Юридическая фирма Avellum начала 2016 год с перемен: переехала в новый офис, провела ребрендинг и обновила фирменный стиль. О целях всех изменений, позиционировании фирмы и трендах украинского рынка юридических услуг в интервью «Юридической практике» рассказали управляющий партнер Avellum Николай Стеценко и партнеры фирмы Глеб Бондарь и Дмитрий Марчуков.

 

— Какие цели преследует ваш ребрендинг и какая идеология заложена в новом стиле?

Николай Стеценко (Н.С.): Фирма изменилась, выросла, стала лидером в своих ключевых практиках. Бренд и его визуальное выражение должно отображать состояние, в котором находится фирма. Когда мы создавали «Авеллум Партнерс» в 2009 году, хотели показать: мы хоть и молодая компания, но при этом надежная и понимающая, что такое традиционные юридические услуги. Нужен был имидж действительно доверенного юридического советника, который имеет опыт. Поэтому стилистика нашего первоначального бренда имела достаточно консервативный характер. При этом мы избегали перегибов: всяческих атласов, карт, весов и т.д. — все это, по нашему мнению, чересчур «классическое».

Сейчас, спустя почти семь лет, задачи немного другие, нас очень хорошо знают коллеги по рынку, нас знают и активно пользуются нашими услугами клиенты, нас знают за границей. Доказывать, что мы надежные юрсоветники уже не надо. Мы ставили перед собой цель обновить сам бренд, сделать визуализацию более современной и при этом подтвердить не только свою надежность, но и то, что мы себя очень комфортно чувствуем и проецируем эту уверенность.

Название «Авеллум Партнерс» сократилось до Avellum. По сути, мы лишь отобразили то, как нас называет рынок. Это также соответствует глобальному тренду сокращения длинных наименований юридических фирм.

 

— Чем «новый» Avellum будет отличаться от «старого»? Изменится ли позиционирование фирмы или вы по-прежнему остаетесь Internationally Ukrainian?

Глеб Бондарь (Г.Б.): Сначала у нас было лишь несколько ключевых практик: банковская, корпоративная с акцентом на M&A, значительно позже появилась практика разрешения споров. Сейчас палитра наших ключевых практик существенно шире. Соответственно изменилось и наше позиционирование — мы себя видим как полноценную full-service-фирму, которая занимается практически всеми отраслями права. У нас довольно крепкая практика недвижимости, мы очень гордимся нашей налоговой практикой, особенно налоговым структурированием. Клиенты доверяют нам сопровождение очень серьезных проектов в сфере антимонопольного права. В последние годы у нас также были довольно интересные проекты в сфере энергетики, как альтернативной, так и традиционной. Отдельная практика, которая активно развивается в последние годы, это реструктуризация и банкротство, объединяющая специалистов других наших практик, прежде всего финансовой и практики разрешения споров.

Дмитрий Марчуков (Д.М.): Практика разрешения споров присоединяется к проектам по долговой реструктуризации, когда «совсем все плохо». Востребовано трансграничное судопроизводство, розыск активов, чуть меньше — представительство в международном в том числе инвестиционном арбитраже. Но даже когда «все хорошо», наш совет может быть полезен, поскольку кредиторы хотят понимать возможные варианты развития ситуации — условно говоря, не выводит ли должник активы, пока идут переговоры об условиях реструктуризации.

Н.С.: Несмотря на то что у нас стало больше практик, непосредственно относящихся к Украине, мы все равно остаемся верны нашему лозунгу — Internationally Ukrainian. Для нас он всегда означал тот уровень стандартов, по которым мы работаем. Мы с Глебом выходцы из ведущей международной юридической фирмы, многие наши сотрудники имели также опыт работы в международных юрфирмах, поэтому мы привыкли работать по западным стандартам. Более того, мы очень часто сотрудничаем с международными юрфирмами, которые на Украине не представлены, и они ожидают, что мы будем работать на одном уровне с их юристами. И мы это делаем, начиная от скорости ответа на запросы, стандартов учета рабочего времени и заканчивая стандартами поведения с клиентами и подрядчиками в целом — все это выливается в Internationally Ukrainian. К тому же зачастую даже наша внутренняя переписка ведется на английском, и никаких сложностей с этим не возникает. Нет никакой разницы между Avellum, который объективно является украинской юрфирмой, и офисом международной юрфирмы в Киеве.

