, — передать такие дела в апелляционные инстанции для рассмотрения их в кассационном порядке?

— Такой вариант не рассматривается. Этот прецедент в прошлом, наверное, имел свои объективные предпосылки, но по сути своей был имитацией кассационного рассмотрения дел. Это может быть непросто, но, думаю, судьи нового ВС должны справиться с остатком нерассмотренных дел, который им достанется от существующих высших инстанций, своими силами. Кандидаты, участвующие сейчас в конкурсе, наверняка осознавали объем нагрузки, когда принимали решение об участии.

 

— Но ведь не исключено, что кадровые силы Верховного Суда окажутся куда менее мощными, чем ожидается. Например, по результатам конкурса удастся назначить не 120 судей, а минимально допустимое для работы ВС количество — всего 65. В этом случае с целью оперативного решения проблемы кадрового голода Суда может ли быть применена какая­то специальная процедура ad hoc: скажем, можно ли будет временно заполнить вакансии в Суде за счет откомандирования/перевода судей высших судебных инстанций, которые не принимают участия в конкурсе в новый ВС?

— Не думаю, что временное исполнение обязанностей судьи Верховного Суда возможно. Будем надеяться, что ВККС эффективно проведет конкурс, и по его результатам удастся определить достаточное количество профессионалов высокого уровня, которые впоследствии будут назначены судьями ВС.

 

— Возвращаясь к теме нового процессуального законодательства, скажите, будет ли предусмотрен определенный временной люфт: после принятия парламентом новые процессуальные кодексы должны вступить в силу сразу или через какое­то время? Например, в последний раз, когда проводилась масштабная реформа процессуального законодательства, а это было в 2012 году, во время принятия нового Уголовного процессуального кодекса Украины (УПК), законодатели отводили шесть месяцев для ознакомления с новыми правилами.

— Определенный временной люфт будет, но короче того, который предусматривался для нового УПК, — думаю, это будет всего пара месяцев. Но желающие могут уже начинать ознакомление с проектами кодексов — они в публичном доступе.

 

— Раз уж мы заговорили об УПК, правильно ли мы понимаем, что реформенные планы с прошлого года в этой части не поменялись: в уголовном процессе кардинальных изменений не предвидится?

— Кроме той части, которая касается новых правил рассмотрения дел в кассационном порядке, УПК пока существенных изменений не претерпит.

 

— Не можем не поинтересоваться, как вы оцениваете инициированный народными депутатами законопроект об антикоррупционных судах? Обсуждалась ли среди членов Совета по вопросам судебной реформы предложенная модель? Есть ли у вас альтернативное видение механизма создания и работы Высшего антикоррупционного суда?

— Пока что этот законопроект экспертами Совета по вопросам судебной реформы не обсуждался. Есть законодательная инициатива об антикоррупционных судах, которая уже поступила на рассмотрение народных депутатов. Нужно ориентироваться на парламентскую работу с этим законопроектом и посмотреть на ее результаты.

 

— А какие шансы на реализацию имеет эта законодательная идея, если учитывать негативные отзывы (в том числе консультативное заключение Высшего совета правосудия относительно нецелесообразности принятия указанного законопроекта как противоречащего и конституционным, и имплементационным новациям в части правосудия), которые она уже имеет в своем активе?

— Думаю, Высший антикоррупционный суд будет создан — это предусмотрено Законом Украины «О судоустройстве и статусе судей». По сути стратегическое решение уже принято. Естественно, воплощать эту идею в жизнь нужно в рамках Конституции Украины, сделав все возможное, чтобы Высший антикоррупционный суд мог работать эффективно. В последнее время наблюдается тенденция к быстрому созданию различных органов, но далеко не все из них на практике демонстрируют ту эффективность в работе, на которую рассчитывали авторы идеи об их создании. Количество пока в качество не перерастает. Законопроект можно и нужно переработать, чтобы Высший антикоррупционный суд смог эффективно функционировать.

