Среди судебных процессов XIX века, повлиявших на развитие правосудия, особое место занимает дело Веры Засулич — процесс, продемонстрировавший преимущества и недостатки суда присяжных как института.

Июль 1877 года, Петербург. Градоначальник Федор Трепов, известный своими «верноподданическими» и антидемократическими взглядами, отправился посетить тюрьму. Заключенные, как это было заведено, снимали перед ним головные уборы. Политический заключенный Архип Емельянов (известный под псевдонимом Боголюбов) не снял шапку. Взбешенный Трепов подскочил к нему и с криком: «Шапку долой!» — сбил ее у него с головы. Среди других заключенных начались волнения, они возмущались действиями градоначальника. А тот приказал наказать Боголюбова розгами.

Следует отметить, что телесные наказания были отменены в Российской империи еще 17 апреля 1863 года, поэтому поступок градоначальника был подвергнут резкой критике среди российской интеллигенции. Этот поступок имел для Трепова и другое, более неприятное последствие. Ранее судимая за политические преступления Вера Засулич совершила попытку убить градоначальника, выстрелив в него в упор из пистолета. Трепов отделался легкими ранениями. Против Веры Засулич было возбуждено уголовное дело. Как позже было отмечено в защитной речи, она не была знакома с Боголюбовым. «В первый раз является здесь женщина, для которой в преступлении не было личных интересов, личной мести, — женщина, которая со своим преступлением связала борьбу за идею, во имя того, кто был ей только собратом по несчастью всей ее молодой жизни».

При рассмотрении дела Веры Засулич представители министерства юстиции потребовали от обвинителей не давать в своей речи оценки действий Трепова.

Дело рассматривалось Петербургским окружным судом с участием присяжных заседателей 31 марта 1878 года. Стоит отметить, что данный процесс был первым политическим делом, рассмотренным присяжными. Председателем Петербургского окружного суда в то время был Анатолий Кони. Защищал Веру Засулич адвокат Петр Александров. На г-на Кони оказывалось сильное давление с тем, чтобы он повлиял на присяжных, и те вынесли обвинительный приговор. Было предложено даже изъять дело у присяжных и передать его в Особое Присутствие. Но Анатолий Кони не пошел на не соответствующие закону уступки властям.

Деяние Веры Засулич было квалифицировано по статьям 9 и 1454 Уложения о наказаниях, что предусматривало лишение всех прав состояния и ссылку на каторжные работы на срок от 15 до 20 лет.

В своей речи Петр Александров обратил внимание на то, что попытка убийства градоначальника не была спланирована заранее, а имел место аффект. «Мысль сразу овладевает человеком, не его обсуждению она подчиняется, а подчиняет его себе и влечет за собою. Как бы далеко ни отстояло исполнение мысли, овладевшей душой, аффект не переходит в холодное размышление и остается аффектом. Мысль не проверяется, не обсуждается, ей служат, ей рабски повинуются, за ней следуют. Нет критического отношения, имеет место только безусловное поклонение».

Защитник обратил внимание на то, что выстрел в Трепова был символическим, подсудимая ставила целью обратить внимание общественности на возмутительный, по ее мнению, поступок градоначальника. «Было безразлично, совместно существовало намерение убить или ранить; намерению убить не отдавала Засулич никакого особенного преимущества. В этом направлении она и действовала. Ею не было предпринято ничего для того, чтобы выстрел имел неизбежным следствием смерть. О более опасном направлении выстрела она не заботилась». «Как бы мрачно ни смотреть на этот поступок, в самых мотивах его нельзя не видеть честного и благородного порыва».

А вот как были охарактеризованы основные обстоятельства дела: «Через пятнадцать лет после отмены розг, которые, впрочем, давно уже были отменены для лиц привилегированного сословия, над политическим осужденным арестантом было совершено позорное сечение. Обстоятельство это не могло укрыться от внимания общества: о нем заговорили в Петербурге, о нем вскоре появляются газетные известия. И вот эти-то газетные известия дали первый толчок мыслям Веры Засулич. Короткое газетное известие о наказании Боголюбова розгами не могло не произвести на Засулич подавляющего впечатления. Оно производило такое впечатление на всякого, кому знакомо чувство чести и человеческого достоинства».

Свою речь Петр Александров окончил эффектной фразой, склонившей в итоге присяжных к оправданию подсудимой. «Да, она может выйти отсюда осужденной, но она не выйдет опозоренною, и остается только пожелать, чтобы не повторялись причины, производящие подобные преступления, порождающие подобных преступников».

Анатолий Кони, произнося напутственное слово присяжным, фактически стал на сторону защиты, склоняя тем самым присяжных к вынесению оправдательного приговора. В частности, он выразил надежду, что, обсуждая основания для снисхождения, присяжные припомнят «раскрытую» перед ними жизнь Веры Засулич. «Быть может, ее скорбная, скитальческая молодость объяснит нам ту накопившуюся в ней горечь, которая сделала ее менее спокойною, более впечатлительною и более болезненною по отношению к окружающей жизни, и вы найдете основания для снисхождения. Обсудите дело спокойно и внимательно, и пусть в приговоре вашем скажется тот «дух правды», которым должны быть проникнуты все действия людей, исполняющих священные обязанности судьи».

Император в тот же день своим «высочайшим повелением», грубо вмешиваясь в деятельность правосудия, велел взять оправданную судом девушку под стражу и «содержать ее в доме предварительного заключения впредь до особого распоряжения». Исполнить это повеление не удалось, поскольку Вера Засулич уехала за границу. Оправдательный приговор был опротестован, но без толку.

Анатолий Кони, попав в немилость к императору, был вынужден уволиться с должности председателя суда. Министр юстиции граф Пален был уволен со своего поста «за небрежное ведение дела Веры Засулич». Однако, в отличие от самодержца, общественность положительно восприняла оправдательный приговор как торжество справедливости, которую и должен утверждать суд.

БОГАЧЕНКО-МИШЕВСКИЙ Александр — юрист, г. Киев