— Как вы можете охарактеризовать сложившуюся ситуацию в практике M&A?

— Рынок корпоративного права и M&A в 2014 году, как и других практик, был достаточно турбулентным. Социально-экономические и политические потрясения вносят свои коррективы, но, несмотря на все вызовы, интерес к сделкам по слияниям и поглощениям сохраняется. Главным потрясением года можно смело назвать нестабильную политическую ситуацию с вытекающими отсюда правовыми последствиями. При проведении сделок по слияниям и поглощениям достаточно много нюансов возникло из-за напряженных отношений с Российской Федерацией, соответственно — с санкциями, что привело к таким видам работы, как выход иностранных либо российских инвесторов, продажа контрольного пакета акций, вопросы ведения бизнеса в Крыму, а также новые методы «выхода из инвестиций». Слабость экономической системы напрямую влияет на ценообразование юридических услуг, объем рынка и общую активность на нем.

 

— Проявились ли новые тенденции?

— Безусловно. К новому тренду я бы отнес активизацию традиционно непубличных участников M&A-рынка, в то время как публичные игроки ведут себя более сдержанно. Для многих таких непубличных инвесторов ощущение того, что рынок близок или однозначно достиг своего дна, является самым важным индикатором покупки активов. При покупке ряд игроков используют формулу: покупная цена равна ликвидационной стоимости минус 30 % — и все-таки находят своих продавцов. Мне кажется, что сегодня главная задача юристов по слияниям и поглощениям — постараться для себя определить таких оппортунистических клиентов, оппортунистических покупателей, которые не завязаны на кредитных средствах, не владеют огромным количеством долговых обязательств, имеют собственные средства и, наконец, несмотря на достаточно жесткую переговорную позицию по цене, все-таки проводят сделки купли-продажи.

 

— Что происходит с активами на территории Крыма?

— Наш опыт и статистика красноречиво подтверждают активный спрос на юридические услуги в данном регионе. К примеру, в 2013 году у нас проводилось всего три судебных разбирательства и одна M&A-трансакция. А в 2014 году, кроме трех судебных разбирательств, нам удалось успешно провести 11 M&A-трансакций; мы также сопровождали четыре крупных корпоративных проекта, три проекта для банков, три проекта в сфере интеллектуальной собственности и предоставляли юридическое консультирование по санкциям. Но мне кажется, такой растущий интерес носит временный характер, и я предполагаю, что активность на полуострове приостановится в скором времени. Множество трансакций происходит специфически, с применением хорошо известных старых, более «понятийных» правил, нежели английского права, которое стало популярным в последнее время. Так, для примера, малые объекты недвижимости из-за отсутствия работающих реестров часто продаются как автомобили, по доверенности, несмотря на риски отзыва такой доверенности, попадания данного имущества под аресты по личным уголовным либо хозяйственным делам или в наследственную массу.

Так или иначе интерес к рынку достаточно высок, что подтверждается и на примере нашей компании, ­M&A-­активность в Крыму все-таки однозначно побила рекорды предыдущих лет и помогла удержать практику M&A по загрузке на уровне 2005–2006 ­годов.

 

— А по финансовым показателям эта практика сохраняет позиции?

— Компании, безусловно, оптимизируют свои бюджеты и не готовы платить исключительно за процесс, поэтому достаточно часто привязывают выплату гонорара внешним советникам к результату сделки. В данном случае приходится достаточно агрессивно вести себя с клиентом, потому что необходимо фиксировать «несгораемую» часть гонорара, вне зависимости от успешности трансакции. Вторую часть вознаграждения можно привязать к успеху трансакции и закрепить в форме премии или бонуса, скажем, в размере до 20–30 % от общей стоимости проекта. Стоит также отметить, что формат расчета «гонорар от успеха» может порождать конфликт интересов, так как юрист будет заинтересован закрыть сделку де-факто, идя на уступки пожеланиям своего клиента. Для того чтобы юрист работал беспристрастно и воодушевленно, ему необходимо понимать, что работа будет вознаграждена в любом случае, вне зависимости от успеха переговоров между сторонами.

 

— Какие юрисдикции представляют интерес для украинских инвесторов?

— В связи со сложной политической обстановкой как в Украине, так и в зарубежных странах, протуристические инвесторы интересуются активами в других странах. Можно выделить такую тенденцию: много клиентов смотрят на европейские рынки, но при этом предпочитают все-таки страны, которые исторически были связаны со славянским миром либо, имея общее постсоветское прошлое, уже интегрированы в Европу или будут интегрированы в ближайшее время. Так, среди стран, где украинские инвесторы рассматривают покупку активов, можно выделить страны Балтии: Латвию, Литву, благодаря широкому использованию русского языка, а также Восточную Европу: Чехию, Словакию либо Балканские страны: Сербию, Хорватию, проекты возможны в Болгарии, Молдове, Румынии. Во всех этих странах достаточно понятная для нас культура, бизнес-среда, но в то же время очевидно влияние Европейского Союза. Как правило, таких инвесторов интересуют активы в сфере своей деятельности, в отличие от пассивного инвестирования просто в недвижимость. Соответственно, данные инвесторы считаются стратегическими и фактически претендуют на производственные активы. Такая же тенденция частично происходит и с рядом клиентов, рассматривающих варианты инвестирования в РФ. Такие инвесторы, как правило, имеют продажи в Российской Федерации и смотрят на возможность переноса своей производственной деятельности в ту часть земного шара.

 

— В чем заключаются особенности инвестирования за рубеж в нынешних условиях?

— Учитывая сложную экономическую ситуацию как в странах Европейского Союза, так и в Российской Федерации, часто приобретения происходят фактически в банкротных ситуациях, что влечет за собой повышенную сложность сделок. Сделка может быть структурирована как продажа активов либо путем уступки долга. В каждом конкретном случае необходимо понимать и учитывать все риски, которые могут последовать из такой трансакции.

 

— Как эти тенденции сказываются на рынке труда украинских юристов?

— Так или иначе инвесторы, выходя на зарубежные рынки, фактически тянут за собой своего юридического советника, и в практике появляется тенденция следования за клиентом. Если клиент привык доверять своему советнику, он берет его с собой на такие трансакции и доверяет ему уже управление проектом, то есть существует наем местных юристов, локальных советников, но фактически его trusted advisor остается украинский юрист.