 

— Вы уже рассказывали, что концептуальное видение ключевых процессуальных новаций практически не изменилось, но, возможно, за последний год отдельные предложения уже утратили свою актуальность?

— Принципиальных изменений в механизмах, которые были презентованы еще год назад, не произошло, кроме новых правил для кассационной инстанции. Все они актуальны и сегодня. Новые проекты процессуальных кодексов — это результат длительной и кропотливой коллективной работы специалистов­практиков, которые знают судебный процесс не понаслышке: судей и адвокатов. В итоге получилась хорошая комбинация из механизмов, которые подсказала отечественная практика, и инструментов, уже давно и довольно успешно применяемых в других странах.

 

— О каких заимствованных на Западе инструментах идет речь?

— Например, принцип раскрытия доказательств. При этом, предположу, далеко не все юристы воспримут такое нововведение позитивно. Для нас это непривычно. Речь идет о том, что сторона по делу, обращаясь в суд, получает не только право, но и обязанность предоставлять все доказательства, относящиеся к предмету спора. Нельзя умышленно утаивать доказательства. Свобода подачи доказательств и состязательность — конституционные принципы — не означают свободу введения суда в заблуждение и состязание, кто лучше в этом преуспеет.

Презюмируется, что поведение сторон в судебном процессе должно быть добросовестным: нужно раскрыть все «карты», чтобы в судебном процессе была воссоздана объективная картина фактов и суд мог принять законное и справедливое решение. И в этих условиях состязательность будет проявляться в полной мере — суд в гражданском и хозяйственном процессе выступает только арбитром.

При этом мы сознательно не пошли на полную имплементацию института раскрытия доказательств (disclosure), свойственного англосаксонской правовой системе — для Украины на нынешнем этапе это было бы слишком радикальным шагом.

Из других заимствований можно назвать широкий набор инструментов судебной поддержки международного арбитража и третейского суда.

 

— Есть ли среди процессуальных новаций специальные механизмы, которые были предусмотрены только для одного процесса?

— Например, институт пилотного решения, так называемого образцового дела, который предусматривается только для административного процесса. Идея в следующем: если в судах рассматривается значительное количество дел с аналогичными фактическими обстоятельствами, где основным вопросом является применение норм права, то для того, чтобы единая судебная практика формировалась проще и быстрее, Верховный Суд может принять к производству одно из таких типовых дел, определить его как образцовое и рассмотреть в качестве суда первой инстанции.

На принятое ВС решение должны будут ориентироваться другие суды. Это особенно актуально для административных дел по пенсионным, социальным и аналогичным вопросам, которые носят массовый характер. Мы знаем немало примеров, когда изменение судебной практики приводило к пересмотру десятков тысяч таких судебных решений. Институт пилотного решения как раз и призван упредить возникновение таких ситуаций в будущем.

 

— При выборе того или иного процессуального механизма проводились ли консультации с судейскими коллективами или экспертными институциями?

— Рабочая группа действовала в интер­активном режиме, постоянно коммуницировала и с судами, и с научными учреждениями, и с адвокатами, юридическими фирмами. По промежуточным вариантам процессуальных изменений регулярно получалась обратная связь: замечания и предложения по усовершенствованию проектов кодексов обсуждались и учитывались в финальном продукте.

 

— Наверное, новый принцип разграничения юрисдикций в зависимости от предмета, а не сторон спора был в числе самых дискуссионных новаций.

— Полемика о разграничении юрисдикции между различными судами ведется постоянно, вплоть до Верховного и Конституционного Судов Украины, где существуют разные мнения по поводу отнесения рассмотрения, скажем, земельных споров к компетенции одной или другой юрисдикции. Думаю, что таких дискуссий нам не избежать и в дальнейшем. Многие считают предметный критерий разграничения юрисдикции более сложным, чем субъектный, — это так и есть. Но в то же время предметный принцип более правильный и в большей степени способствует эффективной судебной защите.

