Сегодня невозможно отрицать, что Интернет прочно вошел в нашу жизнь, заменив некоторым людям рабочие механические процессы, академические знания и даже живое общение.
Только в сфере права в последнее время произошли существенные трансформации с использованием IT-технологий, а именно: электронное производство в судах и арбитражах, замена функционала младших юристов автоматизированными ботами (RPA), электронная коммерция и т.п.
Вопросы электронной торговли рассмотрим подробнее.
Связующее звено
С каждым годом в мире растет объем электронной коммерции благодаря ее формальной простоте и практической скорости. Соответствующую динамику задают крупнейшие экономики мира — США, Китая, Японии. Электронная торговля осуществляется с помощью применения автоматизированных систем на основе компьютерной техники, которые частично снимают необходимость привлечения человеческого ресурса. Первыми автоматизированными системами, используемыми в торговле, были торговые кассовые аппараты, банковские кредитные карточки и т.п. Постепенно эти системы стали неосновным инструментом в электронизации договорного процесса, а точнее, одного из его этапов — процесса расчетов. Инициативу перехватили компьютерные программы, которые со временем под воздействием внешних вызовов (мировой экономический кризис, начавшийся в 2008 году, поспособствовал созданию первой криптовалюты — Bitcoin) эволюционировали, и уже под них синхронизировали компьютерную технику.
Современной формой электронных договоров с применением компьютерной техники и программ являются смарт-контракты (smart contracts) — разновидности сделок в форме закодированных математических алгоритмов, заключение, изменение, исполнение и расторжение которых возможно лишь с использованием компьютерных программ (блокчейн-платформ) в рамках сети Интернет. Кстати, термин «смарт-контракт» впервые был употреблен Ником Сабо в 1994 году.
Интересно, что смарт-контракты остаются продуктом IT-индустрии, а не правовым инструментом, и выступают связующим звеном в блокчейн-системе между участниками, объектами правоотношений и криптовалютой.
К их неоспоримых плюсам и преимуществам разработчики относят следующее:
1) свободу от бюрократических процедур, присущих традиционным контрактам, и уменьшение операционных расходов, в том числе на посредников;
2) упрощение процедуры заключения контрактов и возможность их использования независимо от резидентности и места нахождения контрагентов;
3) обеспечение безопасности и минимизацию рисков неоднозначных трактовок условий контракта или принятия несправедливых решений;
4) возможность избежать контроля со стороны властных контролирующих органов относительно сумм, предметов и конечных бенефициаров определенных соглашений;
5) снижение трансакционных издержек, уход от налогообложения и анонимность, что обеспечивает конфиденциальность и т.п.
В то же время соблюдение основного принципа смарт-контрактов, как и других элементов криптографической индустрии, — децентрализации — возможно в случае bona fide всех задействованных субъектов. Однако ни одна современная компьютерная программа в сочетании с искусственным интеллектом не может предсказать для наступления положительного конечного результата все нюансы при кодировании условий определенного вида обычного бумажного контракта и действия, контролируемые естественным человеческим интеллектом.
Нередки случаи недобросовестного поведения контрагентов смарт-контрактов, в частности, речь идет о мошенничестве при трансакциях криптовалюты (непредоставление кодов после получения уплаты криптовалюты, кража криптовалюты путем взлома сайта или электронного кошелька контрагента, непредоставление после уплаты криптовалюты движимого имущества в натуре), оформленных на основании смарт-контрактов. Как следствие, пострадавшие контрагенты подобных смарт-контрактов обращаются в правоохранительные органы и к юристам за помощью, но впоследствии понимают, что помочь им сложно из-за имеющихся недостатков смарт-контрактов, заключаемых вне контроля государства и без участия компетентных лиц.
В числе основных недостатков смарт-контрактов можно назвать следующие:
1) анонимность вероятного мошенника — контрагента смарт-контракта;
2) невозможность использования доказательственной базы для доказательства самого факта заключения смарт-контракта и проведения трансакции именно по нему;
3) сложности с взысканием убытков и компенсацией других расходов по смарт-контракту и т.п.
Таким образом, эффективное использование смарт-контрактов без наступления негативных правовых последствий требует их законодательного регулирования.Но проблема заключается в отсутствии мировой консолидированной позиции относительно урегулирования правоотношений, возникающих из смарт-контракта.
Учесть тенденции
Правовая природа смарт-контрактов заключается в том, что все они относятся к категории обязательств (договоров купли-продажи/мены), но в отличие от последних они, во-первых, не урегулированы действующим законодательством во многих странах мира (в том числе и на Украине), а во-вторых, не требуют соблюдения всех формальных процедур, обычно предъявляемых законодателем к письменным и даже устным договорам (не определены предельные суммы этих контрактов, не установлены обязательные существенные условия и т.п.).
Международно-правовыми актами (Конвенцией ООН об использовании электронных сообщений в международных договорах, Типовым законом об электронной торговле Комиссии ООН по праву международной торговли) регламентированы правоотношения, возникающие из контрактов, заключенных путем обмена электронными сообщениями или с использованием автоматизированных систем сообщений. Таким образом, эти положения учитывают современные IT-тенденции и могут быть применены к регулированию смарт-контрактов. Вместе с тем данные акты не содержат полного спектра требований к содержанию смарт-контрактов, таких как четкая идентификация сторон, предмет, цена, место заключения договора, форс-мажор, качество товара/услуг, страхование, ответственность сторон, разрешение споров (если это не самовыполняемые смарт-контракты). Отсюда следует, что данные аспекты нужно дополнительно обрабатывать и вносить изменения в соответствующие международно-правовые акты с целью создания общих подходов к их регулированию на внутригосударственном уровне.
