— Изменился ли статус залоговых кредиторов со вступлением в силу новой редакции Закона Украины «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом»?

— Безусловно, положительным изменением, согласно новой редакции Закона о банкротстве, является то, что залоговый кредитор становится внеочередным по удовлетворению требований за счет имущества банкрота. Но есть и негативные изменения, с которыми сейчас кредиторы и юристы борются. Например, залоговый кредитор не входит в комитет кредиторов. Таким образом, кредиторы, требования которых обеспечены залогом имущества, лишены любой возможности принимать участие в управлении процедурой банкротства. И этим может воспользоваться должник-банкрот. Например, затягивать банкротство или манипулировать, чтобы не продавать имущество, а в это время использовать его в своей деятельности и получать прибыль. В свою очередь банк не будет иметь возможности распоряжаться ипотечным имуществом. Ему останется только ждать.

 

— Что именно может сделать должник?

— Наиболее простой пример — создать фиктивную, не обеспеченную залогом кредиторскую задолженность. Такой «свой» кредитор станет кредитором четвертой очереди погашения требований, войдет в состав комитета кредиторов. Если он будет иметь большинство в этом комитете, то при поддержке лояльных кредиторов сможет влиять на все решения. А реальный кредитор, который инициировал банкротство и хочет либо вернуть задолженность, либо получить в собственность залоговое имущество, будет иметь весьма ограниченное влияние на процесс.

Конечно, существуют правовые инструменты, в частности обжалование действий арбитражного управляющего, но если мнение залогового кредитора расходится с мнением комитета кредиторов, суд, скорее всего, прислушается к последнему.

 

— На эти процессы никак нельзя повлиять?

— Почему же? Можно. У нашей компании есть позитивная практика, мы, наверное, были в числе первых, кто использовал этот прием, и в результате залоговый кредитор получил возможность влиять на процесс банкротства. Для этого кредитор должен отказаться от части залоговых требований, например, на низколиквидное имущество или на имущество, которого уже физически не существует. При этом он сохраняет статус залогового кредитора в части реально существующего имущества. Такой ход позволяет кредитору получить статус кредитора четвертой очереди и войти в состав комитета кредиторов. Решающего голоса, он, вероятно, не получит, но сможет принимать участие в голосованиях, влиять на принятие решений, сохраняя право получить удовлетворение своих требований вне очереди как залоговый кредитор.

В новом законе права залоговых кредиторов не выписаны четко. Этот прием не запрещен, следовательно, может быть использован, если взвешены все «за» и «против».

 

— Может, надо инициировать законодательные изменения, чтобы ввести залоговых кредиторов в комитет кредиторов?

— Такие наработки уже есть, причем как со стороны Департамента по вопросам банкротства Министерства юстиции Украины, так и со стороны банков, более того, в парламент уже внесена законодательная инициатива по данному вопросу, но далее вопрос не продвинулся. Думаю, это связано со сложной политической ситуацией и общим положением в стране. В данном сегменте правовое регулирование отношений пока фактически стоит на месте. Но после стабилизации ситуации юристы, арбитражные управляющие и в первую очередь банки как наиболее заинтересованные субъекты также будут инициировать внесение таких изменений, и надеемся, что новоизбранный парламент в скором времени внесет соответствующие изменения в Закон.

 

— А стало ли легче бороться с фиктивным банкротством должника?

— Если имеет место контролируемое банкротство, то злоупотребления, как правило, совершаются практически по одинаковой схеме. Процедуру банкротства возбуждает собственник или дружественный кредитор. Затем следует назначение «своего» арбитражного управляющего (несмотря на то что существует автоматизированная система назначения арбитражного управляющего, к сожалению, на практике назначение «своего» управляющего реально) и, соответственно, утверждение реестра кредиторов в том виде, который выгоден должнику, а это открывает для арбитражного управляющего возможности признавать недействительными те или иные сделки, включая договоры ипотеки.

 

— То есть залоговые кредиторы не ­защищены и в этом?

— Они защищены только тем, что без их письменного согласия невозможно продать имущество, находящееся в залоге. И это, к слову, позитивная новелла новой редакции Закона о банкротстве: арбитражный управляющий сегодня должен получить согласие на продажу определенного имущества по определенной цене и в определенном порядке. Поэтому для банка минимизируется риск, что имущество будет продано по цене намного ниже рыночной. Он может контролировать процедуру продажи залогового имущества. Поэтому количество таких злоупотреблений уменьшается, но они еще происходят.

Кроме того, Закон о банкротстве ныне предусматривает возможность признать недействительными сделки или опровергнуть имущественные действия должника, совершенные после возбуждения дела о банкротстве или на протяжении одного года, предшествующего такому возбуждению, по заявлению арбитражного управляющего или конкурсного кредитора. С учетом того, что количество фиктивных банкротств огромно, и достигается оно за счет заключения ничтожных сделок, такие действия теперь будет труднее опровергать. Если договор заключен за год и месяц до подачи заявления о банкротстве, этого достаточно, чтобы лишить арбитражного управляющего возможности признать его недействительным, даже если фиктивность очевидна. Это серьезная проблема. Законодателю не стоило менять закон в этой части.

 

— А как вы относитесь к праву управляющего санацией отказаться от исполнения договора, в том числе договора кредита?

— Это право может быть эффективным в целях финансового оздоровления, когда, например, прекращается начисление процентов по договору. Но оно несет риск злоупотребления, поскольку может повлечь прекращение не только кредитных договоров, но и договоров ипотеки, и тогда залоговый кредитор окажется уже не залоговым. Показательным в этом свете является дело о банкротстве ПАО «Сумыхимпром», по которому Верховный Суд Украины пресек возможность управляющего санацией злоупотреблять своими правами.

 

— Изменилась ли судебная практика со вступлением в силу Закона о банкротстве в новой редакции?

— Мы еще не видим реализацию судами нового закона в полной мере. Есть судебная практика в вопросах отчуждения активов, распоряжения имуществом. Но что касается санации (завершения процедуры санации, утверждения плана санации), мирового соглашения, то пока остаются вопросы. В частности, в законе заложены риски злоупотребления со стороны суда или арбитражного управляющего именно по отношению к залоговым кредиторам. Фактически арбитражный управляющий и суд выступают последней инстанцией с правом принять решение о распоряжении имуществом залогового кредитора. Например, у залогового кредитора есть право возразить против плана санации должника, и это будет юридическим фактом, но суд, несмотря на возражение, может его утвердить. Такая же ситуация и с мировым соглашением. То есть законом лишь декларативно заложена возможность возражения. И банку ничего не остается, как констатировать решение суда, которое противоречит его интересам. И есть риск, что злоупотребления будут иметь место.

Хотя пока судебной практики по закону в новой редакции мало, еще год-другой — и она будет формироваться. И сейчас у практикующих юристов есть возможность влиять на этот процесс, чем мы, собственно, и пользуемся.