 

— А в чем преимущество именно национальной юрфирмы? Почему вы не выходите на зарубежные рынки или же не вступаете в ассоциацию с какой-либо международной юрфирмой?

Г.Б.: Отвечу с конца. Мы видим, что некоторые наши коллеги выходят за пределы украинского рынка. Это интересный тренд, но мы пока к этому шагу не готовы и, наверное, даже серьезно не рассматриваем такой возможности. Мы уверены, что лучше всего у нас получается быть отличными юристами на Украине. Откровенно говоря, мы также очень ценим сложившиеся связи с международными юрфирмами, и нам бы не хотелось попасть в ситуацию, когда мы конкурируем с ними на их рынках, например в той же России и Восточной Европе. Так что в ближайшие годы мы вряд ли поменяем нашу стратегию — будем оставаться украинской юрфирмой.

Н.С.: Если же говорить о преимуществах национальной юрфирмы с точки зрения сотрудников, я бы отметил, что возможность карьерного роста в украинской фирме выше, чем в международной. Да и продвижение по карьерной лестнице происходит быстрее.

Украинская юрфирма, и мы не являемся исключением, менее зарегулирована, и у нас чуть меньше бюрократии. Это не говорит о том, что наши стандарты ниже, нет, просто решения принимаются быстрее, требуется меньше согласований.

 

— Как вы считаете, соответствует ли ваша бизнес-модель тенденциям украинского рынка юридических услуг? Открылись вы в кризисный 2009-й, сейчас, во время очередного кризиса, говорите о росте и развитии…

Н.С.: Наверное, мы развиваемся не совсем в тренде рынка, хотя мы не одни такие. Действительно, в кризисном 2009 году создавалось мало новых юрфирм, и мы были одним из немногих исключений. Сейчас ситуация немного другая, открылось достаточно много новых юридических компаний. По моему мнению, кризис выявляет проблемы в структуре юрфирм (проблемы компенсаций партнеров, «лишних» людей, конфликта поколений) и создает предпосылки для того, чтобы та или иная фирма разделилась или от нее откололась существенная часть коллектива.

Что касается того, что мы растем в то время, когда в стране кризис, то, откровенно говоря, 2014 год не был для нас легким. Мы были в тренде, когда показатели большинства юрфирм упали. 2015 год был намного лучше, и здесь мы тоже в тренде — насколько мне известно от коллег, у них также был рост доходов. Лидеры рынка вернулись на уровень 2013 года.

2014 год был годом шока и соответствующего затишья, особенно в трансакционных практиках. Никто не знал, будет ли у нас работа через несколько месяцев, и было действительно страшно. Мы приняли все меры по «затягиванию поясов». К счастью, экономика выжила, пусть и с потерями. Плюс реформы, как бы мы ни критиковали их количество и скорость реализации, дали свой позитивный эффект в 2015 году и, надеемся, дадут еще больший в этом году.

С точки зрения трансакционных практик, в 2015 году было очень много долговых и корпоративных реструктуризаций. Соответственно у нас было достаточно много работы.

 

— Вы говорили, что кризисному рынку свойственно дробление юридических команд, а как в таких условиях сохранять коллектив и даже расширяться?

Н.С.: Очевидно, ответ заключается в том, что для начала не следует слишком «раздувать» команду. Мы пережили кризис 2008–2009 годов. Вспомним: 2005–2007 годы были прекрасным временем для юридического бизнеса. Весь рынок рос, юрфирмы активно нанимали юристов. В докризисный период в корпоративных практиках других юридических фирм было до 25 юристов, несколько партнеров, и когда рынок упал, пришлось принимать очень сложные решения, расставаться с людьми. Кто-то ушел в инхаус, кто-то был уволен. Мы вынесли из этого очень важный урок — нужно расти органически по потребностям не сиюминутным, а обоснованным долгосрочными перспективами развития практики. Если появились новые проекты, не следует нанимать новых людей на полгода, а нужно постараться реализовать их своими силами. И даже если есть предусловия относительно того, что проектов будет стабильно много, нанимать юристов надо осторожно, чтобы потом не было больно ни вам, ни сотрудникам.