 

— Эффективная защита прав, согласно реформенному концепту, должна стать главным заданием судопроизводства. При этом предусматривается, что защита прав осуществляется не только с помощью механизмов, определенных законом или договором, но и другим способом, который эффективно защищает право. Это категории оценочного суждения судьи?

— Суд не будет выбирать способ защиты (как предусмотренный законом или договором, так и не предусмотренный ими) по собственной инициативе. Способ защиты должен быть обязательно заявлен стороной в иске. Если суд при рассмотрении дела определит, что предусмотренные законом или договором способы не дают эффективной защиты, он может применить иной способ защиты, о котором просит сторона. При этом сторона по делу должна не просто попросить иной способ защиты, но и объяснить, почему предусмотренный законом или договором способ в данном конкретном случае не может эффективно защитить ее права. При этом, естественно, выбранный стороной способ не должен противоречить закону. Нам не нужны судебные решения, которые стороны по делу будут вешать на стену и получать от них моральное удовольствие, нам нужны судебные решения, которые будут эффективно защищать нарушенные права.

 

— В рамках реформирования процессуального законодательства можно ли повысить качество работы первой и апелляционной инстанций?

— 4/5 качества работы зависит от специалиста, который ее выполняет, и только 1/5 — от правил, по которым он это делает. Безусловно, процессуальное законодательство нужно усовершенствовать, но правила процесса — это не калькулятор, с помощью которого можно решить любую задачу. Большинство решений всегда будут зависеть от оценки судьи той или иной правовой или процессуальной ситуации, и такая оценка будет дискреционной. Какие бы совершенные процессуальные правила мы ни создавали, работать по ним все равно предстоит судьям и адвокатам. Качество судейских и адвокатских кадров — главная составляющая. Эффективные правила процесса — это только дополнение, которое должно предоставлять качественному судейскому и адвокатскому корпусу адекватные инструменты для реализации задач судопроизводства.

 

— А можете назвать качественные характеристики судьи, который должен эффективно работать по новым процессуальным правилам? Скажем, судья должен быть честным, ответственным…

— Тут нет ничего нового. И со старыми, и с новыми процессуальными правилами должны работать специалисты с высоким уровнем профессиональной подготовки и адекватными человеческими ценностями, такими как честность, порядочность, объективность и т.д. Это универсальные требования для качественного и эффективного судопроизводства, которые от правил процесса не зависят вообще.

 

— И в завершение. Создание нового ВС — это один из ключевых индикаторов судебной реформы, ваш прогноз: когда состоится дебют новой наивысшей судебной инстанции? И как лично вы оцениваете кампанию по ее созданию: все ли происходит именно так, как ожидали реформаторы?

— Вопрос о сроках создания Верховного Суда лучше адресовать ВККС и Высшему совету правосудия (ВСП). Могу только предположить, что ВККС завершит конкурс в мае с.г., после этого с материалами победителей конкурса в новый ВС будет работать ВСП, и, надеюсь, уже в июне на основании представлений ВСП Президентом Украины будут изданы указы о назначении судей в новую кассационную инстанцию. Параллельно должны проводиться организационные мероприятия, в том числе по формированию аппарата нового ВС, и, конечно, необходимо, чтобы парламент принял новое процессуальное законодательство.

ВККС уже проделала огромную и достаточно качественную работу в этом направлении. Такая работа в нашей стране ранее не делалась никем и никогда. Думаю, что и в мировой практике примеров создания заново Верховного Суда немного. Естественно, что на пути, который мы проходим впервые, возникают какие­то сложности или проблемы, но они не носят критического характера. Сегодня нет ни одного проблемного правового вопроса, который бы мог сорвать процесс или существенным образом негативно повлиять на результат конкурса в Верховный Суд.

 

(Беседовала Ольга КИРИЕНКО,

«Юридическая практика»)