После революции 2014 года украинское правительство обязалось принять новые меры по борьбе с коррупцией с целью получения финансового транша от Международного валютного фонда. Одна из таких мер — введение специальных законодательных положений, касающихся похищенных с Украины активов. Это означало, что Украина должна создать специальную процедуру ареста и конфискации активов, полученных преступным путем, и вернуть украденные активы.

Процедура под угрозой

Европейский Союз, Швейцария, Лихтенштейн и США ввели санкции в отношении личных активов бывшего политического руководства Украины с целью их возвращения на Украину. В результате это дало украинским правоохранительным органам время, чтобы подготовить основания для их ареста и возврата.

Вернуть эти активы можно через специальную конфискацию имущества. Данная процедура уже введена в уголовный процесс в 2013 году, и на сегодня под специальной конфискацией понимают безвозмездное изъятие по решению суда в собственность государства денег, ценностей и иного имущества при совершении коррупционного преступления.

К сожалению, в украинских реалиях эта процедура находится под угрозой, поскольку органы прокуратуры не могут или не хотят доказать вину в совершении ряда преступлений представителями высшего политического руководства страны. С января по июль Генеральной прокуратурой Украины ­возвращено 7865 грн (менее 314 евро), то есть фактически ничего. С истечением срока применения санкций в Европейском Союзе и США Украина снова должна объяснять причины отсутствия обвинительных приговоров по отношению к «преступной» власти и отсутствия действий по возврату активов.

План действий

Наряду с вышеуказанным обстоятельством причиной введения института специальной конфискации являются План действий по либерализации ЕС визового режима для Украины и Национальный план по либерализации ЕС визового режима, утвержденный Президентом Украины. Согласно этому документу, наше правительство должно разработать, а парламент принять эффективное законодательство, которое может помочь украинским правоохранительным органам возвратить украденные активы. Для того чтобы решить эту проблему и показать, что Украина придерживается правил, установленных Европейским Союзом, 28 августа 2015 года Кабинет Министров Украины (КМУ) зарегистрировал новый законопроект № 2541a «О внесении изменений в Уголовный и Гражданский кодексы Украины относительно усовершенствования института специальной конфискации с целью устранения коррупционных рисков при ее применении». Несмотря на тот факт, что Комитет Верховного Совета Украины по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности законопроект не поддержал, КМУ политическими угрозами о срыве безвизового режима для Украины заставил парламент проголосовать в первом чтении за этот законопроект, фактически задекларировав на первом этапе будущее рейдерство бизнеса.

Переигранная цель

Когда правительство только начало говорить о возможном введении новой процедуры в уголовный процесс по специальной конфискации, было озвучено, что цель данного законопроекта заключается во введении эффективного инструмента возвращения активов, приобретенных преступным путем. Однако Кабинет Министров решил изменить цель этого законопроекта и, не уведомив никого, использовал очень хитрую модель изложения законодательных положений, тем самым создав условия для нового рейдерства и коррупции.

Так, законопроектом предлагается добавить в статью 961 Уголовного кодекса (УК) Украины новую формулировку понятия специальной конфискации, а именно: специальная конфискация состоит в принудительном безвозмездном изъятии по решению суда в собственность государства денег, ценностей и иного имущества при условии совершения какого-либо преступления, независимо от того, предусмотрена ли такая мера уголовно-правового характера в санкции статьи (санкции части статьи) Особенной части УК Украины. Фактически специальная конфискация вводится для всех преступлений, независимо от тяжести и состава такого преступления, а потому прокурору достаточно «доказать», и лицо окажется без имущества. С уверенностью можно утверждать о введении явно чрезмерной уголовной репрессии для людей и бизнеса. Если парламент примет данный законопроект, это может привести к неоправданным массовым нарушениям прав собственности физических и юридических лиц, которые не участвуют в совершении преступления или даже являются жертвой преступления.

Во второй части законопроекта представителями правительства было решено ввести специальную конфискацию как санкцию, в частности, предусматривается исключить положение о «конфискации» и ввести «специальную конфискацию», применяя ее к таким преступлениям, как нарушение авторского права и смежных прав (статья 176), контрабанда (статья 201), незаконное использование товарного знака для товаров и услуг, фирменного наименования, квалифицированного указания происхождения (статья 229), незаконная охота (статья 248), контрабанда наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов или прекурсоров или фальсифицированных лекарственных средств (статья 305) и т.д.

