Украинские юристы привыкли к тому, что при обращении за защитой нарушенного права в административный суд можно рассчитывать лишь на признание решений, действий или бездействия органа власти противоправными и обязательство совершить некоторые действия, а затем надо уповать на волю нарушителя, что при повторном рассмотрении вопроса он будет более благосклонен. Однако в современном динамичном мире такой подход нельзя считать эффективной защитой нарушенного права. Суды могут и должны принимать конкретные решения, если орган власти игнорирует выполнение своих функций.

Об этом говорили на LHS Discussion Hub «Полномочия судьи административного суда: границы дискреции» 21 ноября 2018 года украинские адвокаты, чиновники, судьи и международные эксперты, модератором которого выступила Наталия Блаживская, президент Международной фискальной ассоциации в Украине (IFA Ukraine), вице-президент Всеукраинской ассоциации административных судей.

Руководитель проекта «Право-Justice» Довидас Виткаускас отметил, что суды должны быть эффективным контролером в системе сдержек и противовесов, и в то же время надо позволить органам исполнительной власти быть эффективными. Бартош Войцеховски, судья финансовой палаты Высшего административного суда Польши, доктор юридических наук, изучающий вопрос с научной точки зрения, подчеркнул, что в современном государственном строе не имеет значения четкая иерархия государственных органов, как было раньше, и больше неэффективно разделение власти на три ветви. В юридических кругах Польши уже не обсуждают, «есть ли у судов законодательные полномочия», а убеждены, что такую функцию судам надо предоставить, и дискутируют о ее пределах. Например, суд должен определять норму поведения, если нет нормативного регулирования либо если неоднозначно понимаются нормы права.

Вергилиус Валанчюс, судья Суда общей юрисдикции Европейского Союза, ранее занимавший должность председателя Высшего административного суда Литовской Республики, рассказал, что в своей работе в Литве судьи сначала придерживались постсоветского подхода: суд не может принять решение вместо органа власти (то, что сегодня мы наблюдаем в Украине). Сейчас критерий другой. Судья должен выяснить, является ли оспоренное решение органа власти достаточно аргументированным для пояснения причин его принятия, следовала ли публичная администрация своим целям, заявленным изначально, какой результат получился, то есть является ли принятое решение таким, каким должно быть, исходя из изначальной цели. В целом г-н Валанчюс резюмировал: «Суды не могут заменить органы власти. Пусть каждый делает свою работу: они — принимают решения, мы — контролируем отдельные элементы».

Опытом Австрии по этим вопросам поделилась доктор Эдит Целлер, президент Ассоциации европейских административных судов. В Австрии дискреция судей очень широкая: если орган власти взвесил все важные обстоятельства перед принятием решения, но не принял его, или не взвесил все, что мог, австрийский суд вправе принять решение вместо органа власти. Суд ставит точку. Точно так же, как высший суд может поставить точку при пересмотре решений. Суды часто пользуются этим правом в случаях, если орган власти не принимает никакого решения.

Эстер де Руидж Бестуурслид, член правления международного фонда «Судьи для судей», рассказала, что в Нидерландах суд использует право принять решение вместо органа власти, если, например, человек и так очень долго ждал или если нет эффективного решения от органа власти.

В унисон звучали и мнения украинских участников дискуссии: пока суды не готовы, но должны принимать конкретные решения, если орган власти не исполняет своих обязанностей. О том, что такой подход уже воспринимается судами, рассказала, в частности, Елена Калашникова, судья Шестого апелляционного административного суда, отметив: сейчас Верховный Суд все чаще признает, что само по себе признание бездействия неправомерным не всегда будет эффективным способом защиты.

Проблему «грани» полномочий удачно описал член Центральной избирательной комиссии Андрей Евстигнеев: суды не заменяют органы власти — лицо обращается в суд, когда орган власти дал незаконный ответ в рамках исполнения своих полномочий или вообще его не предоставил.