Статьей 34 Конституции Украины каждому гарантируется право на свободу мысли и слова, свободное выражение своих взглядов и убеждений. Но Конституция Конституцией, а на Украине ситуация со свободой слова развивается по запланированному раз и, похоже, навсегда сценарию. Особенно заметна данная тенденция на примере таких социальных профессий, как журналист и… адвокат. И действительно — к мнению представителей данных профессий прислушиваются особо, принимая во внимание специфику их работы. А с другой стороны, к ним предъявляют более строгие требования, иногда даже слишком. В данной статье хотелось бы представить несколько более подробный анализ положений действующего законодательства, регламентирующего такие аспекты в деятельности адвоката, как свобода слова и выражения.

Дайте слово адвокату!

Статьей 59 Основного Закона преду­смотрено право каждого на правовую помощь. Для обеспечения данного права создана и действует адвокатура, выполняющая возложенные на нее функции в соответствии со специальным законодательством, а именно Законом Украины «Об адвокатуре» (Закон), Правилами адвокатской этики и прочими нормативно-правовыми актами.

В этом плане необходимо обратить внимание на соответствующие положения Правил адвокатской этики, утвержденные Высшей квалификационной комиссией адвокатуры при Кабинете Министров Украины от 1 октября 1999 года. Итак, статья 5 Правил устанавливает, что адвокат имеет не просто право отстаивать правовую позицию клиента (подзащитного) в суде, но и обязан «противостоять любым попыткам посягательства на его независимость, быть мужественным и принципиальным при выполнении своих профессиональных обязанностей, отстаивании профессиональных прав и их эффективном использовании в интересах клиента». Более того, адвокат обязан не допускать в своей профессиональной деятельности компромиссов, уменьшающих его независимость, с целью угодить суду, иным государственным органам, третьим лицам, особенно в том случае, когда такие компромиссы расходятся с законными интересами клиента и мешают надлежащему предоставлению ему правовой помощи. Естественно, что адвокат при исполнении поручения клиента не должен руководствоваться указаниями иных лиц относительно содержания, форм, методов, последовательности и времени осуществления его профессиональных прав и обязанностей, если они противоречат его собственному представлению об оптимальном варианте исполнения поручения клиента. При всем при этом, согласно статье 54 Правил адвокатской этики, адвокат должен соблюдать принцип законности и одновременно быть настойчивым и принципиальным, отстаивая интересы клиента в суде, не жертвовать своей независимостью при защите и представительстве прав и интересов клиента с целью не ухудшить отношений с судьями. В случае осуществ­ления судом давления на адвоката, последний не должен идти на компромиссы, противоречащие охраняемым законом интересам клиента, последовательно придерживаться принципа доминантности интересов клиентов над всеми другими интересами и соображениями, связанными с отношениями адвоката и суда. Адвокат не должен оставлять без внимания нарушение закона, нетактичное и неуважительное отношение суда и иных участников процесса к своему клиенту, к нему самому или адвокатуры в целом и должен реагировать на соответствующие действия в формах, предусмотренных действующим законодательством.

На первый взгляд может показаться, что приведенные формулировки несколько высокопарны, однако за ними кроется глубокий смысл. Давайте присмотримся к ним повнимательней.

Итак, несмотря на то что адвокат обладает равными правами с иными участниками процесса, сам выбирает правовую позицию и зачастую сам определяет, каким образом ее отстаивать. Он не может делать это таким образом, чтобы ухудшить положение клиента. Это прямо следует из приведенных выше положений Закона и Правил. При исполнении своих профессиональных обязанностей адвокат не может подвергаться административному или какому-либо иному давлению со стороны представителей любых властных структур, поскольку это несовместимо с ролью и задачами адвокатуры, установленными законодательством. При этом адвокат пользуется в первую очередь процессуальным правом высказывать свое мнение и протестовать против заявлений оппонента. Никто не отрицает, что такое право неразрывно связано с обязанностью адвоката оставаться в определенных рамках корректности, как юридической, так и социальной. Конечно, такая постановка вопроса затрагивает область субъективных оценок, что дает возможность «заинтересованным» лицам спекулировать данными и устанавливать лишние ограничения. Тем не менее есть четкие критерии, которые нельзя не принимать в расчет: социальная роль адвоката, его процессуальные права и обязанности, суть и форма и объект высказанных замечаний. Все эти критерии, несмотря на свободу трактовки, являются достаточно конкретными для аргументации того или иного высказывания.

