Поводом для написания данной статьи является неоднозначное применение судами одного и того же положения закона в делах о защите прав собственника на вещь, которая была продана лицом, не имеющим на то полномочий.

Еще недавно собственник или иной титульный владелец, желая защитить свои права, если в сделке по отчуждению его имущества он не был стороной, мог обратиться в суд с иском о признании сделки недействительной с применением правового механизма, предусмотренного статьями 215, 216 Гражданского кодекса Украины (ГК). При этом истцы и суды, удовлетворяя исковые требования, руководствовались положениями части 3 статьи 215 ГК, в соответствии с которой, если недействительность сделки прямо не установлена законом, но одна из сторон или другое заинтересованное лицо отрицает ее действительность на основаниях, установленных законом, такая сделка может быть признана судом недействительной.

В дальнейшем Верховным Судом Украины был принят целый ряд решений, которыми такая практика была изменена. В настоящее время превалирует позиция, в соответствии с которой защита прав собственника на имущество, если он не был стороной в такой сделке, осуществляется путем предъявления иска не о признании такой сделки недействительной, а об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Это связано с тем, что поскольку правовые последствия признания сделки недействительной, которые определены в части 2 статьи 216 ГК, касаются лишь прав и обязанностей сторон этой сделки, то даже удовлетворение такого иска не приведет к защите прав и интересов собственника, если он не был стороной, так как имущество по незаконной сделке подлежит возврату стороне, выступавшей продавцом.

Следовательно, собственник для защиты своих прав должен предъявить виндикационный иск в соответствии со статьей 387 ГК, если для этого есть основания. Такой позиции преимущественно придерживаются судьи Высшего хозяйственного суда Украины и Верховного Суда Украины (постановление ВХСУ от 1 марта 2010 года по делу № 34-30-17/235-05-7605, определение ВСУ от 8 июля 2009 года).

Таким образом, надлежащий правовой механизм защиты права собственника в случае, если он не был стороной в сделке об отчуждении его имущества, предусмотрен статьей 387 ГК, в соответствии с которой собственник имеет право истребовать свое имущество у лица, которое незаконно, без соответствующего правового основания завладело им.

Анализ практики применения статьи 387 ГК дает основания полагать, что приобретатель имущества, если он добросовестный, то есть не знал и не мог знать о том, что лицо, продавшее имущество, не имело права его отчуждать, вправе возражать против иска собственника. И если он докажет, что собственник сам, своими действиями способствовал заключению такого договора и имущество выбыло из его владения по его воле, то в иске собственнику должно быть отказано со ссылкой на статью 388 ГК.

Именно такая практика в настоящее время является устоявшейся при рассмотрении дел данной категории. И с этим трудно не согласиться, поскольку такой механизм одинаково защищает как права собственника, так и права приобретателя, поскольку собственник, если он действует добросовестно, вправе восстановить свои нарушенные права при помощи специально предусмотренного правового механизма, а приобретатель вправе защитить свои права, ссылаясь на добросовестность приобретения имущества, в случае если сам собственник стал виновником или инициатором выбытия имущества из его владения.

При этом на практике все еще имеют место случаи, когда суд удовлетворяет иск собственника о признании сделки, в которой он не являлся стороной, недействительной лишь по формальным основаниям. Нередко истцы по таким искам ссылаются на то обстоятельство, что они вправе самостоятельно выбирать любой из перечисленных в статье 16 ГК способов защиты гражданских прав, а именно: вправе подать иск о признании сделки недействительной, а не виндикационный иск.

Однако такая позиция является заведомо неправомерной, поскольку заранее ограничивает приобретателя имущества в праве ссылаться на статью 388 ГК, опираясь на добросовестность приобретения имущества. Полагаю, что такие попытки недобросовестных истцов не могут быть восприняты судом как повод для признания сделок недействительными и в удовлетворении таких исков должно быть отказано по той причине, что истец избрал неверный способ защиты своих прав.