Вероятно, при написании данного законопроекта забыли о статье 61 Конституции Украины, где регламентируется индивидуальная юридическая ответственность каждого лица, и ввели в санкцию статьи специальную конфискацию как вид наказания. Проблема заключается в том, что специальная конфискация может применяться не только к подозреваемому, обвиняемому, но и к третьим лицам. Анализ положений УК Украины и УПК Украины сквозь призму этого законопроекта показывает, что третьи лица будут нести ответственность своим имуществом за действия другого лица, ответственность и наказания которого носят индивидуальный характер. Это не только нарушение юридической логики, но и международных прав человека.

Ссылки правительства на то, что в 2013 году в статьях 364, 365 УК Украины была введена специальная конфискация как санкция, не означают, что сегодня Украина должна повторно совершить эту ошибку. Наоборот, правительство должно инициировать законопроект об исключении из статей «специальной конфискации» как санкции и ввести ее как уголовно-правовой инструмент.

Очень странно, что правительство, имея большие возможности обсуждения таких законопроектов, понимая риски этой процедуры, все равно продолжает утверждать о необходимости его принятия. Возможно, лучше говорить об удовлетворении интересов закрытых клубов органов прокуратуры по рейдерству бизнеса и получению денег за «мирную» бизнес-деятельность, поскольку другого обоснования для этого законопроекта быть не может.

Отработанная модель

Почему бизнес встревожил этот закон? Причина проста — это новейшее оружие прокуратуры для получения выгоды. Представим такую ситуацию: предприятие «А» решило приобрести у предприятия «Б» целостный имущественный комплекс. При заключении соглашения предприятие проверило все разрешительные документы, договоры, свидетельства и подписало с компанией «Б» договор о купле-продаже. Спустя полгода к предприятию начинают поступать требования от органов прокуратуры в порядке статьи 93 УПК Украины о предоставлении многочисленных копий документов. Предприятие «А» с полной уверенностью в своей законной деятельности их передает, а через три дня выясняется, что у органов прокуратуры якобы есть доказательства получения предприятием «Б» этого целостного имущественного комплекса незаконным путем, о чем предприятие «А» должно было или могло знать. Через год проводится судебное заседание, на котором решается вопрос специальной конфискации целостного имущественного комплекса, поскольку предприятие «А» должно было или могло знать о незаконности его происхождения. И тут прокурор с интересным предложением: «Деньги или имущество». Что решит предприятие «А», не известно, но можно предположить, что даст деньги, поскольку имущество дороже. А еще через два года выяснится, что не имелось никаких доказательств о преступности происхождения имущества, а были только догадки и очень продуманная и отработанная модель рейдерства предприятия прокуратурой в интересах третьих лиц. Это самый простой сценарий использования этого опасного правового механизма под названием «специальная конфискация», предложенного Кабинетом Министров Украины.

Процессуальная война

И все же можно было бы предположить введение этой процедуры, если бы правительство не забыло обеспечить процессуальный статус и права для граждан и юридических лиц, в отношении имущества которых возможно применение специальной конфискации. На сегодня процессуальные права, такие как возможность ознакомиться с материалами уголовного производства в части специальной конфискации, инициирование проведения экспертизы и оценки имущества, отсутствуют. Это фактически процессуальная война, где одной стороной выступает прокурор с новым оружием, а другой — безоружный собственник имущества. Может ли такой законопроект свидетельствовать о выбранном векторе состязательности в уголовном процессе? Однозначный ответ — нет. Ссылка на нормы относительно ареста имущества и аналогию применения ареста со специальной конфискацией — существенная процессуальная ошибка, потому что риск «замораживания» прав на имущество и угроза лишения права собственности несут различные опасности для лиц.

Анализируя эти факты и действия, можем смело Кабинету Министров Украины за домашнее задание поставить оценку «2», потому что без гарантий для бизнеса, без баланса между государственными интересами и интересами лиц нельзя построить демократическое государство.

 

СИМОНЕНКО Злата — помощник адвоката по уголовным делам АО «Солодко и Партнеры», г. Киев