Признание сделки недействительной — едва ли не самый популярный способ защиты прав, который выбирают истцы при обращении в суд. К основаниям для признания сделки недействительной относится в том числе ее фиктивность. Вместе с тем данное основание — одно из наиболее труднодоказуемых, а потому обоснование исковых требований по мотивам фиктивности сделки встречается нечасто.

На протяжении длительного периода времени украинские суды демонстрировали, на наш взгляд, достаточно формальный и узкий подход к рассмотрению таких дел. Однако в последнее время эта тенденция начала меняться, и самым ярким примером нового, более широкого взгляда на фиктивность является недавняя позиция Верховного Суда Украины (ВСУ).

 

О фиктивности и не только

Согласно части 1 статьи 234 Гражданского кодекса (ГК) Украины, мнимая (фиктивная) сделка — это сделка, заключенная без намерения создать правовые последствия, которые ею обуславливаются.

В соответствии с позициями ВСУ и Высшего хозяйственного суда Украины (ВХСУ), изложенными в постановлениях пленумов ВСУ «О судебной практике рассмотрения гражданских дел о признании сделок недействительными» от 6 ноября 2009 года № 9 (пункт 24) и ВХСУ «О некоторых вопросах признания сделок (хозяйственных договоров) недействительными» от 29 мая 2013 года № 11 (пункт 3.11), при решении вопроса о признании сделки мнимой суды должны установить такие обстоятельства: имели ли обе стороны умысел на заключение мнимой сделки (если хотя бы одна из сторон пыталась достичь правового результата, сделка не может быть признана мнимой); было ли передано имущество во исполнение указанной сделки (не может считаться мнимой сделка, во исполнение которой другой стороне было передано имущество); имела ли сделка реальные правовые последствия.

При этом, согласно вышеуказанным постановлениям пленумов, неисполнение сделки не свидетельствует о ее фиктивности.

Таким образом, по мнению ВСУ и ВХСУ, не является мнимой сделка, во исполнение которой к одной из сторон, к примеру, переходит право собственности на имущество.

Указанный подход, по нашему мнению, является достаточно узким и не учитывает те случаи, когда связанные друг с другом лица заключают недобросовестные сделки, направленные на формальное изменение собственника имущества. При этом таким имуществом по-прежнему продолжает фактически владеть и пользоваться сторона-отчуждатель.

 

Правоприменительная практика

До недавнего времени суды кассационной инстанции, как и ВСУ, в большинстве своих решений довольно строго следовали вышеуказанным позициям постановлений пленумов.

Так, к примеру, Высший специализированный суд Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел (ВССУ) в определении от 22 февраля 2012 года по делу № 6-46892св11 не согласился с выводами судов первой и апелляционной инстанций о фиктивности сделки и отметил следующее: «… признавая недействительным договор купли-продажи автомобиля, суд обосновал свой вывод тем, что этот договор заключен сторонами без намерения создания правовых последствий в виде изменений собственника автомобиля (отчуждатель продолжал пользоваться проданным автомобилем)… при этом не учел… того, что в понимании положений статьи 234 ГК Украины сам по себе факт неисполнения участниками сделки ее условий (передача продавцом автомобиля покупателю) не делает ее мнимой».

Таким образом, в указанном деле ВССУ пришел к выводу, что если продавец продолжает пользоваться проданным имуществом, то это является неисполнением его обязанности по передаче товара по договору, а не признаком фиктивности сделки.

Однако стоит отметить, что в указанном деле, на наш взгляд, суды не исследовали важный вопрос: пытался ли покупатель каким-то образом получить у продавца приобретенное им имущество (статья 665 ГК Украины)? Ведь очевидно, что если покупатель оплатил стоимость товара и не получил его от продавца, он должен был предпринять какие-то меры в связи с этим. Если ответ на указанный вопрос отрицательный, вряд ли будет правильным говорить о неисполнении обязательств по договору.

В другом деле ВССУ пришел к выводу о том, что сделка не является мнимой, поскольку стороны провели расчеты по договору купли-продажи нежилого помещения, а также зарегистрировали переход права собственности от продавца к покупателю (определение от 7 сентября 2016 года по делу № 6-8586 св16).

При этом в указанном деле ВССУ не принял во внимание, что указанная сделка была заключена после принятия судебного решения о взыскании с продавца задолженности в размере более 1 млн грн, приобретателем нежилого помещения была дочь продавца, а фактическим пользователем имущества так и остался продавец.

Аналогичной позиции относительно невозможности признать мнимой сделку, по которой одна из сторон получила имущество за соответствующую плату, придерживается и ВХСУ (постановление от 4 августа 2016 года по делу № 907/1292/15).