 

— Как вы относитесь к аутсорсингу юридической работы?

Г.Б.: Очень осторожно. Работа, которую мы делаем, невероятно конфиденциальна, она очень высокого калибра. И передавать ее на аутсорсинг объективно очень сложно. Нельзя сказать, что мы никогда не привлекаем подрядчиков, но мы делаем это очень редко, очень избирательно и обязательно по согласованию с клиентом.

Нужно также понимать, о каком аутсорсинге идет речь. Если это, к примеру, решение вопроса с регистрацией в регионе, то, конечно же, аутсорсинг уместен, и целесообразно предложить клиенту такой вариант, ведь есть люди, которые на этом специализируются, сделают все быстро, качественно и дешево. Нет смысла выставлять клиенту дополнительный счет за реально рутинную работу. То, что мы делаем, — это интеллектуальная, более сложная работа, которая требует креативного системного мышления, знаний в различных сферах. Аутсорсить это в принципе невозможно.

 

— Одним из глобальных трендов развития юрбизнеса называют инновационность. Насколько инновационность присуща вам и насколько она востребована вашими клиентами?

Н.С.: Инновационность в смысле креативности и предложения нестандартных решений всегда была в цене, и на нее всегда был спрос. Клиенты рассчитывают получить уникальный совет в своей уникальной ситуации. Может быть, это прозвучит скептически, но мне кажется, что иногда на инновационости делают слишком большой акцент. Уверен, что далеко не все сделки, названные различными рейтингами инновационными, в действительности таковыми являются. Юридические фирмы на самом деле оперируют достаточно ограниченным набором инструментов, и новые механизмы создаются очень редко. Разница в том, что у действительно хороших юристов набор инструментов максимально широк, соответственно, для нас некоторые вещи не являются инновационными, мы их делаем регулярно.

По настоящему инновационные решения в мире появляются хорошо если раз в год. Все остальное — это удачная комбинация существующих инструментов.

Д.М.: В моей практике речь чаще идет о необычных комбинациях чего-то обычного. Как говорят, все гениальное просто. Мы должны знать, какой есть арсенал инструментов, ведь каждая ситуация уникальна, и как этот арсенал будет применен в конкретном случае. И еще, я бы не стал путать инновационность с перекручиванием законодательных норм, приданием не свойственного им смысла: даже если это удалось применить в украинском суде — это не повод для гордости.

 

— Какие факторы могут стимулировать развитие украинского юридического рынка?

Г.Б.: Развитие украинского юридического рынка невозможно без экономического роста. В свою очередь, экономический рост невозможен без возобновления иностранного инвестирования и частного финансирования (будь то банковское кредитование или привлечение денег на международных рынках капитала) в экономику Украины. А инвестору сложно вернуться на Украину, пока не будет политической стабильности (или как минимум существенного уменьшения политической турбулентности), а также примеров реально проведенных реформ (думаю, в этом я не буду оригинален).

Необходимы «истории успеха» (success stories), и мне нравится то, что инвесторы начинают проявлять осторожный интерес к возможной приватизации. Если приватизация будет запущена, это станет толчком для развития экономики, что в свою очередь оживит украинский юридический рынок.

Важным фактором также является возврат доверия иностранных кредиторов. Большим шагом в этом направлении было проведение успешной реструктуризации суверенных коммерческих внешних долгов. Это должно послужить толчком для завершения реструктуризации частных долгов и создать предпосылки для возобновления кредитования украинской экономики. Это также увеличит количество работы для юристов.

Д.М.: Не весь рынок еще очищен и от «проблемных» банков. Это достаточно больной вопрос, ведь за каждым банком стоят интересы физических и юридических лиц.

 

— А какие изменения необходимы в законодательном поле для активизации рынка?

Д.М.: В этом вопросе я большой скептик. Общаясь с иностранными юристами, я понимаю, что их законодательство зачастую менее зарегулированно, чем наше. Но там есть какое-то чувство справедливости, логики, добросовестности. Там работают суды и правоохранительные органы. На реформы, в том числе в правосудии, я смотрю с огромным скепсисом, помня, что всего несколько лет назад эти сферы у нас реформировались. И я уверен, что после нынешних глобальных реформ в ближайшие пять лет будет еще как минимум одна глобальная реформа. Я за то, чтобы законы не менялись, но чтобы они работали.

