Несмотря на уже более чем пятнадцатилетнюю историю развития третейских судов, они не стали таким распространенным способом решения споров, как в других европейских странах. Компетенция третейских судов была значительно ограничена в 2009 году, и с этого времени они перестали быть полноценной альтернативой государственным судам.

О причинах возникновения такой ситуации и о возможных путях выхода из нее рассказал новоизбранный председатель Третейской палаты Украины (ТПУ), член Общественного совета добропорядочности Тарас Шепель.

 

— Как вы считаете, почему третейское рассмотрение споров до сих пор не получило должного уровня признания в профессиональной среде?

— Основными «провайдерами» продвижения услуги третейского рассмотрения споров должны быть юристы, которые могут рекомендовать своим клиентам третейскую оговорку и, соответственно, конкретный третейский суд. В нашей стране культура продвижения альтернативных способов разрешения споров еще не сложилась. Частично причиной тому является то, что юрист заинтересован предлагать вариант, наиболее прибыльный для него. После появления в 2005 году возможности третейского урегулирования споров, предусмотренной профильным законом, многие юристы увидели в нем не инструмент решения споров их клиентов, а скорее возможность личного дополнительного заработка. Началось массовое создание третейских судов, число которых за короткий промежуток времени превысило 500. Естественно, что уровень доверия юристов к третейским судам в этих условиях стал пропорциональным уровню доверия к самим себе, а он, как показала практика, оказался не так велик.

Часто в процессе предварительных переговоров, когда другая сторона предлагала третейскую оговорку, юрист, закрывая дискуссию на эту тему, говорил: «У меня тоже есть свой третейский суд». Такая ситуация привела к тому, что, несмотря на большое количество третейских судов в стране, не появились независимые третейские институты, а те немногие, которые потенциально могли таковыми стать, например, третейские суды при торговых палатах, затерялись в общей массе.

Стремительное падение доверия к третейским судам произошло и в связи с тем, что многих юристов, ставших третейскими судьями, прельстила возможность конкурировать с государственными судами в сегменте традиционно коррупционных услуг, таких как рейдерские схемы, узаконивание недвижимости, что позволяло экономить на взятках.

Эти факторы в совокупности нивелировали доверие к третейским судам сначала со стороны самих юристов, а затем — и граждан, в том числе предпринимателей, что привело к неотвратимой реакции: компетенция третейских судов в 2009 году была существенно урезана, и интерес к ним стал угасать. Однако неправильно винить во всем исключительно юристов. Описанная ситуация — отражение уровня развития общества, удовлетворение определенного общественного запроса, актуального на тот момент. Важную роль в этом сыграл и фактор низкого доверия к судебной системе вследствие коррупции и распространенности негативных неформальных практик влияния на судей. Мне казалось, что низкий уровень доверия к государственным судам будет способствовать развитию третейских судов, однако этого не произошло. И не произошло как раз по той причине, что третейские суды стали активно конкурировать с государственными судами именно в сегменте коррупционных услуг.

 

— Какие именно изменения в действующее законодательство, регулирующее деятельность третейских судов, необходимо внести в первую очередь?

— К сожалению, сейчас можно констатировать, что образование системы третейских судов с 2005 года, после принятия Закона Украины «О третейских судах», было фальстартом, поскольку до сих пор страна не имеет независимых, конкурентоспособных по объемам компетенции внутренних арбитражных институций.

Изменения необходимы, и они в первую очередь должны преследовать цель построения системы третейских судов по примеру и на принципах функционирования международного арбитража в успешных странах, в том числе Европы, к достижению стандартов которых мы стремимся. Речь идет о выравнивании уровня компетенции третейских судов, что позволит им вновь претендовать на роль механизма разрешения споров, альтернативного государственной судебной системе. Без равного уровня компетенции, к сожалению, ни о какой альтернативе речи быть не может.

В то же время не стоит забывать о «дремлющих» третейских судах, которые в случае восстановления привычных объемов компетенции грозят рецидивом. Поэтому еще более важным является законодательное обеспечение образования качественных и независимых третейских учреждений, которые невозможно будет использовать в качестве «карманных» для навязывания третейской оговорки сильной стороной договора более слабой.

Каким образом это сделать — предстоит ответить юридическому сообществу, в первую очередь тем, кто разделяет ценности арбитража и желает его качественного развития в нашей стране.