Оборотной стороной «медали» свободы слова является право адвоката молчать, то есть соблюдать адвокатскую тайну. Как это ни парадоксально, но достаточно часто случается так, что адвокату приходится рьяно отстаивать не столько свое право высказывать мнения, сколько право удержать это мнение при себе. Вмес­те с тем статьей 9 Закона установлена прямая обязанность адвоката соблюдать адвокатскую тайну, предметом которой являются вопросы, по которым гражданин или юридическое лицо обращались к адвокату, суть консультаций, советов, разъяснений и иных сведений, полученных адвокатом при осуществлении своих профессиональных обязанностей. Адвокату, помощнику адвоката, должностным лицам адвокатских объединений запрещается разглашать сведения, составляющие предмет адвокатской тайны, и использовать их в своих интересах или в интересах третьих лиц.

Также Законом, в частности статьей 10, установлены определенные гарантии адвокатуре. Ею определено, что профессиональные права, честь и достоинство адвоката охраняются законом. Ею же запрещается любое вмешательство в адвокатскую деятельность, предъявление требований к адвокату, его помощнику или иным должностным лицам адвокатского объединения относительно раскрытия сведений, являющихся адвокатской тайной вплоть до того, что указанные лица не могут быть даже допрошены в качестве свидетелей по упомянутым вопросам.

Однако, как мы уже знаем, законодательного закрепления права в нашем государстве недостаточно, необходимо, чтобы такие права соблюдались на практике, а с этим у нас, как известно, проблемы.

Сложности в правоприменительной практике по упомянутым вопросам в основном заключаются в отсутствии четкой регламентации спорных моментов, поэтому предлагаю обратиться к европейской практике по данному вопросу.

Мнение Европейского суда по правам человека

Примечательно, что Европейский суд по правам человека (Суд) рассматривает право адвоката на независимую правовою позицию в основном с точки зрения статьи 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свободах (Конвенция), которая гласит: «Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и …распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безо­пасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия». Естественно, что за прошедшие годы Суд конкретизировал положения приведенной статьи и, в первую очередь, указал на особеннос­ти ее применения относительно представителей различных профессий, поскольку свобода слова, так же, как и определенные ее рамки, напрямую зависят от ситуации и социальной функции лица, пользующегося такой свободой. Так, отличными по своей сути оказались, среди прочих, режимы журналистов, политиков, государственных служащих и адвокатов. На регулировании свободы слова в отношении последних хотелось бы остановиться подробнее.

Никула против Финляндии

С момента своего принятия дело «Никула против Финляндии» стало классическим. Фабула данного дела такова: адвокат Анне Никула была осуждена национальным судом по обвинению в диффамации за критические высказывания в адрес прокурора, которые она сделала в качестве представителя защиты в суде. Не соглашаясь с таким решением, г-жа Никула обратилась с жалобой в Суд, ссылаясь на нарушение своего права на свободу высказывания при исполнении профессиональных обязанностей. Заявительница настаивала на том, что вмешательство, о котором идет речь, не удовлетворяло требованию «необходимости», закрепленному частью второй статьи 10 Конвенции. Более того, критика, послужившая причиной для признания ее виновной в диффамации, была надлежащей и основывалась на неоспоримых фактах. Жалобщица указала, что адвокат в силу специфики профессии должен пользоваться свободой высказывать правдивые утверждения, которые противная сторона не хотела бы слышать.

Суд в своем решении подчеркнул, что особый статус адвокатов отводит им цент­ральное место в системе отправления правосудия в качестве посредников между общественностью и судами. Это объясняет ограничения, налагаемые на поведение членов коллегии адвокатов. Более того, суды являются гарантами правосудия, чья роль является ключевой в государстве, основанном на верховенстве закона, в силу чего они должны пользоваться доверием общественности. Принимая во внимание ключевую роль адвокатов в этой области, логично ожидать, что они будут способствовать надлежащему отправлению правосудия и тем самым поддерживать доверие общества к системе отправления правосудия.

