Решение Военной коллегии Верховного Суда Украины по делу о Скниловской трагедии вызвало массу дискуссий в обществе. Некоторые утверждали, что оно не объективно. Другие, наоборот, поддерживали позицию суда.

Впрочем, понятие «объективная истина» — оценочное, и его определение лежит, скорее, в плоскости философии. Редакция же «ЮП» стремится к разностороннему освещению событий и проблемных вопросов. Руководствуясь именно такими мотивами, мы решили обратиться к судье Военной коллегии ВСУ, судье-докладчику по делу о Скниловской трагедии Владимиру БОНДАРЕВУ с просьбой прокомментировать некоторые обстоятельства этого дела. В свою очередь г-н Бондарев, прежде чем отвечать на наши вопросы, отметил, что с гуманистической точки зрения он понимает всю трагичность происшедшего. В рамках судебного процесса он и его коллеги не имели возможности высказать это, поэтому, пользуясь представившимся случаем, г-н Бондарев от себя и от лица своих коллег выражает соболезнования потерпевшим.

— Вам наверняка известно, что решение ВСУ по данному делу породило множество дискуссий и вызвало немало критики. Какие из замечаний заслуживают внимания, а какие абсолютно необоснованны?

— Некоторые из числа комментировавших судебный процесс по делу о трагедии в Скнилове, по-моему, необъективно излагали общественности причины катастрофы, а иногда даже частично дезинформировали ее. Многие факты по делу вырывались из контекста и преподносились однобоко, с упором на эмоции и страдания потерпевших. Мне как судье-докладчику особенно хочется внести ясность в это дело. В то же время я ни в коем случае не хочу подвергать критике решение ВСУ. Оно принято и обжалованию не подлежит, поэтому не хотелось бы обсуждать его законность — это в корне неверно. Я хочу объяснить законные причины принятия именно такого решения.

К примеру, несправедливым признавалось выделение в отдельное производство дела относительно четырех организаторов авиашоу, а также звучали упреки в том, что относительно этих лиц до сих пор ведется следствие. Хотелось бы отметить, что судьи не могут вмешиваться в следствие и как-либо влиять на сроки его проведения. Я также считаю, что решение о выделении материалов дела является абсолютно обоснованным. Насколько мне известно, то на данный момент следствие находится в окончательной стадии и по его итогам скоро будет принято законное решение. Мне понятно, почему потерпевшие хотят, чтобы за случившееся ответили абсолютно все причастные к этому лица, и могу всех уверить в том, что если эти лица причастны к трагедии в Скнилове, то органы следствия сделают соответствующие выводы. Что касается сроков проведения следствия, то исходя из моего опыта — это еще не самый длительный, с учетом масштабов этого дела, огромного количества разнообразных технических экспертиз и многих других факторов. Следователи — юристы, и техническими знаниями они не обладают. Выяснение различных фактов и обстоятельств зависит не от них, а от тех специалистов и экспертов, которые обязаны устанавливать их в этом деле. Сейчас главное не быстрее закончить следствие, а тщательно проанализировать все причины и условия, предшествующие данному авиационному происшествию.

— Потерпевшие и их представители в суде были недовольны теми суммами, которые присудил им суд в качестве компенсации за нанесенный моральный ущерб. Чем руководствовалась Военная коллегия ВСУ, соглашаясь с решением Военного апелляционного суда Центрального региона в этой части?

— Действительно, было очень много разговоров относительно того, что пострадавшим несправедливо присуждены суммы компенсации, что суд не учел опыт европейских стран, но я могу со всей ответственностью сказать, что суд максимально объективно подошел к решению этого вопроса, с учетом требований Гражданского кодекса Украины, а также с учетом характера и объема физических и психических страданий, продолжительности неимущественного ущерба, а также с учетом вынужденных изменений в жизни потерпевших. При этом суд, определяя указанные суммы, исходил из судебной практики по данному вопросу, существующей в нашем государстве. Следует также помнить, что судья при вынесении решения должен руководствоваться рациональными принципами и оценивать объективную ситуацию и реальные возможности исполнения его решения. Практика выплат возмещения морального ущерба развивается не только на основании желаний потерпевших, а скорее исходя из экономических показателей государства. Напомним, что каждой семье за каждого погибшего было выплачено 100 000 грн. Много это или мало, сложно сказать, ведь горе невозможно измерить деньгами. Хотя я как гражданин тоже хочу, чтобы государство имело возможность выплачивать в таких ситуациях большие суммы, тогда бы и судебная практика развивалась иначе.

