Шестилетняя эпопея дела «Головань против Украины» подошла к завершению. Европейский суд по правам человека в очередной раз констатировал за Украиной нарушения Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод (Конвенция). В нашем случае — нарушения прав управляющего партнера адвокатской фирмы «Головань и Партнеры» Игоря Голованя, который еще в 2006 году, не сумев добиться справедливости, используя национальные средства защиты, обратился за помощью в Страсбург.

5 июля с.г. Европейский суд подтвердил то, что г-н Головань пытался доказать на протяжении более пяти лет — противоправность проведенного в мае 2005 года сотрудниками налоговой милиции обыска адвокатского ­офиса и изъятия документов, переданных клиентом адвокату для исполнения поручения. В то время адвокатский офис находился в квартире, принадлежащей на праве частной собственности супругам Головань. Но обыск проводился не на основании постановления суда, а налоговая милиция так и не смогла назвать особых обстоятельств, которые оправдывали проведение обыска без санкции. Европейский суд установил нарушения права на уважение частной и семейной жизни и жилища, предусмотренные статьей 8 Конвенции, но только в отношении г-на Голованя, хотя заявителем выступала и его супруга — Ирина Головань. Как отметил в интервью газете «Юридическая практика» Игорь Головань, ключевую роль в этом вопросе сыграл его адвокатский статус.

Адвокат не один раз обращался в прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело в отношении лиц, проводивших обыск, однако та отказывалась. Не повлиял на решения прокуратуры и суд, который отменял практически все постановления об отказе. Так дело и закрутилось в круговороте «прокуратура — суд». Собственно, г-ну Голованю так и не удалось использовать все инструменты обжалования в национальных судах, однако Европейскому суду хватило и такой «карусели» для констатации нарушения права на эффективные средства правовой защиты, гарантированные статьей 13 Конвенции.

— Игорь Владимирович, предыстория дела в общих чертах понятна. Расскажите, пожалуйста, подробнее, что случилось в мае 2005 года и как вы противостояли налоговой милиции во время обыска и после его проведения?

— Мы, как вы выразились, противостояли налоговой милиции, поскольку защищали интересы клиента, то есть делали то, что и должны делать адвокаты. Было незаконно возбуждено уголовное дело по признакам преступления, преду­смотренного частью 3 статьи 212 (уклонение от уплаты налогов) и частью 3 статьи 366 (служебный подлог) Уголовного кодекса Украины. Незаконность возбуждения дела была впоследствии доказана в суде (постановление о возбуждении уголовного дела в дальнейшем было отменено Апелляционным судом Донецкой области на основании вынесения его неуполномоченным лицом и без достаточных оснований). Еще до возбуждения уголовного дела клиент передал нам документы, необходимые для представления интересов в суде (в 2005 году налоговые споры относились к компетенции хозяйственных судов), но у следователя, видимо, появилось желание эти документы изъять. Объяснить изъятие документации с точки зрения закона и здравого смысла было невозможно. Ведь, насколько нам было известно, в распоряжении следствия уже имелось по экземпляру каждого из переданных нам документов. Естественно, мы предположили, что целью следствия является не установление истины по делу, а создание препятствий работе адвокатов.

Сотрудники налоговой милиции несколько раз посещали наш офис. И мы неоднократно терпеливо разъясняли им положения Закона Украины «Об адвокатуре», в частности, что документы, переданные адвокату в связи с исполнением поручения клиента, не подлежат осмотру или изъятию.

При этом мы не собирались прятать документы, хотя необходимые меры для того, чтобы возможное изъятие не помешало нам успешно завершить работу, конечно, приняли.

Одновременно мы приняли твердое решение защищать свои профессиональные права. Потому 5 мая 2005 года, когда следователь решился провести обыск и изъятие, документы лежали в моем рабочем кабинете, собранные в картонную коробку, украшенную штампами, предупреждающими о том, что внутри находятся документы, переданные адвокату в связи с исполнением поручения клиента и содержащие адвокатскую тайну.

Повторяю, мы защищали не бумаги. Мы защищали профессиональные права и гарантии всех украинских адвокатов.

В ходе обыска сотрудники налоговой милиции дважды нарушили закон.

Первое и главное, с нашей точки зрения, — изъятие документов, содержащих адвокатскую тайну, переданных адвокату клиентом в связи с исполнением поручения, что запрещено Законом Украины «Об адвокатуре».

Второй момент заключался в том, что помещение, где в то время находился мой кабинет и где я работал, принадлежало нам с супругой. Налоговые органы могли осуществлять обыск только на основании решения суда, которого у них не было.

Я сразу предупредил следователя, что сделаю все возможное для привлечения к ответственности его и его сообщников. Понадобятся годы — буду бороться годы.

— Что произошло потом?

— Действия налоговой милиции, согласно национальному законодательству, были уголовно наказуемыми. В отношении лиц, проводивших данный обыск, мы инициировали вопрос о возбуждении уголовного дела, однако попали в так называемую карусель. Мы обращаемся в прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело — прокуратура выносит постановление об отказе, которое затем признается незаконным и отменяется судом. И так прошло минимум пятнадцать кругов! К слову, этот круговорот еще не завершен.

— В какой момент обжалования в национальных судах вы обратились в Европейский суд по правам человека?