Суд отметил, что статья 10 защищает не только содержание выражаемых идей и информации, но и форму их передачи. Разумеется, адвокаты также имеют право публично комментировать процесс отправления правосудия, однако их критика при этом не должна преступать определенных рамок. Одновременно определяется, что рамки допустимой критики в отношении государственных служащих и осуществления ими своих полномочий могут при определенных обстоятельствах быть шире, чем в отношении частных лиц. Однако нельзя полагать, что государственные служащие сознательно выносят на суд общественности каждое свое слово и действие. То есть было бы некоррект­но приравнивать по признаку публичнос­ти госслужащих и политиков, поскольку госслужащие должны пользоваться общественным доверием в условиях защиты от необоснованной критики, если они намерены и далее успешно выполнять свои обязанности. Поэтому определенные рамки как раз могут оказаться необходимыми для того, чтобы защитить их от подобной критики при исполнении ими своих должностных обязанностей.

Напомним читателю, что заявительница была осуждена за критику решений прокурора, принятых им в качестве стороны по уголовному делу, в котором заявительница защищала одного из обвиняемых. Как установлено в деле и не отрицается сторонами, г-жа Никула обвинила прокурора в противоправном поведении, при этом критика ее была направлена на стратегию обвинения, которую, по ее мнению, избрал прокурор. То есть она акцентировала внимание на два конкретных решения, принятые им еще до судебного разбирательства и составлявшие, как она полагала, «манипулирование ролями и нарушение им своих должностных обязан­ностей». Суд признал, что некоторые из высказываний заявительницы были неуместными, однако, ее критика ограничивалась действиями прокурора, выступавшего обвинителем в деле против ее клиента. При указанных обстоятельствах очевидно, что такая критика носила профессиональный характер и не имела под собой личностного контекста, поэтому, как полагает Суд, прокурор должен был терпимо отнестись к критике со стороны заявительницы в ее роли адвоката. Более того, Суд отмечает, что выступления заявительницы ограничивались залом суда, что следует отличать от критики в адрес судьи или прокурора, озвученной, к примеру, в средствах массовой информации.

Далее, Суд еще раз подчеркнул, что хотя заявительница и не была членом коллегии адвокатов и, следовательно, не могла быть подвергнута дисциплинарному разбирательству, она, тем не менее, обязана была подчиняться суду и его распоряжениям. Вместе с тем Суд указал на отсутствие каких бы то ни было свидетельств того, что прокурор просил председательствующего судью отреагировать на критические замечания заявительницы кроме как путем принятия решения по процессуальному возражению защиты относительно допроса свидетеля обвинения, о котором идет речь. И действительно, городской суд ограничился отклонением этого возражения. Тем не менее председательствующий судья мог прервать выступление заявительницы и сделать ей замечание даже в отсутствии соответствующей просьбы со стороны прокурора. Городской суд мог даже аннулировать ее назначение в качестве адвоката по системе оказания юридической помощи либо отстранить ее от участия в судебном разбирательстве. В таком случае Суд полагает, что суд и председательствующий судья при осуществлении судопроизводства должны контролировать и обеспечивать справедливость судебного разбирательства — что позволяет избежать в дальнейшем рассмотрения вопроса о правомерности заявлений одной из сторон в зале судебных заседаний.

Кроме того, следует принять во внимание, что жалобщица по обвинению прокурора была признана национальным судом виновной лишь в диффамации вследствие небрежности, а не умысла, как и тот факт, что Верховный суд отменил решение нижестоящей инстанции, посчитав правонарушение малозначительным по характеру. Отсюда следует, что оценку уместности и полезности аргументов защиты следует, при надлежащем надзоре со стороны судей, предоставить главным образом самим адвокатам, не подвергая их потенциально «опасному воздействию» даже сравнительно малозначительного уголовного наказания или обязательства компенсировать причиненный ущерб или понесенные издержки.