— Потерпевшие заявляли о том, что им до сих пор не выплачена компенсация морального ущерба. Чем это объясняется?

— До принятия решения по делу Военной коллегией ВСУ решение Военного апелляционного суда Центрального региона еще не вступило в законную силу, поэтому никакие выплаты и не производились. Потерпевшие больше прислушивались к непрофессиональным комментариям, вследствие чего заблуждались относительно истинных причин, по которым они все еще не получили полагающиеся им компенсации.

— Военная коллегия ВСУ приняла решение существенно уменьшить суммы взыскания с осужденных за нанесенный ими материальный ущерб, и многими это было расценено как «поблажка» осужденным. Объясните, пожалуйста, и эту часть решения суда.

— Принимая такое решение, мы руководствовались не чувством жалости и сострадания, а нормативными актами, действовавшими на момент, когда произошло указанное прошествие, а также постановлением Пленума ВСУ, где указано, что в случае если взыскание возмещения за нанесенный вред в полном объеме невозможно или приведет к тяжелому материальному положению ответчика, то суд может уменьшить размер возмещения. Более того, Военная коллегия ВСУ считает, что в данной конкретной ситуации летчики не должны за преступление, совершенное по неосторожности, нести полную материальную ответственность, и поэтому сумма возмещения была существенно уменьшена. Мотивом такого решения стало глубокое убеждение судей Военной коллегии в том, что в подобных делах, где речь идет о возмещении нанесенного материального вреда во время исполнения служебного задания, следует очень тщательно изучать материалы дела и устанавливать виновному такой размер компенсации, который бы соответствовал его незаконному деянию. Именно поэтому законодатель и предоставил суду возможность в каждом конкретном случае решать вопрос об установлении тех или иных сумм компенсаций за нанесенный материальный и моральный вред. В любом случае присужденные к взысканию суммы должны быть реальными. Военный апелляционный суд Центрального региона не учел этот фактор. Поскольку решение должно быть справедливым и объективным, то в этой части мы исправили ошибку суда нижестоящей инстанции.

— В связи с чем суд не решил вопрос о лишении осужденных воинских званий?

— Как уже указывалось, эти лица были осуждены за преступление, совершенное по неосторожности. В свою очередь суд, в соответствии со статьей 54 Уголовного кодекса Украины, может только в случае тяжких преступлений рассматривать вопрос о лишении воинских званий. Кроме того, это дополнительное наказание, которое может и не применяться судом по отношению к виновному в совершении преступления.

— В ходе судебного заседания Военной коллегии ВСУ многие могли убедиться в том, что материалы дела содержат очень много специфической информации, связанной с функционированием Вооруженных Сил Украины. Вообще, большинство дел, рассматриваемых военными судами, также требуют глубоких познаний в военном деле. В свете этого как вы оцениваете целесообразность ликвидации военных судов?

— Дело о Скниловской трагедии еще раз показывает, что хорошо организованная структура военных судов должна существовать. Дела, подсудные военным судам, очень непростые, и гражданские судьи не до конца представляют себе все их тонкости. Кроме того, заблуждением является также то, что ликвидация военных судов ничего не будет стоить государству. Обеспечение социальных гарантий судьям и работникам судов в связи с их увольнением, создание в районных судах секретных частей, что повлечет увеличение штатной численности работников аппарата судов, создание библиотек нормативно-правовых актов потребуют значительных дополнительных бюджетных ассигнований, что не учитывается сторонниками ликвидации системы военных судов. Таким образом, все разговоры о ликвидации системы военных судов в структуре судов общей юрисдикции теряют смысл, когда приходится решать подобные специфические дела.

(Беседовала Марианна БОНДАРЕНКО, «Юридическая практика»)