 

Позиция ВСУ

Следует отметить, что до недавнего времени ВСУ также поддерживал вышеуказанный подход. В частности, в своем постановлении от 21 января 2015 года по делу № 6-197цс14 ВСУ отметил, что оформление права собственности на имущество свидетельствует о реальности наступления правовых последствий сделки.

Вместе с тем подход ВСУ к данному вопросу кардинально изменился с принятием постановления от 19 октября 2016 года по делу № 6-1873цс16. Так, в указанном постановлении ВСУ пришел к следующим выводам.

Во-первых, основными признаками мнимой сделки являются обман в отношении фактических обстоятельств сделки или действительных намерений сторон, осознанное решение сторон не исполнять обязательства по договору, а также сокрытие сторонами сделки своих истинных намерений.

Во вторых, если сделка заключена между связанными лицами, суды должны проверять, в частности, не направлены ли действия сторон сделки на формальный (фиктивный) переход права собственности на имущество к связанному лицу с целью сокрыть это имущество, продолжает ли отчуждатель фактически владеть или пользоваться имуществом.

Справедливости ради стоит отметить, что судебной практике известны несколько дел, в которых, к примеру, ВССУ пришел к выводу о фиктивности сделки, установив указанные выше обстоятельства (определения ВССУ от 27 апреля 2016 года по делу № 6-34777св15, от 15 июля 2015 года по делу № 6-9134св15). Однако важность постановления по делу № 6-1873цс16 состоит в том, что это первый и единственный в настоящее время обязательный к применению правовой вывод ВСУ, из которого следует, что сделка может быть признана мнимой и тогда, когда по ней перешло права собственности на имущество.

Принимая во внимание вышеизложенное, изложение указанной позиции ВСУ является важным событием для развития судебной практики о признании недействительными мнимых сделок. Предложенный ВСУ широкий взгляд на вопрос фиктивности позволяет выработать качественно новый подход к рассмотрению судами данной категории споров, что дает надежду на положительные изменения в практике применения статьи 234 ГК Украины.

 

ЛЕВИЦКИЙ Евгений — старший юрист ЮФ Aequo, г. Киев,

КОНОВАЛОВА Анна — юрист ЮФ Aequo, г. Киев

---

Комментарии

 

Откорректировать практику

Игорь РЕУТОВ, адвокат, руководитель департамента, АФ «Грамацкий и Партнеры»

В постановлении № 6-1873цс16 от 19 октября 2016 года ВСУ, похоже, изменил подход к квалификации мнимых сделок, который долгое время определял судебную практику. Уже у целого поколения юристов сложилось понимание, что передача имущества по договору исключает возможность признания такой сделки мнимой. Это понимание основывалось на постановлениях пленумов ВСУ и ВХСУ (№ 9 2009 года и № 11 2013 года соответственно). В то же время недавним постановлением № 6-1873цс16 выделены новые признаки мнимых сделок: введение в заблуждение другого участника или третье лицо относительно фактических обстоятельств сделки; умышленное намерение не исполнять обязательства по договору; сокрытие истинных намерений участников сделки. При этом ВСУ уже не считает, что получение вторым участником сделки недвижимого имущества в собственность защищает такую сделку от признания ее мнимой. Очевидно, что ранее установленные постулаты о том, что признаки фиктивности должны быть присущи всем участникам сделки и что все стороны не должны иметь намерения создать правовые последствия, нивелированы новым подходом ВСУ. Можно ожидать, что судебная практика будет откорректирована с учетом нового видения ВСУ, которое позволяет судам при разрешении подобного рода споров использовать более гибкий инструментарий против недобросовестных должников.

 

Гибкая практика

Анастасия НЕСТЕРЕНКО, младший юрист МЮФ Integrites

Верховный Суд Украины в постановлении от 19 октября 2016 года по делу № 6-1873цс16, анализируя договор купли-продажи недвижимого имущества на предмет наличия признаков его фиктивности, указал, что в таких случаях необходимо установить, предвидели ли стороны сделки реальное наступление правовых последствий, обусловленных ею, направлены ли действия сторон на фиктивный переход права собственности на недвижимое имущество к близкому родственнику с целью его сокрытия и продолжал ли предыдущий собственник фактически пользоваться этим имуществом.

Особенность установления фиктивности сделки состоит в том, что истцу необходимо доказать в суде факт понимания всеми сторонами при ее заключении того, что исполняться она не будет. На практике доказывание умысла в таких случаях становится крайне сложным. ВСУ, указывая на критерий установления фактического владельца недвижимого имущества, четко не обозначает, что отсутствие передачи предмета договора служит неоспоримым доказательством фиктивности сделки. Дополнительное правовое урегулирование данного аспекта не является целесообразным, поскольку судебная практика чувствительно реагирует на каждый конкретный случай, а нормативное установление жестких критериев предоставит возможность сторонам, желающим заключить мнимую сделку, использовать такие положения с целью их обхода.