Н.С.: Мне кажется, что количество изменений в законодательство, принятых в прошлом году, уже достигло критической массы. Можно улучшать, отполировывать, к тому же мы ожидаем изменений в Конституцию Украины относительно правосудия. Но мы получим эффект, только если все эти изменения заработают на уровне исполнения, в судах, в прокуратуре. Нам как обществу надо научиться быть более терпеливыми.

Мне как корпоративному юристу хотелось бы, чтобы был принят закон об обществах с ограниченной ответственностью. Сказать, что это кардинально поменяет инвестиционный климат в стране, я не могу, но облегчит, безусловно. Я очень на это надеюсь.

Улучшать всегда можно. Много изменений назрело в энергетике. Закон о рынке земли — это уже просто притча во языцех. Чего наверно не надо делать — это следующий раунд изменений в налоговое законодательство. Плохое оно или хорошее, оставьте его в покое, дайте возможность бизнесу привыкнуть и работать.

Но в целом я с Дмитрием согласен — пусть лучше законы исполняются, и все у нас будет хорошо.

 

— Что в существующей конъюнктуре рынка является конкурентным преимуществом юрфирмы?

Г.Б.: Скажу банальную вещь: рынок сложный, рынок очень конкурентный, работы немного, поэтому выиграет тот, кто будет делать по-настоящему качественную работу. Об этом много говорят, но на практике далеко не все юрфирмы дают то качество, которое ожидают получить клиенты. Современный клиент искушен, особенно в тех сферах, где мы работаем. Клиент знает, как это работает на Западе, он знает, что такое качество сервиса, глубина экспертизы и качество юридического совета. Выигрывает тот, кто делает на этом акцент.

 

— А насколько весом ценовой фактор?

Н.С.: Безусловно, нельзя отрицать, что ценовой фактор имеет значение, особенно в условиях современного украинского рынка. Более того, даже на глобальном рынке после кризиса 2008 года ценовой фактор стал играть более весомую роль. Но я бы не стал преувеличивать его значение — в тех случаях, когда клиент видит реальное качество и ценность юриста, он не склонен торговаться и даже может выплатить бонус по завершении работы.

Сейчас на рынке не идет речь о повышении ставок, но и о снижении говорить не приходится.

 

— Как вы оцениваете перспективы для роста своего бизнеса?

Н.С.: Мы входим в сферу надежд и чаяний, и я очень надеюсь, что с середины года у нас начнется позитивный возврат инвесторов на рынок. Мы близки к тому, что реформы достигнут критического значения. У нас произошла частичная очистка банковского сектора, происходит корректировка тарифов энергетики, бюджет становится более реалистичным, сокращается количество лазеек для воровства. Прозрачность, которую реализовали благодаря публичным реестрам, имеет колоссальное влияние на удобство ведения бизнеса на Украине. Говорят, что сейчас несколько private equity-компаний занимаются созданием и наполнением новых фондов под Украину. Если у них все получится, это будет большой победой, поскольку покажет, что есть люди, готовые вкладывать в украинскую экономику.

Д.М.: Говорят, что кризис — это время развития практик разрешения споров. С одной стороны, это так, но лишь в краткосрочной перспективе. Если судить по тому, чем мы занимаемся — спорами с участием инвесторов, развитие практики напрямую связано с наличием инвестиций: не будет M&A, не будет и пост-M&A-споров, не будет кредитов, не будет и дефолтов. Так что в долгосрочной перспективе при мертвом рынке практика DR также не выживет. В пустыне хорошие юристы никому не нужны: ни корпоративщики, ни судебники.

Треть банковской системы признана неплатежеспособной, и у нас есть несколько крупных проектов в данной сфере. Думаю, эта тенденция будет продолжаться. Множество вопросов возникает и в связи с геополитическими преобразованиями. Услуги в сфере санкционного комплаенс и санкционного asset recovery тоже достаточно актуальны, особенно со стороны западного бизнеса. Это все достаточно неприятные вещи, но в ближайшие годы на них можно будет неплохо заработать.

 

(Беседовал Алексей НАСАДЮК,

«Юридическая практика»)