В ситуации, подобной нашей, из постсоветских стран оказались, в частности, Латвия и Россия, которые провели третейские реформы в 2015 году. Этот опыт нам также следует изучить и применить. Несмотря на негативную картину, которую я описал выше, тем не менее уровень развития третейских судов у нас был на порядок выше, чем в России, поэтому не хотелось бы потерять преимущество в этой сфере, особенно на фоне имеющегося противостояния между нашими странами.

 

— С чем, по вашему мнению, связан факт невозможности установить точное количество третейских судов ни Министерством юстиции, ни ТПУ?

— Количество установить несложно, поскольку третейские суды в нашей стране подлежат государственной регистрации, однако на нее невозможно опереться при определении числа действительно работающих третейских судов. Если суд работает, рассматривает дела, это скорее можно проследить, анализируя реестр судебных решений — по выдаче исполнительных документов государственными судами или по наличию фактов обжалования решений третейских судов. По этому критерию действующих третейских судов удается обнаружить не более 20. Если судить по критерию активности, в частности, участия в IV Всеукраинском съезде третейских судей, то из 351 письма-приглашения на съезд, направленного «бумажной почтой», вернулись почти все. Объявление в газете «Голос Украины», на сайте ТПУ, активность в соцсетях позволила привлечь к участию в съезде делегатов от 36 третейских судов, которые и сформировали Третейскую палату Украины. Именно от этих показателей можно отталкиваться, оценивая количество «живых» третейских судов.

 

— С какими трудностями сталкиваются третейские суды при рассмотрении споров?

— Как ни странно, особенных трудностей ни при рассмотрении, ни при исполнении решений третейских судов нет. С 2014 года стало намного меньше информации об отмене решений третейских судов государственными судами с вмешательством в материально-правовую составляющую спора. Самая актуальная проблема сейчас — неодинаковые позиции третейских судов и Верховного Суда Украины (пока еще в действующем его составе) в отношении трактовки природы споров по искам кредитных учреждений к заемщикам — физическим лицам. Так, третейские суды рассматривают иски банков как гражданские о взыскании задолженности, а Верховный Суд Украины считает их «спорами о защите прав потребителя».

Если третейская реформа будет внедряться в жизнь, на что все мы очень надеемся, то, кроме вопросов компетенции и повышения качества третейских судов, она обязательно затронет модернизацию процессуального законодательства, касающегося признания и исполнения, а также обжалования решений третейских судов, устранив недостатки, общие в этой части с аналогичными нормами в сфере международного арбитража. Речь в первую очередь идет об устранении дублирования оснований для отказа в выдаче исполнительного документа на решение третейского суда и об обжаловании такого решения. Подобный законопроект уже зарегистрирован в парламенте, ряд аспектов должен быть учтен в процессе работы над гражданским и хозяйственным процессуальными кодексами.

 

— Как председатель ТПУ какие шаги вы планируете предпринять для восстановления доверия к третейскому судопроизводству и развития этого вида альтернативного разрешения споров?

— Надеюсь, что ТПУ станет базовой площадкой для разработки, профессионального обсуждения законопроектов, которые должны дать старт третейской реформе. Проведенный съезд позволил выявить и объединить активных третейских судей, желающих принять участие в этой работе, и я сделаю все возможное и от меня зависящее, чтобы они могли реализовать свое желание, используя все инструменты, доступные третейской палате. Вселяет оптимизм и поддержка идеи третейской реформы Проектом Совета Европы «Поддержка осуществления судебной реформы на Украине», в рамках которого впервые третейская реформа рассматривается как отдельный полноправный компонент. Вскоре мы будем презентовать разработанную концепцию, что положит старт ее общественному обсуждению и началу внедрения.

 

— Не помешает ли вашей работе в этом направлении участие в деятельности Общественного совета добропорядочности?

— Это будет способствовать в первую очередь достижению цели качественного обновления судебного корпуса и восстановлению доверия к судебной системе. Без сильных, компетентных и авторитетных государственных судов, к сожалению, развитие альтернативных методов решения споров не будет эффективным. У меня хватит времени, сил и желания работать в обоих направлениях. Однако, когда со временем потребуется больше внимания уделять третейской реформе, я готов сосредоточиться и всецело отдаться именно этому делу, поскольку институционно дееспособные и развитые третейские суды и мое личное развитие в качестве третейского судьи являются для меня главными приоритетами.

 

(Беседовала Светлана ТАРАСОВА,

«Юридическая практика»)