Большинство государств на своем внутреннем правовом поле имеют законодательные и подзаконные акты, которые закрепляют нормы об электронных договорах, а некоторые из юрисдикций (например, отдельные штаты США) применяют эти нормы по аналогии права к смарт-контрактам. В частности, параграф 2 главы 44 раздела 26 Сборника законов штата Аризона (США) с поправками дополнен статьей 5, которая приравнивает контракты, совершенные с применением блокчейн-технологии, к электронным записям. Согласно этим дополнениям, смарт-контракты могут заключаться в том числе и в сфере внешнеэкономической деятельности. Также контракт не может быть лишен юридической силы только потому, что он содержит положения смарт-контракта. Под смарт-контрактом понимается соответствующая программа, обеспечивающая распределение, децентрализацию, копирование записей и способная сохранить информацию об имуществе, внесенную в реестр. Вместе с тем частичное регулирование правоотношений по использованию смарт-контрактов содержится и в законах других штатов США (в их числе — Вермонт, Невада, Гавайи, Мэн).
Но таких юрисдикций единицы, в других об аналогии права и закона в отношении смарт-контрактов речь не идет, и они так и остаются не урегулированными на законодательном уровне и, как следствие, бесконтрольными со стороны компетентных органов.
Правда, в некоторых странах (к примеру, в Великобритании и Испании) говорят о необходимости урегулирования этого вида контрактов, но дальше дискуссий дело не идет. В Китае, несмотря на запрет регулятором Китая ИСО и оборота некоторых криптовалют, поддерживаются исследования компаниями блокчейн-технологии, что может косвенно повлиять на развитие и распространение смарт-контрактов. На Украине имеет место регулирование только электронных контрактов (Законы Украины «Об электронной коммерции», «Об электронной цифровой подписи», «О внесении изменений в некоторые законы Украины относительно устранения административных барьеров для экспорта услуг» и т.п.), и вопросы урегулирования смарт-контрактов в парламенте не обсуждаются.
К тому же следует иметь в виду, что между электронными договорами и смарт-контрактами есть существенные различия. Первые регулируются с помощью принципов традиционных договоров. Ситуация со смарт-контрактами несколько сложнее с правовой точки зрения. Отсутствуют четкие подходы к урегулированию этого явления, у законодателей при принятии правовых норм несколько обманчивое впечатление об их природе, следствием чего становится недостаточное или некачественное правовое регулирование. Таким образом, оформленный с учетом базовых правовых принципов договорного права смарт-контракт не может состоять из лаконичной кодовой версии на основе некоторых его положений (таких как произвольное название субъектов, объект договора, цена, срок, в пределах которого может быть осуществлена покупка-продажа). И применение по аналогии права положений относительно электронных контрактов к смарт-контрактам возможно с некоторыми оговорками.
Вопрос регулирования
Безусловно, эффективное регулирование должно появиться тогда, когда за стол переговоров сядут юристы, которые понимают техническую природу блокчейн-платформ, их соотношение с другими ее элементами, и IT-специалисты соответствующего направления.
В связи с этим озвучиваются предложения об организации форумов, на которых специалисты со всего мира смогут выработать консолидированные подходы к регулированию правоотношений на основании смарт-контрактов и определить их существенные условия с параллельной трансформацией в систему кодов на базе блокчейн-платформ или на более технологической основе (например, на базе Палаты электронной торговли — Chamber of digital commerce).
Стремительное развитие блокчейн-технологии, а вместе с ней повышение роли смарт-контрактов, увеличение объема оборотной массы криптовалюты требуют скорейшего решения вопроса о регулировании смарт-контрактов. В технологическом обществе не все устоявшиеся стандарты договорного права (например, отображение в контракте данных о контрагенте, если в соответствующей программе будет предусмотрена четкая процедура идентификации личности (KYC) при регистрации, как это сейчас происходит на некоторых криптобиржах) могут иметь место, поскольку они не упрощают и не ускоряют развитие соответствующего направления, а наоборот, сдерживают.
Нужно учитывать, что без запуска на полную мощность безопасной в части защиты и сохранения информации блокчейн-технологии, то есть без переноса на блокчейн-платформу разного рода реестров, регистрационных процессов по принципу «единого окна», эффективное применение смарт-контрактов будет невозможным без риска для контрагентов, и их бесконтрольность перевесит свободу, которую они предоставляют пользователям!
ЛЕЩЕНКО Дмитрий — юрисконсульт ООО «Эпицентр К», адвокат, доцент, к.ю.н., г. Киев,
КОВАЛЕНКО Сергей — юрисконсульт ООО «Эпицентр К», адвокат, к.ю.н., г. Киев
© Юридична практика, 1997-2024. Всі права захищені
Кількість адвокатських балів | Вартість |
---|---|
Відеокурс з адвокатської етики | 650 грн |
10 адвокатських балів (включаючи 2 бали за курс з адвокатської етики) | 2200 грн |
16 адвокатських балів (включаючи 2 бали за курс з адвокатської етики) | 3500 грн |
8 адвокатських балів (без адвокатської етики) | 1800 грн |
Щодо додаткової інформації
Email: [email protected]
Тел. +38 (050) 449-01-09
Пожалуйста, подождите…