Таким образом, ограничение свободы слова адвоката защиты, даже путем мягкого уголовного наказания, может быть допущено как необходимое в демократическом обществе только в исключительных случаях. Как решение исполняющего обязанности обвинителя не выдвигать обвинений против заявительницы, так и мнение меньшинства в Верховном суде свидетельствуют, что национальные влас­ти были далеко не единодушны по вопросу о наличии достаточных оснований для рассматриваемого вмешательства. С точки зрения Суда, наличие таких оснований продемонстрировано не было, а посему ограничение свободы г-жи Никула выражать свое мнение не отвечает никакой «настоятельной общественной потребности».

Опираясь на вышеизложенное, Суд пришел к заключению, что имело место нарушение статьи 10, поскольку решение Верховного суда об утверждении приговора в отношении заявительницы и оставление в силе судебного приказа об уплате денежного возмещения и судебных издержек не было соразмерным преследуемой правомерной цели.

Стеур против Нидерландов

Далее, в 2003 году Суд принял решение по делу «Стеур против Нидерландов», в котором также затрагивался вопрос о границах допустимого при высказывании адвокатом своего мнения. Суть данного дела заключается в том, что адвокат Петер Стеур, строя линию защиты клиента, опирался на то, что в отношении его подзащитного были применены незаконные методы расследования. В частности, он утверждал, что показания его клиента, послужившие основанием для возбуждения против него гражданского и уголовного производства, были получены с нарушением при отсутствии адвоката и переводчика. При этом на его клиента постоянно осуществлялось давление лицом, проводящим дознание. Последний, «обидевшись» на высказывания адвоката, обратился в дисциплинарную комиссию ассоциации адвокатов, которая своим решением не то чтобы наказала, но довольно резко «пожурила» г-на Стеура за допущенные им высказывания, не имеющие под собой иного основания, чем утверждение его клиента. В свою очередь, адвокат обратился за защитой нарушенного права в Суд, который, исследовав материалы дела и заслушав пояснения сторон, пришел к выводу, что такое решение дисциплинарной комиссии могло негативно повлиять на заявителя с точки зрения его профессиональной деятельности, поскольку г-н Стеур мог в будущем чувствовать себя ограниченным при выборе правовой позиции, что несовместимо с принципами, задачами и ролью адвоката.

Такой вывод Суда корреспондирует положению многих национальных законодательств о том, что адвокатам должен быть гарантирован уголовный и гражданский иммунитет от преследования за высказывания, касающиеся дела. Государство же должно выступать гарантом для адвокатов относительно осуществления их профессиональной деятельности в соответствии с действующим законодательством. Кроме того, гарантии осуществления профессиональной деятельности должны касаться не только свободы высказывания, но также и неразглашения документов, связанных с выполнением адвокатом поручения, которые не могут быть осмотрены и/или изъяты у адвоката без его согласия.

В этом контексте не стоит также забывать о ряде международных документов, прямо подчеркивающих необходимость свободы слова адвоката для надлежащего выполнения им своих обязательств перед клиентом. К примеру, на VIII Кон­грессе ООН по предотвращению преступлений в 1990 году утверждены Основные принципы Организации Объединенных Наций, которыми декларируются вышеуказанные принципы.

Нетрудно догадаться, что на Украине многие положения законодательства, регламентирующие права и обязанности адвокатов (Закон Украины «Об адвокатуре», Уголовно-процессуальный кодекс Украины и пр.), остаются пока лишь лозунгами.

И в заключение…

Было бы ошибочно предполагать, что судиться за свои права могут только зарубежные специалисты. Так, в прошлом году адвокат Виктор Агеев подал в Суд жалобу, в которой, кроме прочего, ссылался на допущенное относительно него нарушение статьи 10 Конвенции. По его мнению, оно заключалось в том, что в процессе рассмот­рения резонансного уголовного дела, в котором г-н Агеев защищал обвиняемого, ему делались неоднократные замечания со стороны председательствующего по поводу ремарок, публичных высказываний в отношении прокурора, судей и иных пуб­личных лиц, а также прений адвоката, являвшихся, по мнению суда, нарушением Правил адвокатской этики.

Как известно, данное дело было принято Судом к рассмотрению, так что, возможно, в недалеком будущем Украина «заработает» прецедент и в этой сфере, что вовсе не улучшит реноме нашего государства.