В процессе осуществления представительства интересов клиента, являющегося приобретателем имущества, по иску собственника этого имущества договор купли-продажи был признан судом недействительным на том основании, что именно истцу принадлежит право определять, с каким иском ему обращаться в суд и какой способ защиты своих прав и охраняемых законом интересов ему избрать, а также потому, что оспариваемая сделка от имени продавца совершена лицом, не имевшим для этого достаточных полномочий.

Таким образом, суд, применив правовой механизм, предусмотренный статьей 215 ГК, проигнорировал доводы приобретателя имущества о том, что истец избрал способ защиты нарушенного права, который к спорным правоотношениям не применим, и признал сделку недействительной. В силу положений статьи 216 ГК суд не рассматривал вопросы о возврате сторон в первоначальное положение, поскольку истец по делу не был стороной сделки.

Вместе с тем, применив такой способ защиты прав, суд освободил себя от необходимости выяснять, а не вследствие ли воли истца имущество выбыло из его владения, в чьем владении находилось имущество на момент отчуждения и на каком правовом основании, знал и мог ли знать приобретатель, что лицо, отчуждавшее имущество, не имело достаточных для этого полномочий. То есть суд не выяснил тех обстоятельств, с которыми закон связывает возможность изъятия имущества из собственности добросовестного приобретателя.

Признав сделку недействительной без применения последствий признания ее недействительной, суд искусственно создал условия для предъявления таким истцом нового иска к приобретателю имущества в будущем — либо о признании права собственности, либо об истребовании имущества из чужого незаконного владения, ссылаясь на то, что у приобретателя имущества отсутствует документ, удостоверяющий право на имущество.

К сожалению, с такой позицией суда первой инстанции согласились и суд апелляционной инстанции, и ВХСУ. В частности, ВХСУ в постановлении от 17 мая 2010 года по делу № 44/143пд указал, что в соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда Украины «О судебной практике рассмотрения гражданских дел о признании сделок недействительными» № 9 от 6 ноября 2009 года, согласно которым требование о признании оспариваемой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности может быть заявлено как одной из сторон сделки, так и иным заинтересованным лицом, права и законные интересы которого нарушены совершением сделки.

При этом суд кассационной инстанции ограничился простой констатацией текста указанного постановления Пленума ВСУ и не принял во внимание, что это же положение содержится и в статье 215 ГК. Никакой оценки доводам о том, что к спорным правоотношениям следовало применить положения не статьи 215 ГК, а статьи 387 ГК, поскольку истец не был стороной в оспариваемой сделке, суд не дал.

Особенно примечательным в этой истории является то, что ВХСУ в составе той же судебной коллегии, что и при принятии постановления по делу № 44/143пд от 17 мая 2010 года, при принятии постановления от 1 марта 2010 года по делу № 34-30-17/235-05-7605 пришел к выводу, что «признав недействительным договор купли-продажи… ни суд первой инстанции, ни апелляционный хозяйственный суд не обратили внимания на то, что права лица, считающего себя собственником, не подлежат защите путем удовлетворения иска о признании недействительной сделки, стороной в которой такое лицо не является, то есть с применением правового механизма, установленного статьей 216 ГК, независимо от того, отвечает ли оспариваемая сделка закону. Защита прав такого лица возможна путем предъявления виндикационного иска, если есть основания, установленные статьей 388 ГК».

С учетом последних новелл в законодательстве о судоустройстве, а именно: в связи с «особо открытым порядком» направления дел в ВСУ, несмотря на то что ВХСУ диаметрально противоположно применяются одни и те же положения закона в аналогичных делах, получить окончательную оценку указанных обстоятельств высшей судебной инстанцией, в связи с отказом ВХСУ в допуске заявления о пересмотре его же постановления, к сожалению, не представляется возможным. Остается надеяться, что, возможно, со сменой руководства ВХСУ подобные противоречия в судебной практике в отношении применения одного и того же положения закона в аналогичных делах будут устранены, что, в свою очередь, устранит необходимость и поводы обращаться в ВСУ с заявлениями о пересмотре вынесенных по делу решений по этим основаниям.

КОЛЕСНИК Роман — адвокат, г. Мариуполь