— В 2006 году, когда поняли, что нас решили запустить по этому кругу, обратились в Европейский суд по правам человека. Мы понимали, что этот бесконечный круг и является исчерпанием национальных средств защиты, потому что перспектив обжалования в высших судебных инстанциях просто не было! Собственно, с этим согласился и Европейский суд. Этот замкнутый круг продолжается и сейчас, поскольку до сегодня никаких уголовных дел в отношении лиц, проводивших обыск, возбуждено не было, они не привлечены к ответственности.

— Почему Европейский суд по правам человека установил нарушение статьи 8 и статьи 13 Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод только в вашем отношении и не установил его в отношении вашей супруги?

— Европейский суд констатировал, что существенного вреда моя супруга не понесла. Ключевую роль сыграл мой статус практикующего адвоката. Жена, как и я, впрочем, была собственником помещения, на этом ее участие в истории и заканчивалось.

Следователю, проводившему обыск, мы предъявляли правоустанавливающие документы и объясняли, что помещение принадлежит на праве собственности физическому лицу, следовательно, согласно законодательству, обыск жилья или другой собственности физического лица проводится только по мотивированному постановлению суда. Но пояснения лиц, проводивших обыск, сводились к тому, что обыскиваемое помещение не было похоже на жилье. Хотя, с точки зрения закона, «похожесть на жилье» не имеет абсолютно никакого значения. Получив информацию о том, что помещение является владением лица, следствие должно было обратиться в суд, хотя бы попытаться обосновать необходимость проведения обыска в связи с неотложными обстоятельствами. Европейский суд обратил на этот аспект внимание и сказал, что не видит доводов, которые подтверждали бы неотложность, и, соответственно, не понимает, почему следователь проводил обыск объекта, принадлежащего гражданину, не на основании постановления суда.

— Каковы будут последствия этого решения для адвокатов Украины и для вас лично?

— Мы это делали не только для себя лично, но и для юридической профессии, поскольку решение и практика Европейского суда по правам человека в соответствии с нашим законодательством — это источник права, и его должны применять. Суд констатировал, что при обысках в адвокатских офисах должны присутствовать независимые наблюдатели, которые должны сделать невозможным изъятие материалов, содержащих адвокатскую тайну. Со вступлением в силу нового Закона Украины «Об адвокатуре и адвокатской деятельности», к которому я отношусь весьма неоднозначно, как и к новому Уголовному процессуальному кодексу Украины, решение суда становится частью нашего украинского права. Со вступлением решения в силу мы сможем руководствоваться им как источником права на Украине. Более того, мы и в дальнейшем будем продолжать добиваться привлечения к ответственности лиц, проводивших обыск.

— Вы потратили более пяти лет на эту борьбу. Как считаете, присужденная сатисфакция в размене 10 тысяч евро — справедливая?

— Меня менее всего волновал размер сатисфакции. Мы не требовали никаких конкретных сумм, а просили суд определить самостоятельно ущерб, нанесенный нам — заявителям — в связи с длительным отказом государства Украина от уголовного преследования лиц, действия которых являются уголовным преступлением. Суд посчитал справедливой компенсацию в размере 10 тысяч евро.

— То есть механизм обращения в международный судебный орган себя оправдал?

— Даже если бы он себя не оправдал, этот шанс необходимо было использовать. Если бы мы этого не сделали, не было бы возможности получить позитивное решение. Многие люди по разным причинам не обращаются в Европейский суд, потому что это долго, дорого и т.д. Собствен­ную бездеятельность всегда можно как-то оправдать. Но я рекомендую использовать любые возможности, даже маловероятные в смысле успеха. Только потом можно говорить: я сделал все, что мог, но результата не добился.

Наша адвокатская фирма добилась как минимум двух без ложной скромности выдающихся побед, имеющих огромное значения для юридической профессии на Украине. Это решение Конституционного Суда по делу о праве на юридическую помощь и теперь решение Евросуда. Мы достигли результата не в последнюю очередь потому, что этим занимались. К сожалению, мы не наблюдаем последователей, которые делали бы что-то похожее. Если бы коллеги активнее шли по нашим стопам, на ниве защиты прав адвокатов было бы значительно больше успехов.

А так в том же Евросуде нас поддерживал Международный союз адвокатов (Union Internationale des Avocats) со штаб-квартирой в Париже, но отнюдь не многочисленные претенденты на руководящую роль в украинской адвокатуре.

— Раскройте, пожалуйста, формулу успеха: как адвокату успешно защитить свои права в Европейском суде?

— Думаете, она существует, формула? Точно не добьется успеха тот, кто не делает ничего. Адвокат АФ «Головань и Парт­неры» Виталий Галахов в свое время не сдался и не разочаровался, а на протяжении всех этих лет упорно, методично занимался перепиской с Европейским судом: направлял им каждый очередной отказ прокуратуры, отмененный судом. Все это направлялось для того, чтобы Европейский суд понял, что на Украине сейчас невозможно добиться защиты нарушенного права.

В этом деле нет каких-то гениальных ходов, а просто последовательность и добросовестность. Как говорят, делай, что должен, — и будь что будет.

(Беседовала Кристина ПОШЕЛЮЖНАЯ,
«Юридическая практика»)